нескольких бойцов, которые остались боеспособными в окопе. Этот фактор также снижает риск нахождения в полный рост в непосредственной близости от окопа обороняющихся для атакующих.
Подводя промежуточный итог, следует отметить, что зона в 3–7 метрах от окопов обороняющихся при нахождении в ней практически в полный рост и движение в колонне по одному в силу особенностей местности и низкой плотности обороняющихся в условиях текущий войны не настолько опасны, как предвидели авторы руководящих документов по всему миру, что делает возможными «атаки в колонну по одному». Подчеркнём, что данный вывод не говорит о том, что такие атаки предпочтительны по сравнению с уставными. Здесь лишь констатируется, что они именно возможны, что мы и видим на практике.
Итак, исходя из того, что «атаки в колонне по одному» реально используются, нужно обозначить, как это обстоятельство следует учитывать в тактической подготовке:
1) необходимо обучать личный состав ведению оборонительного боя в условиях очень высокой разреженности боевых порядков. Задача обороны боевой тройки или четверки в окопе на отделение или даже на взвод должна отрабатываться как стандартная. Сюда входят темы раскрытия углов, движение в окопе со сменой направляющих, группового метания гранат, входы-выходы из окопа через бруствер и бойницы, отхода и наступления перекатами поверх окопа и т. п.;
2) при инженерной подготовке оборонительных позиций необходимо учитывать как необходимость ведения огня на удалении, так и ведение огневого боя в полосе, непосредственно примыкающей к самому окопу (0–20 метров от бруствера окопа), в том числе позициям для ведения косоприцельного (кинжального) огня;
3) при инженерном оборудовании окопа нужно уделять особое внимание возможному противодействию продольной зачистке окопа, а именно в изломанной линии траншей делать бойницы, рассчитанные на прострел вдоль окопа, а также места выхода из окопа через бруствер;
4) нужно стремиться к перекрытию окопов сверху, хотя бы от наблюдения с БПЛА, с помощью тканевых материалов, а в идеале от боеприпасов, сбрасываемых с БПЛА, при всех объективных сложностях решения этой задачи. Представляется, что перекрытый участок траншеи должен иметь врытые в стенку окопа ячейки, чтобы падение боеприпасов с БПЛА рядом со входом в перекрытый участок траншеи (что несложно и широко применяется на практике) не приводило к поражению укрывшегося личного состава. Необходимо подчёркивать, что само по себе перекрытие окопа (ячейки) сверху, без защиты от разлёта осколков сброшенного с БПЛА поражающего боеприпаса, попавшего рядом с входом в перекрытый участок, недостаточно. Если подбрустверные ниши защищаются брёвнами, расположенными под углом к стенке окопа и опирающимися на эту стенку (как бы образуя односкатный «шалаш»), то они должны делаться достаточно глубокими, чтобы падение боеприпаса рядом с входом не приводило к поражению находящихся в такой нише.
Что же касается тактической целесообразности «атак в колонну по одному», можно отметить следующее. Развёртывание в цепь (клином) при сближении и вход в окоп после залпового метания гранат всей цепью или через «непростреливаемый коридор» интуитивно с точки зрения чисто стрелкового боя представляются более безопасными. Однако далеко не всё определяется правилами такого боя. В реальных боях с пехотой взаимодействуют и БПЛА, и бронетехника, и различные системы навесного огня. На данный момент отсутствуют данные для объективного сравнения по указанному вопросу, так как уставные способы завершения атак никто не использует. По крайней мере, сведений об этом нет. Нет объективных данных, насколько минная опасность в непосредственной близости от окопа противника делает развёрнутые построения типа цепь (клин) более опасными по сравнению с колонной по одному. Колонна по одному захватывает более широкую полосу, больше вероятность столкнуться с натяжным датчиком цели, а в полосе движения колонны плотность следов и, как следствие, вероятность наступить на мину нажимного действия больше. След в след вблизи от противника идти не получается, колонна протаптывает тропу. В такой ситуации этот вопрос находится в поле теоретических рассуждений. Спорить по нему можно бесконечно, обоснованный вывод сделать всё равно невозможно. С точки же зрения боевой подготовки, представляется целесообразным обучать и «уставным» способам завершения атаки, и объяснять, как проходит «атака в колонне по одному».
Завершая изложение, отметим, что данная статья написана на основании выборки материалов, попавших в поле зрения автора, и такая выборка может быть нерепрезентативна. Однако, надеемся, что обсуждение данного вопроса в дальнейшем поможет выработать обоснованную позицию по мере поступления дополнительной информации. Если данная статья в какой-то степени продвинет дискуссию по данному вопросу, будем считать задачу, стоящую перед этой статьёй, выполненной.
Приложение 5Гипотеза о культурологических причинах проблем с боевой подготовкой в армии
Неудачи в ходе ведения боевых действий зачастую объясняются политическими и оперативно-стратегическими просчётами высшего политического и/или военного руководства. Это довольно понятно, просто и наглядно. Приписывание (атрибуция) ошибок конкретным лицам может быть непосредственно использовано в политической плоскости, что предоставляет конкретную полезность с точки зрения кадровых решений. Однако по прошествии достаточного времени с момента начала широкомасштабных боевых действий также нужно попытаться исследовать общие закономерности работы армейского механизма, не связанные с конкретными должностными лицами. Те или иные назначенцы могут рано или поздно уйти, а проблемы, если они системные, останутся и после их ухода.
Одной из проблем, ярко проявившей себя в ходе СВО, являются сложности с обучением личного состава воинских подразделений. Ниже будет произведён разбор проявлений этих сложностей, но здесь следует подчеркнуть, что речь идёт не только и не столько об изначальной необученности, но именно о трудностях с обучением личного состава в ходе самих боевых действий. Например, слабая подготовка в период мобилизации может быть объяснена отсутствием времени на боевую подготовку. Командованию приходится делать сложный выбор между затыканием дыр на фронте хоть какими-нибудь подразделениями и надлежащей подготовкой подразделений в тылу. В такой ситуации использование системно неподготовленных подразделений может быть как-то оправдано. Однако если после многомесячного нахождения на позициях, пусть и во втором эшелоне и даже далее в тылу, подразделения не получают достаточного объёма военных знаний, то возникает вопрос о системных проблемах с обучением.
Выдвинем гипотезу о том, что сложности с обучением связаны со сложившейся в армии внутриорганизационной («корпоративной») культурой. В армии значительное место приобрело отправление ритуалов и обрядов, с сокращением работы на результат (достижение победы в войне или подготовка к такой победе в мирное время). Наиболее близким аналогом состояния внутренней армейской культуры являются языческие культы, в которых ритуальная сторона является доминирующей. В мистическом мышлении язычников для получения пользы или поддержки от духов требуется исполнение внешних ритуалов. Сохранение и соблюдение обрядовой стороны становится самодостаточным, самоцельным и самоценным. Правильно и систематически исполненный ритуал должен автоматически дать нужный результат. Отметим, что развитые религиозные системы, по крайней мере на уровне догматики, уходят от достаточности обрядовой стороны и требуют от своих сторонников большой внутренней интеллектуальной работы, оставляя за обрядом поддерживающую, вспомогательную роль.
Возможно, сравнение армейской культуры с языческим культом на первый взгляд кажется странным. Однако при детальном разборе общих черт оказывается достаточно много. В армии «высшей силой» становится поддержание иерархии (сохранение структурированной подчинённости ради самой подчинённости), внешней видимости силы, непререкаемой безошибочности действий для сохранения авторитета. Такое поддержание становится самоцельным и самоценным, даже если оно идёт в разрез с объективной необходимостью. Сохранившаяся в российской армии внутренняя культура скорее подходит для тактики сомкнутого строя пехоты, которая ещё в последней трети XIX века начала вытесняться тактикой открытого (рассыпного) строя, требовавшей широкой автономии действий всё более мелких подразделений.
В качестве общей культурной нормы для армии можно вывести следующее правило: обучение личного состава производится только в той мере, в которой обученность войск не создаёт угрозу поддержанию формальной и неформальной иерархии в воинском коллективе. Нужно понимать, что чем более обучен личный состав, тем более высокие требования предъявляются к руководству и тем более сложной становится задача по поддержанию людей в подчинении. Если идти по пути наименьшего сопротивления, то риски, создаваемые обученностью войск, следует минимизировать, поддерживая занятия боевой подготовкой на минимально допустимом уровне.
Работает также следующая логика: занятие боевой подготовкой — это работа, а работа — это наказание, понижающее статус в иерархии, значит её нужно избегать. Разумеется, это противоречит реальным потребностям военного организма: войска должны быть максимально обучены, насколько это позволяет материально-техническая база и имеющееся в наличии время. Однако именно здесь включается мистическое мышление, позволяющее обойти реальные потребности и использовать замещающие ритуалы для достижения как бы того же результата. Поддержание ритуальной армейской традиции становится преимущественно используемым механизмом.
Далее мы рассмотрим проявления работы такого механизма. Забегая вперёд, скажем, что они носят отрицательный характер. Здесь следует сделать оговорку, что воинские ритуалы и традиции могут иметь и положительный аспект. Так, строевая подготовка, нужная в настоящее время преимущественно для парадов и построений, является инструментом психологического сращивания воинского коллектива и приучения к исполнению приказов. Почитание героев прошлого может повышать психологическую устойчивость в бою, так как даёт примеры для подражания. Однако это всегда вопрос степени интенсивности проявления того и иного фактора. То, что в умеренных количествах является благом, при злоупотреблении зачастую приносит вред.