Отчёт № 17 от 30.12.2023
1. По статистике подразделения на 100 сбросов свободно падающих боеприпасов (ВОГ) с БПЛА приходится порядка 5 поражений, то есть вероятность поражения составляет 1:20. Средняя живучесть БПЛА типа «Мавик» у средним образом подготовленного оператора составляет 10 вылетов. Статистически на одну поражённую цель приходится по два потерянных БПЛА типа «Мавик». У хорошо подготовленного оператора живучесть БПЛА типа «Мавик» может доходить до 100 вылетов, однако таких операторов единицы.
2. Вероятность поражения ФПВ-дроном-камикадзе очень высока и составляет 60–70%, а при одновременных действиях двух камикадзе в паре цель поражается практически гарантированно, однако ФПВ-дроны эффективны только по заранее разведанным целям (в т. ч. обнаруженным другим БПЛА) или при дежурстве в порядке патрулирования на известных «тропах» с интенсивным движением. Сами ФПВ-дроны цели обнаруживают плохо. Если дроны отправлены на патрулирование маршрута перемещений противника и у них выходит полётное время, то их направляют на запасную цель.
3. Для атак ФПВ-дронами удобно использовать работу операторов в двойках. В такой двойке один ведущий оператор, другой — ведомый. При одновременной работе трёх и более операторов возникает сложность во взаимодействии. У оператора дронов есть азарт, связанный со стремлением, чтобы именно свой дрон нанёс основное поражение запланированной цели. Когда операторов много, начинается неформальное соревнование за удобную траекторию поражения. Более практично использовать несколько двоек операторов, действующих независимо, нежели пытаться организовывать синхронизированную работу группы из более чем двух операторов.
4. С учётом широкого распространения работы ФПВ-дронов-камикадзе в парах, после первого поражения транспорта следует отбегать от поражённой машины, так как велика вероятность второго удара.
5. Обычная глубина работы малых БПЛА составляет до 2 км в глубину нашей обороны. В отдельных редких случаях наблюдались поражения на глубине до 7 км.
6. Типичное полётное время ФПВ-дрона-камикадзе до зоны цели составляет 5 минут. Около 1 минуты требуется на переподключение оператора к новому дрону. Поэтому по общему правилу пара операторов дронов может наносить удары 1 раз в 6 минут. Использовать ФПВ-дроны как замену «огневому валу» даже на минимальном фронте не получается. Слишком большие разрывы по времени между прилётами.
Если используются сбросные дроны, то ко времени полёта по позиций противника нужно добавить и время полёта обратно. Кроме того, сбросные дроны летят медленнее, а на их перезарядку уйдёт 2–3 минуты. То есть заменить «огневой вал» и такими дронами не получается.
Интервьюируемый специалист предположил, что наиболее близкая к огневому валу последовательность действий дронов может заключаться в том, что при атаке одного взвода на позицию одного отделения противника в воздух можно одновременно поднять 12 ФПВ-дронов-камикадзе. При этом они должны заранее подлететь относительно близко к атакуемой позиции. За позициями противника при этом должны наблюдать с другого разведывательного дрона. При обнаружении работы огневых точек противника по ним наносится удар ФПВ-дроном. Фактически запас таких дронов приближен к 2 дронам на 1 солдата противника.
7. Наблюдалось использование противником двух пар операторов ФПВ-дронов. Каждая пара подъезжала к огневой позиции на автомобиле типа пикап. Автомобили разворачивались на расстоянии около километра друг от друга. И до полной разгрузки кузова автомобилей наносились последовательные удары парами ФПВ дронов по нашим позициям.
8. Оператор ФПВ-дрона не должен включать видеоизображение при взлёте. Видеопоток относительно легко перехватывается. То есть противник может легко увидеть то, что видит оператор дрона. Как следствие, по изображению местности противник может понять, где находится точка взлёта ФПВ-дрона, и организовать её обстрел. Перехватом изображений занимаются, как правило, такие же операторы дронов, которые обычно хорошо представляют изображение местности и по видеокартинке могут относительно легко привязаться к ней.
9. Для противодействия дронам используют рыболовные, волейбольные и орнитологические сетки. Последнее является наиболее эффективным, так как их с дрона не видно. Сетки если и не останавливают взрыв, то относят его точку подальше от цели.
10. Движение пехоты по лесополосам, в частности, связано с тем, что даже побитые деревья создают много визуальных помех для прицеливания оператора дрона. Как минимум с двух направлений (спереди и с тыла) вдоль лесополосы цели не видны совсем.
9. Отмечено, что в артиллерийских боеприпасах может попадаться не очень качественный порох. Так, орудие Д–30 при стрельбе на 5–7 км может иметь эллипс рассеивания 300–400 метров. Рубеж безопасного удаления от разрывов снарядов своей артиллерии составляет до 600 метров, что не позволяет завершить атаку через «прижимание к разрывам своих снарядов». Требуется использование иных тактических схем.
10. Минирование в лесополосах носит ограниченный характер и не делает тактику атак внутри вдоль лесополос невозможной. Между позициями сторон существует большая серая зона. Минирование лесополос внутри этой зоны опасно для сапёров. Противник может снять мины, установленные в серой зоне. Поэтому лесополосы, расположенные в этой зоне, минируются лишь ограниченно. Действует общее правило, что не наблюдаемые минные поля, не прикрытые огнём, не являются сложным препятствием. Перегораживать лесополосы эффективно только в относительной близости от оборонительных позиций. То есть наступающий внутри-вдоль лесополосы может преодолеть большую часть дистанции до атакуемой позиции внутри лесопосадки без существенных затруднений со стороны минных заграждений.
Отчёт № 18 от 03.01.2024
1. В городских боях использовалась следующая тактика захвата зданий:
— подход на исходную позицию осуществлялся не под прикрытием огня тяжелого вооружения, а скрытно. Перемещения часто осуществлялись ночью;
— исходная позиция штурмового отряда размещалась примерно параллельно фронтальной стене штурмуемого здания. Весь отряд открывал огонь по зданию на подавление противника;
— под прикрытием огня на подавление осуществлялся выход в торец здания «кочергой», то есть охват с фланга;
— выход осуществлялся по одному. Из цепи отряда начинал движение боец, находившийся крайним в цепи с противоположенной от направления охвата стороны (например, если выходили в левый торец здания, то стартовал крайний правый боец). Он проходил за спинами бойцов своего подразделения и начинал сближение с торцом здания с фланга;
— через 5–15 секунд после начала движения первого бойца примерно по его следам начинал выдвигаться другой военнослужащий. Далее через аналогичные промежутки стартовали последующие бойцы. При выборе момента начала движения они ориентировались на то, чтобы не допускать скопления в одной точке более двух человек;
— первые двое бойцов, прибывшие к торцу здания, занимали позицию для обеспечения безопасности расположения у торца. Первый — у дальнего угла, второй — у ближнего угла торца здания. Если в торце здания был вход в подвал, то ставился ещё один боец для его контроля;
— следующая добежавшая пара образовывала двойку, задачей которой был вход в ближайший подъезд. По практике в окна никогда не входили. Первый номер из двойки контролировал окна между углом дома и подъездом. Второй номер входил в подъезд;
— дальнейшее движение по лестнице после входа в подъезд осуществлялось по принципу «ручейка», то есть впереди идущий боец занимает позицию для удержания опасного сектора, следующий его «обгоняет» и продолжает движение вперёд;
— при прохождении пролёта лестницы боец, находящейся на нижней площадке, держал под контролем пролёт и следующую площадку, а «обогнавший» его боец в полуприсяде спиной вперёд поднимался по лестнице, через 2–3 шага делая резкое выскакивание вверх-вниз для осмотра верхней площадки;
— в закрытые двери не входили, заходили только в открытые квартиры. К взлому дверей приступали только после прохождения всего подъезда;
— вход в комнаты осуществлялся динамически одним бойцом, максимум двумя. При одновременном входе второй боец физически касался первого номера. После входа в квартиру есть момент дезориентации, когда солдату нужно выбрать, в какую комнату дальше входить. Для ускорения принятия решения в такой момент солдаты назначали себе какое-то правило, например всегда иду влево. Очень эффективно вбрасывание в помещения какого-либо предмета, например осколка кирпича. Нарезание угла при штурме не использовалось. Оно замедлило бы скорость штурма. При движении «ручейком» остановка движения вперёд означает, что сзади может образоваться «пробка» из ждущих 5–6 человек, что нежелательно;
— потери при таком варианте штурма были незначительные;
— после зачистки подъезда миной ТМ подрывался проход в следующий подъезд на верхнем этаже. Дальше очистка соседнего подъезда осуществлялась сверху вниз. Впрочем, после захвата одного подъезда противник часто отступал;
— при устройстве обороны в здании из окон практически никогда не стреляли, стреляли из амбразур, пробитых в стенах. Позиции укреплялись мешками с песком. Обороняющиеся держат оборону преимущественно на первом этаже, так как с верхних этажей их относительно просто сбить.
Стандартный размер штурмового отряда — 18 человек.
2. При штурме окопов также используется схема «ручейка», только в двойках. Двойка, дошедшая до разветвления окопа, занимает позицию и ждёт подхода следующей двойки. После подхода второй двойки первая двойка зачищает ответвление окопа в сторону. Вторая двойка ждёт подхода третьей двойки и начинает продвижение дальше по окопу. Отдельные солдаты прикрывают движение двоек по окопу, находясь на поверхности земли, ведя огонь поверх брустверов. Для обозначения точки, до которой дошла зачистка окопа, на практике использовалось махи автоматом, который поднимался над уровнем бруствера.