Причём проблема возникла ещё в начале СВО, когда применение БПЛА-камикадзе носило эпизодический характер. Если же попробовать воспроизвести схему «сквозной атаки» сейчас, то удары таким типом БПЛА создадут дополнительные сложности.
Автору приходилось слышать разные, местами взаимопротиворечащие объяснения причин невозможности подавления огневых средств противника в начальный период СВО, например: а) низкий уровень организационной культуры в Вооружённых силах РФ, не позволяющий достичь необходимой скорости прохождения информации от разведки целей до их поражения; б) проигрыш российской артиллерией в эффективности поражения артиллерии противника, при этом точность и дальность стрельбы оказались более важными, чем массирование; в) объективная невозможность освободить «нижнее небо» от разведывательных БПЛА противника и, как следствие, прозрачность поля боя, не позволяющая в принципе добиться ослепления огневых средств противника; г) эффективность и массовость лёгкого высокоточного противотанкового оружия. Выдвигались и более экзотические версии. У автора нет никакой информации, которая позволила бы объективно оценить указанные объяснения и дать своё видение причин произошедшего. Собственно, это не так важно для целей данной статьи. Главное, что одно из фундаментальных условий реализуемости уставной схемы атаки оказалось невозможным к осуществлению.
Отдельным вопросом является возможность вернуться к условиям, позволявшим проводить «сквозные атаки» и тем самым восстановить маневренность в ходе СВО, уйдя от позиционного характера противостояния. За время, прошедшее с 2022 года, очень сильно увеличилось использование ударных БПЛА (как сбросовых, так и камикадзе). Тут можно привести аналогию с Первой мировой войной. Не пулемёты были причиной перехода к позиционному противостоянию, а скорострельная артиллерия, но в ходе самой позиционной войны они играли решающую роль в обеспечении невозможности пехотных атак привычными способами. Так же и в ходе СВО, не ударные БПЛА были причиной перехода к позиционной войне, но они играют решающую роль в невозможности возобновления маневренной войны до решения проблемы очищения «нижнего неба». Расчистка «нижнего неба», по крайней мере на направлении сосредоточения основных усилий (направлении прорыва), стала необходимым условием для возобновления маневренных боевых действий. Как и когда противоборствующие стороны смогут решать эту задачу — открытый вопрос.
Чтобы понять, насколько реально применяемые схемы атакующих действий далеки от предписаний Боевого устава, следует вкратце остановиться на них. По сути, всё многообразие атак сводится к двум формам: а) атака сверхмалой группой на малую оборонительную позицию противника со скрытым подходом (далее — «атака скрытым подходом»); б) внезапный «кавалерийский рывок» к позициям противника на одиночной БМП или на их паре (далее — «атака кавалерийским рывком»).
Общий рисунок вооружённой борьбы основан на том, что концентрация большого количества обороняющихся на позициях невозможна. Позиции будут перемешаны с землёй артиллерией. Поэтому обороняющиеся рассредоточивают свои позиции и занимают их относительно малыми силами. Это создаёт возможность для наступающих «осыпать» противника массой малых атак, большая часть из которых оказывается неудачными. Автору приводили оценку, что на одну удачную атаку приходится до восьми неудачных. После неудачи атаки повторяются. Однако рано или поздно противник пропускает удар, теряет определённую позицию, что ведёт к изменению конфигурации линии боевого соприкосновения, создаёт угрозы подходам к другим боевым позициям, и это вынуждает противника отступать. Масса неудачных атак, если они проводятся с надлежащей подготовкой и обеспечением, тоже в каком-то смысле небесполезна. Она вскрывает расположение огневых и наблюдательных средств противника, которые уничтожаются, истощает часть его людских ресурсов и запасы боеприпасов. Тем самым создаются условия для пропуска противником какого-то очередного удара. К сожалению, встречаются попытки атаковать просто наудачу, исключительно в надежде на то, что противник не успеет среагировать своими огневыми средствами на атаку. Это по замыслу должно позволить атакующим проскочить к атакуемому объекту. Разумеется, сам по себе подход с «осыпанием» противника массой малых атак не означает, что не нужно перед атаками и в их ходе организовать выявление и подавление огневых и электронных средств обороняющихся и особенно позиций операторов ударных и разведывательных БПЛА. Как бы то ни было, подход к наступательным действиям, основанный на множественных малых атаках, сейчас является фактически единственным.
Атака скрытым подходом состоит в том, что группа от 4 до 15 человек (с тенденцией к уменьшению количества солдат) максимально скрытно сближается с позициями противника по лесополосам или застройке. Если противник её не обнаруживает или не имеет средств для поражения на подходе, то группа выходит на ближнюю дистанцию к позициям обороняющихся. На позиции, в условиях сверхразреженного поля боя, находится очень немного солдат. Далее следует огневой бой по принципу «неорганизованная толпа на неорганизованную же толпу». Результат огневого боя решает, кто отходит, а кто занимает позицию.
Атака кавалерийским рывком предусматривает выбор точки в районе нахождения противника, куда можно забросить пехотный десант. По необходимости участок обороны противника, куда впоследствии будет осуществляться высадка пехотного десанта, обстреливается артиллерийским огнём. В некоторых случаях в качестве места высадки просто выбирается не занятое войсками место между позициями противника. Далее 1–2 БМП с десантом (в сопровождении 1 танка или без него) на большой скорости едет к запланированной точке высадки, где десант спешивается. Нередко спешивание осуществляется буквально в 10–20 метрах от окопа противника. Далее десант вступает в огневой бой, который также ведётся по принципу «неорганизованная толпа на неорганизованную же толпу».
В обоих случаях расчёт строится не только на подавлении противника огнём, которое обеспечит возможность сближения с ним, но и на пропуск удара противником из-за невозможности идеальной организации наблюдения за обширным, рассредоточенным полем боя.
Следует отметить, что опыт СВО в очередной раз показал возможность «систематической внезапности» при ведении боевых действий. Казалось бы, повторение одних и тех же схем рано или поздно, а скорее рано должно было бы привести к организации такой системы наблюдения, которая делала бы невозможной атаки, основанные на позднем обнаружении атакующих обороняющимся противником. Однако боевой опыт показывает, что организовать идеальную систему наблюдения, предупреждающую о каждой атаке, особенно когда система наблюдения подвергается воздействию огневых и электронных средств атакующих, не получается. Часть ударов всё равно пропускается. Здесь можно вспомнить американский опыт войны в Корее, когда ночные пехотные атаки китайских войск были ожидаемыми, а порядок их реализации был предсказуемым, но обороняющиеся американские войска всё равно часть ударов пропускали, как ни пытались усовершенствовать систему предварительного оповещения. Следует также отметить, что подавление огнём, понимаемое как практически непрерывное огневое воздействие по позициям противника, не позволяющее ему выйти из укрытий, чтобы вести ответный эффективный огонь, сейчас всё больше дополняется и в какой-то части даже сменяется ударным наблюдением. Оно подразумевает готовность к немедленному открытию огня дежурными огневыми средствами по сигналу об обнаружении огневых средств или позиций противника, которые поступают преимущественно от электронных средств разведки, в том числе БПЛА. Подавление огнём и ударное наблюдение могут применяться параллельно. Первое — по заранее обнаруженным позициям, второе — по целям, обнаруженным в ходе атаки.
Не стоит недооценивать последствия произошедших изменений в тактике боевых действий для подготовки военнослужащих. Учитывая высокую степень «уставоцентричности» российской школы боевой подготовки, потеря морального авторитета за Боевым уставом, который совсем не угадал с формами боевых действий, является достаточно значимым фактором для всей системы боевой подготовки. Военнослужащие просто перестают верить в то, что официальные методики подготовки содержат ценную и практически полезную информацию.
Следует подчеркнуть, что неприменим в сложившихся условиях оказался не только отечественный Боевой устав. По сути, стандартные натовские схемы также оказались не годными для условий СВО. Если очень упрощённо, то их можно свести к двум базовым разновидностям: а) прорыв комбинированными силами (combined arms breach) и б) фланговая атака при подавлении под прямым углом (hasty attack battle drill/battle drill #1).
Прорыв комбинированными силами подразумевает, что средствами старших командиров (авиацией, артиллерией) уничтожается все поддерживающие огневые средства вне атакуемой позиции обороняющихся. Далее группа подавления, в которой танки выстроены клином или, точнее, «свиньёй», чуть позади за которыми едут инженерные машины (бронированная пусковая установка с удлинённым снарядом разминирования, танки с минным тралом, бронебульдозер, мостоукладчик), подъезжает к переднему краю минного поля. Группа БМП со штурмовой пехотой внутри, также выстроившись в клин, двигается на некотором расстоянии позади группы подавления. Остановившись перед минным полем, танки ведут огонь на подавление позиций противника. На участке прорыва плотность танков и БМП очень высокая и может достигать 1 машины на 25 метров фронта. Под прикрытием столь концентрированного огня на подавление инженерные машины проделывают парные проходы в минных полях и оборудуют переезды через противотанковый ров. Далее по проходам танки устремляются вглубь обороны, а пехота на БМП высаживается в непосредственную близость от окопов противника, заскакивает в них и зачищает окопы изнутри. В идеале такой прорыв проводится в течение менее чем 20 минут. В основе этой тактической схемы лежит полное подавление атакуемой позиции и поддерживающих её огневых средств во время обустройства проходов в инженерных заграждениях обороняющихся. Применительно к условиям СВО это недостижимо. Никакая концентрация сил на участке сосредоточения основных усилий не уничтожит все расчёты БПЛА, в том числе БПЛА-камикадзе, а даже единственное сохранившееся артиллерийское орудие в условиях прозрачного поля боя и высокоточных систем целеуказания уничтожит немногочисленные инженерные машины, проделывающие проходы в минных полях. Стоящая за полосой минного поля толпа танков и БМП образует просто много хороших мишеней для обороняющихся. Попытка реализовать натовскую схему прорыва приведёт к тем же результатам, что и попытки использовать уставную схему атаки Вооружёнными силами Российской Федерации.