То есть не похожий, конечно, ни на кого. Только какая от этого радость?
Вместо шикарного рыжего-рыжего, мохнатого-мохнатого красавца смотрит из зеркала трагическое существо. Ребра торчат, усы топорщатся, а сзади какая-то веревочка печально опущена – бывший хвост.
На лысой морде глаза, правда, стали казаться особенно большими. Но это не вдохновляло. Тем более усы превратились в тоненькие бессмысленные проволочки… Ну никакой красоты!
Не сразу, но понял Лис: да, он теперь стал не такой, как все. Но от него ушла красота. Красота нередко так поступает с теми, кто зазнается: обижается и уходит.
Сидел-сидел лысый Лис в своей норе, но нора – такое место, из которого все равно надо выходить. Ну Лис и вышел. Сначала просто вышел из норы, однако постепенно стал выходить из себя, потому что уж больно сам себе не нравился.
Тут такое началось!
Все звери начали над ним смеяться и тыкать в Лиса, кто чем мог: лапами, крыльями, клювами, а рыбы, противные, даже плавниками…
– Урод! Урод! – кричали звери.
И не потому, что они были прям такие злые, а потому, что не любили тех, кто зазнается. И при случае им это демонстрировали.
Вот тут-то как раз Лис из себя и вышел. Понял то есть, что таким, какой он был, жить уже не получится, надо выйти из себя и стать другим.
И решил Лис, что не бывать ему больше лисом, а, раз уж он такой страшный, надо пойти на огород к Слону работать пугалом. Ведь, даже если ты урод, надо же где-то работать!
Слон сначала посмеялся над лысым Лисом, но на работу взял.
И вот сидел Лис в огороде, ворон отгонял и решил твердо: «Теперь тысячу раз буду думать, прежде чем просить что-то… Или даже две тысячи…»
И вдруг слышит Лис, кто-то восклицает восторженно:
– Какой красивый… Везет же – шерсти совсем нет.
Не понимает Лис, кто это и кем восторгается, по сторонам оглядывается… Никого нет.
Только холмик неподалеку виднеется.
– Есть же такие счастливые существа, у которых совсем нет шерсти, – снова слышит Лис. – Создает же природа такую красоту!
Пригляделся Лис к холмику и понял, что холмик-то как раз и разговаривает.
Прищурился, чтобы лучше видеть, и стало ему совершенно очевидно: перед ним шерстяная Черепаха.
Шерсть была у Черепахи повсюду: на панцире, на лапах, на мордочке и даже на тонкой шее.
Лис посмотрел на шерстяную Черепаху и понял, что больше всего на свете хочет с ней дружить.
Шерстяная Черепаха двигалась к Лису медленно, как бы стеснительно.
Ну, Лис сам к ней подошел и заговорил.
Выяснялось, что Черепахе очень много лет и она уже не помнит, когда и почему покрылась шерстью.
– Ну, с тех пор меня все гоняют, – вздохнула шерстяная Черепаха.
– И у меня такая же ерунда, – вздохнул лысый Лис.
А когда существа вздыхают одинаково, они обязательно начинают дружить.
Так уж повелось.
– Если ты стал лысым Лисом, к тебе непременно рано или поздно придет шерстяная Черепаха, – сказала мудрая Черепаха.
И лысый Лис понял, что еще никогда на свете ни с кем ему не было так интересно и тепло.
Кстати, больше Лис уже никогда не зазнавался. Рядом с мудрой Черепахой задаваться – зряшное дело.
Педагогика – «наука» о неуважении к детям
Вместо эпиграфа
Фредрик Бакман, шведский писатель: «Плюем на салфетку. Вытираем салфеткой лицо ребенку. Непосредственно на ребенка не плюем. Сорри»[29].
Лучшего образа, характеризующего отношение педагогики к детям, я придумать не могу.
Сорри.
Педагогика – это звучит гордо
Давайте подумаем: откуда вообще взялась педагогика? С чего вдруг возникла эта непонятная идея, будто одни люди имеют право воспитывать других людей?
Ответ, на мой взгляд, очевиден:
ПЕДАГОГИКА ПРОИЗОШЛА ВСЕ ИЗ-ЗА ТОГО ЖЕ ВЫСОКОМЕРИЯ ВЗРОСЛЫХ.
Взрослые решили: поскольку этот мир принадлежит нам, значит, мы должны учить этих неумех-детей жить в нашем взрослом мире.
Учиться у детей? Какие глупости! Чему можно учиться у тех, кто ничего не знает? Вот мы дадим им наши знания, тогда хоть можно будет с ними иметь дело.
Пренебрежительное, высокомерное отношение к детям объясняется в немалой степени тем, что мы создали мир, в котором социальные ценности победили духовные.
Другими словами,
МЫ СОЗДАЛИ МИР, В КОТОРОМ ПОДАВЛЯЮЩЕЕ БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ ВОЛНУЮТ ВОПРОСЫ СТРОИТЕЛЬСТВА СОБСТВЕННОЙ КАРЬЕРЫ, НЕЖЕЛИ ПРОБЛЕМЫ СОБСТВЕННОГО ДУХОВНОГО РОСТА.
Поэтому мы дрессируем ребенка – Божьего посланника – под себя, под собственные запросы, мотивируя это бесспорным, как нам кажется, утверждением: так ему будет легче жить.
В России первым употребил слово «педагогика» знаменитый просветитель Николай Новиков, который считал, что цель педагогики – «образовать детей счастливыми людьми и полезными гражданами»[30].
Звучит красиво… Если не вдумываться. А если вдуматься, то наш просветитель говорит, в сущности, следующее: дело взрослых – решить, что есть для детей счастье, а также определить, что для них как граждан есть полезность.
Руковождение продолжается!
С тех пор так и повелось: старшие дрессируют младших, по сути, только на основании того, что они – старшие. Взрослые отнюдь не всегда умнее, их опыт вовсе не всегда позитивен, но они требуют от младших беспрекословного подчинения.
Эдакая всемирная дедовщина.
Что такое педагогика, если вдуматься?
ПЕДАГОГИКА – ЭТО СИСТЕМА ПРИСПОСОБЛЕНИЙ И ОБМАНОВ, ПОМОГАЮЩАЯ ОДНИМ ЛЮДЯМ ДРЕССИРОВАТЬ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.
– Зачем, – спросит меня пытливый родительский ум, – нам, родителям, знать ошибки современной педагогики? Какую это может иметь практическую пользу?
С моей точки зрения, весьма и весьма значительную.
РОДИТЕЛИ НЕ ДОЛЖНЫ ПОВТОРЯТЬ ТЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ОШИБКИ, НА КОТОРЫЕ ТОЛКАЕТ ИХ СОВРЕМЕННАЯ ПЕДАГОГИКА. И ГЛАВНОЕ, НЕ ПОВТОРЯТЬ ОШИБОЧНОСТЬ ЕЕ ПОДХОДА К ВОСПИТАНИЮ И ОБРАЗОВАНИЮ ДЕТЕЙ.
Минус педология
Знаете ли вы, что в XX веке и у нас в стране, и за рубежом довольно активно развивалась наука, которая носила весьма неблагозвучное для русского слуха название «педология»?
Педология – это наука, которая изучала детей. Она не столько объясняла, как их воспитывать, сколько старалась их понять. Довольно характерно, замечу, что ни у нас в стране, ни в мире она не прижилась. Детей изучают не самих по себе, как личностей, а как объекты воспитания.
В СССР педология стала первой из научных дисциплин, которую признали лженаукой. Борясь с ней, советские педагоги стали добиваться того, чтобы детей в школах учили… на основе теории академика Павлова, патриотически мотивируя это тем, что он ведь – наш русский нобелевский лауреат и как же его чудесную теорию не использовать?
«Другими словами, – свидетельствует выдающийся российский психолог А. В. Петровский, – у школьников надо выработать условные рефлексы на уровне первой, но самое главное – второй сигнальной системы. И никто не посмел бы в те времена сказать, что советские дети и “павловские собаки” – это далеко не одно и то же»[31].
Попросту говоря: детей предлагалось дрессировать, как собак.
Иногда у меня складывается ощущение, что желание дрессировки детей накрепко внедрилось и в основы современной педагогики.
Похвальное слово учителю
Обожаемый мной гений литературы Курт Воннегут однажды заметил: «Самое ценное и прекрасное, что можно извлечь из образования, – это воспоминание об одном человеке. О настоящем учителе, чьи уроки сделали вашу жизнь и вас самих интереснее, кто открыл в вас такие возможности, о которых вы никогда и не подозревали»[32].
Прекрасные слова!
Я С ОГРОМНЫМ УВАЖЕНИЕМ ОТНОШУСЬ К УЧИТЕЛЯМ.
Среди них есть много замечательных, искренно верящих в свое предназначение профессионалов. Я знаю учителей, которые на самом деле любят своих учеников и относятся к своему делу как к служению.
Однако, условно говоря, системой образования педагоги поставлены в такие условия, в которых для того, чтобы любить детей и относиться к своему делу как к служению, надо быть героем.
Кто хочет узнать об этом подробнее, прочитайте книгу учителя и блогера Павла Астапова «Будни учителя»[33]. В сущности, эта замечательная книга – о полном бесправии учителя в школе, о невозможности честно выполнять свои обязанности.
На педагога, с одной стороны, давит сама система образования, которую, кажется, интересует все, кроме того, как научить детей хоть чему-нибудь; с другой – давят родители, все еще наивно надеющиеся повлиять на школу, чтобы она хоть чему-то научила детей… Такие вот тиски, сжимающие современного педагога. Какого служения можно от него требовать?
Впереди, дорогие читатели, вас ожидает целая глава под названием «Школа как каторга»: я убежден, что родители обязаны понимать, как устроена наша система образования и что она может, а чего никогда не сможет дать их детям.
Однако, мне кажется, важно понимать:
В БЕДАХ ОБРАЗОВАНИЯ НАИМЕНЬШАЯ ВИНА ЛЕЖИТ ИМЕННО НА УЧИТЕЛЯХ.
Это люди, которые работают в системе непрекращающегося ремонта: а каким еще словом назвать бесконечные реформы, происходящие в наших школах?
Учителя всегда оказываются крайними. Это мне представляется несправедливым.
УЧИТЕЛЬ – ТАКОЙ ЖЕ ЗАЛОЖНИК СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ, КАК И УЧЕНИК.
Это надо очень хорошо понимать родителям во время многочисленных бесед с учителями в школе.
Поэтому, прежде чем ругаться или, наоборот, соглашаться с педагогом, имеет смысл понять: осознает ли он, скажем мягко, несовершенство системы, где вынужден преподавать?
Если осознает – вам будет легче с ним договориться, чтобы сделать жизнь ребенка в школе более спокойной.