– Что? – На секунду оторвавшись от наблюдения, Джим повернул к ней голову. – По-твоему, меня на руках клинки ассасина, что ли?
– Вполне допустимо, – подтвердила Энн.
– Ладно, предположим, – согласился Джим утомлённым тоном, яснее ясного давая уразуметь, что ничего подобного предполагать он даже и не собирается. – Ну и что мне делать с этой информацией?
Энни могла бы посоветовать делать примерно то же, что с каурой, которую можно было посчитать за мотоцикл и заставить тем самым ехать гораздо быстрее. Но сказала она неожиданно другое – честно говоря, немного шокировав саму себя:
– Просто знай. Если Саша нас обманет – ты можешь ими его убить.
Судя по тому, как дрогнула створка двери, Джим был потрясён не меньше.
– Вот теперь я вижу, что Пол не врал, – наконец заявил он. – Ты явно не в себе. Идём-ка, и поскорей – похоже, там всё тихо.
Энн ухватилась за Джимов рукав, и они вдвоём выскользнули из сарая. Двор был пуст, окна дома, тёмным треугольником заслонявшего кусок неба, темны и слепы. Ночь действительно выдалась лунная, и по крайней мере Джим прекрасно видел, куда ступает. Энни похвастаться такими кошачьими умениями не могла и несколько раз чувствительно оступалась.
Налево от сарая уводила истёртая колея в траве. Беглецы шагали по ней так быстро, как позволяла куриная слепота Энн, и вскоре впереди завиднелась невысокая купа деревьев. Под деревьями что-то зашевелилось, быстро зажёгся и тут же погас крошечный огонёк – Саша подавал знак.
– Бог ты мой, ну и… Сколько ж этому шарабану лет? – с чувством вопросил Джим, подойдя ближе.
– Уверяю, я бы тоже предпочёл передвигаться верхом, – отозвался Саша, предупредительно подавая Энн руку. – Но рассудил, что это совершенно не подходит для нашей прелестной спутницы.
С его помощью Энн забралась в то, что Джиму, очевидно, виделось как шарабан, а ей – по-всякому. Образ неуклюжего железного каркаса с огромными колёсами, множеством зубчатых передач, паровым котлом сзади и длинной трубой над ним почему-то сидел лучше всего. Для проверки Энн пригляделась к Саше и с удовлетворением обнаружила у него на лбу очки-консервы. Ну да. И название у этого всего безобразия ещё такое смешное, как сейчас вспоминается – «стил»… «стин»…
Джим меж тем забрался на козлы, и учитель Саа устроился рядом.
– Все готовы? Мисс Аня, вам достаточно удобно? Отлично: тогда в путь, друзья мои! Чудово ждёт!
– Кто ждёт? – переспросил Джим.
– Надо же… – удивлённо откликнулся Саша. – По тому, как батюшка тебя поминал, мне показалось, что уж ты-то должен знать. Это же тот самый рай, куда после смерти попадают все смельчаки и авантюристы.
– А мы-то что там забыли, раз живы пока?
Судя по голосу, учитель Саа мечтательно улыбнулся:
– Там – самые отвратительные притоны и наигрязнейшие игорные дома на планете. А я хорошенько пощипал этих олухов у Брингерберга, и их кредиты жгут мне карман. Так не будем же медлить!
– Э, нет, приятель, так не пойдёт, – сурово возразил Джим. – Это твоё Чудово нам никак не по пути. Ты уж извини, но нам в другую сторону нужно.
– Ты тоже меня прости, брат мой, – мелодично откликнулся Саша, закладывая руку за спину. – Но я еду в Чудово. Так что вы либо едете туда же, либо отправляетесь обратно в сарай. Предлагаю оставить решение за леди.
– Джим, не надо, – предостерегла Энн, наклоняясь вперёд на сиденье. – У него там револьвер за поясом. Поедем в Чудово. Мне теперь всё равно куда: подальше от сарая – и ладно.
– Меня, значит, никто не хочет спросить, всё равно мне или нет… – проворчал Джим, но оживление в голосе выдало его с потрохами. Перспектива попасть в рай для авантюристов вовсе не представлялась мистеру Бейкеру такой уж огорчительной.
Судя по скорости, с которой двигался экипаж, в оболочке Саши не было ни паровых котлов, ни, возможно, даже иных видов двигателей. Что давало Энни прекрасную возможность любоваться звёздной ночью. И думать.
Думать было не слишком-то приятно: во-первых, очень мешала продолжающаяся ещё со вчера головная боль. Во-вторых, всё, что видела Энн, теперь легонько трепетало, словно бабочка крылышками, как бы намекая, что декорации в любую минуту могут смениться.
Описать произошедшую с ней перемену Энн затруднялась. Культурный человек, возможно, сформулировал бы это следующим образом: теперь она видит мир во всём его многообразии. Внутри у Энни словно установился проектор со слайдами, и эти слайды сменяли друг друга как бог на душу положит. И, между прочим, такая карусель отнюдь не способствовала сохранению душевного здоровья и уравновешенности.
Ну и наконец, оставалась проблема с павлиньим хвостом. Со следом, который она потеряла. Проморгала. Проворонила.
То есть положение дел примерно таково: она упустила Саймона и больше не в ладах с собственной головой. В подобных обстоятельствах – удивительно ли, что ей всё равно, куда ехать? Да ещё это занудное брюзжание в голове, которое сначала-то было знакомыми строками «Сотворения» в аудиоверсии, а теперь уже вообще не пойми что – раздражает, вот честно.
«…тут такого неожиданного? Вы же стая бабуинов на МКС, право слово. Хомячки, которым по чистой случайности перепала возможность поиграть с расщеплением атома.
Ответственная цивилизация сперва бы достигла вершин духа, а потом бы уж распространялась в инфосферу. У вас же на планете есть прекрасные образчики сознательного пользования, которые не засоряют эфир, не гадят под себя – а вы что? Как вы используете пресловутое это своё Открытие? Чтобы потешиться, чтоб каждому одного себя ублажить. Понадкусывать все конфетки и фантики по родной природе разбросать. Дети – зловредные, жадные дети.
Слушай внимательно: любая деятельность вызывает информационные возмущения среды, но паче прочих – ментальная. Любое её порождение обретает существование в инфосфере.
Ну и со всеми вытекающими.
Пойми это, прочувствуй, на носу заруби!
К слову: тебе невдомёк, конечно, насколько ваши эйнштейны и толстые в своё время встряхивали информационную Вселенную. Впрочем, с них спрос невелик – они, в конце концов, творцы. У них это ваше классическое «не могу молчать» в гены вшито.
Да только по своему инфообъёму выхлоп от одного умника ничем не отличен от жалкого и похабного результата бредогенерирования умишек десятка-другого идиотов. Покемоны! Злые птички! Супер Марио! Густые и блестящие волосы, полные жизненной энергии! Всё это теперь существует, понимаешь?! Скажи спасибо чьей-то безнравственной неспособности контролировать собственные умственные выделения.
Патологическое недержание ментального выхлопа – вот как я это называю».
Тащились они настолько медленно, что Энн казалось – прошло полночи. А может, так оно и было. К тому времени, как вдали показались мерцающие огоньки, она так устала от невесёлых дум, что мысль о самых гнусных притонах начинала казаться даже чем-то привлекательной.
Огоньков стало больше: уже было видно, что место, к которому они подъезжают, довольно оживлённое. До Энн доносились как будто даже обрывки музыки – если это можно назвать музыкой. Впереди на пути появился небольшой прямоугольник со светящимся окошком, и, подъехав к нему, Саша неожиданно притормозил.
– В чём дело? – спросил Джим.
– Здесь выдают пропуска, – пояснил учитель Саа, соскакивая с козел.
– Пропуска?!
– Я шучу, мой добрый брат. В действительности здесь можно – и стоит – приобрести нечто, что сделает пребывание в Чудово ещё приятнее. А именно краткосрочную оболочку.
Тут даже Энн в её прострации немного заинтересовалась. Она никогда раньше не слыхала о таких штуках.
– Краткосрочную? Как это?
– Понимаете ли, мисс Аня, антураж этого места довольно… специфический, – с готовностью пустился объяснять Саша. – Вот, скажем, живёте вы себе в каком-нибудь Средневековье, и оно вас вполне устраивает. Но в Чудово вам в такой оболочке делать нечего: вы просто не сможете оценить всё здешнее очарование. Из эпохи каких-нибудь Крестовых походов вы же не воспримете ни огнестрельного оружия, ни киберпанков, ни психоактивных веществ… Ваше видение Чудово останется трагически ущербным: на месте всех этих колоритных атрибутов будут сплошь белые пятна.
– Но можно поставить оболочку, которая продержится какое-то время, а потом деинсталлируется сама собой? – догадалась Энни.
– От двадцати четырёх часов до двух недель, – подтвердил Саша. – Лично я планирую взять для начала на двое суток, а вы?
– Нет уж, спасибо. – Энн поёжилась. У неё и без того в мозгах полный салат.
– Я, собственно, не вам и предлагаю, прекрасная мадмуазель, – вежливо заметил учитель Саа. – Юной и неискушённой девушке совершенно ни к чему вся эта грязь и мерзость.
«Ну ещё бы», – подумала Энн, с удивлением наблюдая, как Джим слезает с козел.
– Пойду хоть взгляну, что у них там, – объяснил тот с некоторым смущением. – Профессиональный интерес.
Спутников Энн не было минут десять. А вернувшись, выглядели они, как два кота, завидевших на столе открытую баночку шпрот, а рядом – весьма удобный для запрыгивания стул.
– Сторговались, – удовлетворённо сообщил Саша, забираясь на своё место. – Два по цене одного. У них сегодня акция.
– Вы что, уже?
– Что вы, мисс Аня! Как можно? Отправляться в загул, не доставив вас сперва в безопасное место?
– Немыслимо! – поддакнул Джим. – За кого ты нас принимаешь?!
У Энн появилось стойкое ощущение, что обоим стоит труда не захихикать, как школьникам, которым посчастливилось обнаружить в общественной уборной непристойный журнальчик.
Они двинулись дальше. Шум с каждой минутой становился громче, а огни – ярче. Энн только не понимала, где же все дома: сколько она ни вглядывалась в темноту, уже начавшую желтеть на горизонте, ей никак не удавалось различить ничего, кроме одного опоясанного огоньками строения – судя по очертаниям, огромного. Кажется, звуки неслись оттуда.