– Я была не до конца честна с тобой. – Опустив глаза на руки, она крутила на пальце серебряное колечко с символом бесконечности, точно такое же, как то, что она подарила сестре на окончание школы.
Брок насторожился, и Ханна сразу это почувствовала. Ведь их соединяла невидимая нить.
– Как так?
– Это касается нашей первой встречи, – ответила она, – той ночи, которую ты не помнишь из-за амнезии. Я рассказала не все.
– И что в ту ночь было? – спросил Брок отстраненным голосом, в котором не было привычной теплоты. – Что ты скрыла?
У нее от волнения участился пульс.
– Когда ты очнулся, я приняла мгновенное решение не делиться с тобой подробностями. Тогда мне это казалось правильным, – быстро проговорила она.
– О чем же ты умолчала? – раздраженно спросил он, и она поняла, что у него лопается терпение.
– Мы провели ночь вместе, – выпалила она, взглянув на него. – Наедине.
Брок изогнул бровь. Он не проявил никаких эмоций и молчал в течение мучительно длинных трех ударов ее сердца. Ханна затаила дыхание, ожидая.
Когда он заговорил, она поняла, что ее дела плохи.
– Ты воспользовалась амнезией, чтобы преподнести мне свою версию событий, – произнес он ровным тоном, но в голубых глазах вспыхнул гнев. Разочарование.
– Да, и я осуждаю себя за это. – Ханна продолжала крутить кольцо на пальце. – Я сама спровоцировала то, что случилось той ночью, и мы даже не… я даже не знала твоего имени. – Ей до сих пор не верилось в то, что та ночь была на самом деле. – Я никогда так не поступала. У меня был тяжелый день, потом ты подвез меня на лошади до дома – об этом я тебе уже рассказывала.
Брок слушал и не перебивал. Наоборот, он ждал. Всполохи огня отбрасывали блики на его лицо.
– Твоя близость, твои прикосновения… Я не знаю, как объяснить то, как они подействовали на меня. В тот день съемки превратились для меня в ад, а потом, когда мы соприкоснулись…
– Почему? – требовательным тоном спросил Брок, одним простым вопросом разрубая смятение и угрызения совести, окутавшие ее плотным облаком.
– Почему все так быстро разгорелось? Не знаю, просто мы…
– Нет. Почему съемки были адскими? – чуть спокойнее спросил он. – Из-за режиссера? Из-за долгого лежания на сене?
Об этом она ему тоже рассказывала. Она рассказала ему обо всем, что было до момента, когда он привез ее к домику. А вот о бессильной ярости, которая поднималась в ней каждый раз, когда ее взгляд падал на Антонио Вентуру, когда ей приходилось выполнять его указания, рассказать она не могла. Она не могла доверить постороннему боль сестры, которая больше всего на свете хотела сохранить то, что ей пришлось пережить, в тайне.
– Да, – быстро моргая, солгала Ханна. Она ненавидела себя за эту ложь. – У Вентуры постоянно меняется настроение, а наглость его требований здорово усложняет работу.
– Ханна, посмотри на меня. – Брок неожиданно дотронулся до ее руки.
– Я не рассказала тебе о том, что произошло между нами, поскольку чувствовала, что мне выпал шанс… не увлечься тобой снова. – Ханна сильно нервничала и едва справлялась со своими эмоциями. – Я думала, что если ты про это забудешь, то и я со временем забуду. И тогда мы сможем двигаться дальше.
– Но мы опять здесь. На том же месте, откуда начали. – Он провел пальцем по ее ладони, и это нежное прикосновение застало ее врасплох.
– Ты должен бы сердиться на меня за то, что я обманывала тебя все время. Мне следовало сказать тебе правду.
– Да. Но и в моей жизни были ситуации, когда мне хотелось ухватиться за шанс переписать историю. – Тепло его голоса согревало. – Это простительно, Ханна.
Она не поверила своим ушам и подняла на него глаза, решив, что просто неправильно все поняла. Однако выражение его лица было открытым и честным, а язык тела говорил о том, что он полностью смягчился.
И распалился.
Ослабленный галстук-бабочка, расстегнутая верхняя пуговица на рубашке – Брок выглядел соблазнительно разнузданным. Он наклонился, чтобы дотронуться до нее. Его намерения были очевидны.
– Действительно простительно? – Ее сердце замерло в ожидании ответа.
Раньше она даже не рассматривала вероятность того, что Брок захочет продолжить то, на чем они остановились, но сейчас в ней ожила надежда на то, что у них появится возможность быть вместе.
Появится будущее, в котором есть второй шанс.
– Да. А теперь, когда у тебя есть шанс переписать историю, мне нужно задать тебе один вопрос: у тебя осталось желание забыть о том, что между нами было? – Он взял в ладонь ее лицо. – Или ты хочешь оживить это воспоминание?
Брок вдохнул ее аромат, наслаждаясь тем, как расширялись ее зрачки от его прикосновений.
Он видел, что Ханну удивило его спокойствие. Он поискал гнев и обиду внутри себя и нашел только… облегчение. Теперь, когда он знал, что именно она от него скрывала, с его души свалился камень. И исчезла тревога. С этим можно было справиться. А главное состояло в том, что он видел свое будущее только с ней. И, черт возьми, он все еще хотел ее.
– Ты… уверен? – Она накрыла рукой его руку. – То есть да, я хочу оживить воспоминание. Но это нечестно по отношению к тебе, так как ты не помнишь нас вместе.
Ее «да» прозвенело в нем как звонок, воспламенивший первобытный, стучащий в груди рев. Казалось, что он ждал ее целую вечность. Броку с трудом спалось после их ужина у него дома. После метеоритного дождя и поцелуя под звездами.
– Я столько раз себе представлял нас, что для меня это почти реально. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Кроме того, скольким людям достается шанс получить «первый раз» снова?
Ханна склонила набок голову, и его взгляд упал на ямочку у ее шеи. Ему сразу захотелось поцеловать ее в эту ямочку.
– Сомневаюсь, что мы сможем превзойти первый раз. – Ханна погладила его по груди и просунула руку под рубашку.
– А я люблю испытания. – У него закипела кровь, когда он представил, как все происходило той ночью, когда он привез ее домой. – Но сегодня будет по-другому, так как мы уже знаем друг друга. У меня было много времени подумать о нас.
Спустив бретельку ее платья, Брок проложил дорожку из поцелуев на ее шее и плече, и его тут же бросило в жар. Он посадил ее к себе на колени, и она сразу принялась расстегивать пуговицы его рубашки. Он понял, что здесь, на диване, им будет не так удобно, и поднял ее на руки. Он знал расположение комнат, но на пороге спальни его охватило ощущение дежавю.
Брок осторожно поставил Ханну на ноги возле кровати, и она сбросила туфли. Ему захотелось ее лучше рассмотреть, поэтому он потянулся к выключателю над камином. Это действие тоже показалось ему знакомым.
– Брок? – Ханна успела расстегнуть рубашку только до половины. – Ты в порядке? – спросила она, когда он поднес руку к виску.
Ханна ждала, вдыхая аромат лосьона после бритья, от которого у нее подкашивались ноги. Верх платья соскользнул с ее плеч, обнажив краешек розового кружева на груди. Ее обеспокоил его жест. Что с ним? Неужели вернулась боль? Хотя что в этом удивительного, ведь не так много времени прошло с того момента, как он получил удар по голове.
– Я лучше чем в порядке, – ответил он, обнимая ее за шею. – Мне чертовски хорошо, и я готов умереть от этого.
От этих слов волна удовольствия прошла по ее спине, а кожу начало покалывать. Между бедрами вспыхнул пожар. Прямо как в первый раз. Ситуация развивалась настолько стремительно, что она не успевала отслеживать, какими способами он заставлял ее чувствовать себя желанной, восхитительной.
Брок расстегнул ремешок на ее платье, опустил лиф и стал гладить ее грудь прямо через кружевной бюстгальтер, а потом одним движением избавился от рубашки. Прижимаясь к нему, Ханна ждала, когда он расстегнет ей платье, а когда шелк растекся у ее ног, она упала на белое одеяло.
Ханна не ожидала, что их новый первый раз будет еще более страстным. Но он именно таким и был. И она намеревалась насладиться каждой секундой. Он одним ловким движением снял с нее бюстгальтер, а она, дрожащими от нетерпения пальцами расстегнула ширинку, стянула с него брюки и боксеры. Он навалился на нее, вдавливая в матрас, и стал осыпать поцелуями.
Когда обоих охватило настоятельное желание продолжить, Брок встал, чтобы достать презерватив из кармана пиджака. Ханна не стала ждать, пока он разденет ее полностью, и под его жадным взглядом сняла кружевные трусики.
Отчаянно жаждая заполучить его.
Надев презерватив, Брок раздвинул ее бедра и вошел в нее. Крик, который она издала, был ей незнаком – гортанный стон завершения, когда они только начали. Она обхватила его ногами, полностью отдаваясь ему.
Да, в этот первый раз все получалось лучше, чем в тот.
Ханна гладила Брока по волосам, шепча ему на ухо, как ей нравится все, что он с ней делает, прося большего и давая ему все взамен. Ее пятки упирались ему в бедра, а руки обвивались вокруг его торса, притягивая его ближе. Ее захлестывало буйство ощущений, волны удовольствия накрывали ее с ураганной силой. Она достигла вершины одновременно с Броком, который на мгновение замер, прежде чем по его телу прошли судороги, и он рухнул на нее.
Отдышавшись, он перекатился на спину. Ханна прижалась к нему и положила голову на его руку. Ей было удобно, словно она спала так всю жизнь. Впервые с той ночи, когда ее сестра вернулась домой в слезах, она наслаждалась чувством полного благополучия.
Воспоминание о Хоуп больно кольнуло ее, но она отодвинула его в сторону, пообещав себе, что найдет способ отомстить. Во всяком случае, в объятиях Брока она чувствовала себя сильнее, чем когда-либо. А Хоуп обязательно поймет, как много Брок значит для нее, и даст разрешение поделиться ее тайной.
Ханна была для него всем, чего он желал.
Даже во сне Брок заново переживал ночь с Ханной. Он так глубоко погрузился в дымку дремоты и в сладость ощущений, что ему не хотелось просыпаться…