— Мне хотелось бы, — тихо промолвила Николь, приникая к груди Дастина, — отпраздновать свадьбу здесь, в Тайрхеме. Но не в замке.
— В конюшнях? — предположил Дастин.
— Нет, в саду. Со всеми, кого мы любим: родными и друзьями. И со звездами, что свели нас с тобой.
Улыбнувшись, Дастин так крепко обнял Николь, точно намеревался больше никогда не выпускать ее из своих объятий.
— Значит, сюда явится дюжина грозных жокеев, любящих тебя так же, как Салливан?
— Они увидят, что я счастлива, и примут тебя в свою семью с распростертыми объятиями.
— Почту за честь. — Дастин положил подбородок на макушку Николь. — Кого еще ты хотела бы видеть на свадьбе?
— Маму, — срывающимся голосом произнесла Николь. — Она будет с нами, как и твои родители, — добавила она, поворачивая голову и заглядывая Дастину в глаза.
— Я люблю тебя, — выдохнул Дастин, ловя губы Николь. — Я всегда буду исполнять твои желания.
— Я тоже тебя люблю. — Николь обняла Дастина за шею. — И это — навек. Так что после дерби Олден Стоддард намерен подать в отставку. — Ей вдруг неожиданно страшно захотелось стать маркизой Тайрхемской.
Глава 16
Граф Ленстон, войдя в конюшню, поморщился от запаха, ударившего ему в нос. Графа привело сюда неотложное дело.
— Купер, где вы? — позвал Ленстон.
— Я здесь. Подождите минуту. — Вытирая мокрые руки о штаны, Куп вышел из загона и смерил своего посетителя недобрым взглядом холодных голубых глаз. — А я-то думал, когда это вы наконец заявитесь. До дерби осталось три дня. Раггерта я не видел с тех пор, как он ночью ломился в мою дверь. Что, черт возьми, происходит?
— Раггерт был недоволен вашим приемом и явился с докладом ко мне.
— Моим приемом? Надо же, Ленстон, он ведь поднял меня с постели! Чего он еще ожидал?
— Он выполнял свою работу, Купер. Он работает на меня, так же как и вы.
Глаза Купера злобно сверкнули.
— Ну и что же Раггерт вам рассказал?
— То, что Тайрхем зализывает свои раны и готовит своего претендента к дерби. Больше, я надеюсь, он не будет интересоваться положением дел на ипподроме, — сказал граф, пытаясь вытащить из грязи правый сапог. — Вы что, никогда не убираете здесь?
— Это конюшня, Ленстон, а не танцевальный зал, — ответил Купер, потирая руку. — Итак, мы на время избавились от Тайрхема. А как насчет его жокея?
— Очевидно, этот Стоддард действительно хороший наездник, хотя Раггерт его ненавидит.
— Раггерт ненавидит всякого, кто управляется с лошадьми лучше, чем он.
— Как бы то ни было, — сказал Ленстон, — Раггерт пристально наблюдал за Стоддардом, пытаясь выявить слабые стороны в его технике, но чертов юнец ни в чем не дал промашки.
— То есть вы сами хотите заполучить его?
— Именно. В дерби должна победить моя лошадь. От этого зависит толщина наших кошельков.
— Вы уверены, что ваш жеребец достаточно хорош?
— О да! Демон — очень резвый жеребец. Да и Бейкер хороший наездник. Если бы не этот Стоддард, мы могли бы не сомневаться в победе.
— Значит, мы должны приручить Стоддарда.
— Не думаю, что это очень сложная задача. Начать с того, что Арчер и Перриш могут встретиться с ним для небольшой беседы. Этот парень каждодневно тренируется в Эпсоме в компании Тайрхема и Брекли. Завтра к ним присоединится и Раггерт, якобы с тем, чтобы внести последние коррективы.
— Но ведь вы посылаете его туда совсем по другой причине?
— Разумеется. Состязания в Эпсоме начинаются двадцать пятого, и послезавтра все тренировки на дистанции будут запрещены. Значит, не позже чем завтра Арчер и Перриш должны все уладить со Стоддардом. И пусть Раггерт немедленно доложит мне о результате беседы.
— А если результат окажется не в нашу пользу?
— Сомневаюсь, но на этот случай я предпринял кое-какие меры. Так что мы все равно выиграем скачки.
— А что же это за меры, позвольте узнать?
— Это не ваше дело, Купер.
— Мое дело — получить деньги, — ответил тот, поджав губы.
— Вы их получите, — заверил Ленстон. — Мы все получим свои долгожданные денежки. — Он с мечтательным видом поправил узел галстука. — Ладно, продолжим. Я намереваюсь завтра утром тоже быть в Эпсоме и отвлечь Тайрхема. Арчер и Перриш в это время должны поговорить со Стоддардом. Скажите им, чтобы не скупились на посулы, а если не поможет — то на угрозы. Я полагаю, они договорятся. Этот парень беден, наивен и одинок. При правильном подходе у нас проблем не будет.
— То же самое вы говорили об Олдридже.
— Олдридж — совершенно другой случай, — ощетинился Ленстон. — Он — известный жокей, достаточно твердый, независимый и, что особенно неприятно, чересчур порядочный. С ним нужно было действовать умом, а не силой. Мне самому следовало заняться Олдриджем.
— В самом деле? — вырвалось у Купера. — Каким же образом? Явиться на ипподром и объявить, что вы заправляете всей этой системой? И что вы давно были бы банкротом, если бы не компенсировали свои траты этими незаконными операциями? О-о, не сомневаюсь, вы бы заслужили высокую оценку в Жокейском клубе.
— Замолчите, Купер! — прошипел Ленстон, мгновенно покрываясь потом. — По крайней мере, я не убийца.
— Нет? — язвительно прошипел Куп. — Забавно! А я-то считал, что именно вы собирались убрать Олдриджа, когда он не захотел участвовать в ваших махинациях.
— Идите к черту! — Граф вытащил носовой платок и отер им вспотевший лоб. — Если бы вы не убили Редли, мне никогда не пришлось бы…
— Если бы я не убил Редли, он бы выудил из нас все до последнего фута или приволок бы прямиком в магистрат, — прорычал Купер. — Так что лучше помалкивайте. Я сделал то, что должен был сделать, и позаботился, чтобы вы не запачкали свои аристократические ручки. Вся процедура повторится вновь, как только мы найдем Олдриджа, поэтому давайте прекратим эти игры, Ленстон. Занимайтесь тем, что у вас лучше всего получается: отдавайте приказы и платите за работу.
— Если все так просто, почему же ваши люди до сих пор не разнюхали, где скрывается Олдридж?
— Потому что вы все хотите провернуть на дармовщинку. Потому что, как вам известно, Арчер и Перриш — безмозглые болваны, годные лишь на то, чтобы махать кулаками. Поручите это мне. Я стою гораздо дороже, но сделаю это быстро.
Ленстон внимательно посмотрел на него:
— Сколько и какой срок?
— Вдвое больше, чем этим недоумкам, плюс половину того, что я имею за посредничество. Дайте мне неделю срока после эпсомских состязаний. Я не только Олдриджа найду — я его уничтожу, — рассмеялся Купер зловещим смехом. — А вы не будете испытывать никаких угрызений совести.
— Хорошо, — согласился Ленстон после недолгого раздумья. — Но я никак не могу избавиться от вопроса: что, если Олдридж не слышал нашего разговора в Ньюмаркете и понятия не имеет, что это вы убили Редли? Что, если мы убьем человека ни за что ни про что?
Купер в сердцах сплюнул.
— Мы уже говорили об этом тысячу раз. Не знаю, слышал ли нас Олдридж, но я уверен в одном — он нас видел. И этого вполне достаточно, чтобы он стал для нас серьезной угрозой.
— Если Олдридж что-нибудь знает, не обратился ли он к властям?
— Может, обратился, а может, и нет. Зависит от того, насколько он испуган. Проще исчезнуть, чем распрощаться со своей шкурой.
— Но он не исчез, по крайней мере не сразу.
— Вероятно, он надеялся, что мы его не заметили. Даже когда Арчер с Перришем принялись давить на Олдриджа по поводу проигрыша на скачках, он, вероятнее всего, посчитал себя просто очередником в нашем списке, а вовсе не препятствием, которое необходимо устранить. Он почуял опасность, когда увидел угрожающую надпись на стене загона, запаниковал и исчез.
— Если бы он тогда согласился, мы были бы уверены, что с его стороны бояться нечего.
— Но Олдридж отказался от сотрудничества, и мы не знаем, был ли это поступок порядочного человека или же тут что-то другое. — Купер смачно сплюнул. — Послушайте моего совета, Ленстон: заткните вашу совесть подальше. Ньюгейт[4] — отвратительное местечко, уж поверьте моему опыту.
— Черт, — пробормотал Ленстон, потирая виски. — Ведь я всегда был предельно осторожен. Это было за десять дней до начала первых весенних состязаний, на рассвете. Вокруг ни души. Мы находились в дальнем конце конюшни, в пустом загоне. Какой бес дернул Олдриджа встать в такую рань и пойти посмотреть на своего жеребца?
— Не знаю, кто его дернул, но догадываюсь, кто с ним покончит.
— Хватит! — взорвался Ленстон. — Я согласился с вашим предложением, но это не значит, что я должен выслушивать ваши идиотские шутки.
— Как вам угодно, — фыркнул Куп.
— Кроме того, мы не должны забывать о дерби. Свяжитесь с Арчером и Перришем и пошлите их завтра в Эпсом к семи утра.
— Они там будут.
— Хорошо. — Ленстон повернулся и вышел из загона. Вжавшись в стену конюшни, Блейкер дождался, когда граф сел в свой экипаж, и поспешил к Саксону с докладом.
— Очень неплохо для любителя, милорд, — весело сказала Николь, вручая Дастину чашку чая и опускаясь рядом с ним на диванчик. — Сегодня утром я обошла вас всего лишь на каких-то пять корпусов, и это при том, что вы дважды пытались вытеснить меня с дистанции на поворотах, а три раза подрезали на прямой. По сравнению со вчерашним днем, когда вы отстали на семь корпусов, это явный прогресс. Уверена, что ваши успехи могли бы быть еще более впечатляющими, если бы не ваши раны.
Дастин усмехнулся, поставил чашку на столик и, обняв Николь, притянул ее к себе.
— Твой отец прав: ты — нахальная девчонка, — сказал он, зарываясь лицом в волосы Николь.
— Благодарю вас, сэр. — Она теснее прижалась к Дастину, наслаждаясь редкими минутами уединения. — В устах мужчины, от одной улыбки которого женщины падают в обморок, этот комплимент не имеет цены.
— Падают в обморок? О Боже! — расхохотался Дастин. — Похоже, ты говорила с Арианой!