Лисберн содрогнулся.
— Легко удостовериться, когда юная леди пользуется популярностью у джентльменов, а когда — нет, — сказал он. — Даже если мы этого не заметим, скандальные листки отметят. Давайте сойдемся вот на чем — если моя кузина обзаведется поклонником до конца этого месяца, вы выиграли. Годится?
Леони подняла на него глаза.
— Вы облегчаете мне задачу, милорд. Обзавестись поклонником — для нее это дело нескольких дней.
Чувство уверенности словно сочилось из нее.
Этого было достаточно, чтобы у Лисберна появился повод задуматься.
Но нет, она, должно быть, немного не в себе. В том, что касается этого дела как минимум. Одна из опасностей, которая подстерегает «Модный дом Нуаро». Как в случае со спятившими шляпниками.
Однако она ведь не полностью безумна. Выбрала же не что-нибудь, а Боттичелли! Из всего, чем он владеет, лишиться этой картины — очень большая потеря. С другой стороны, Боттичелли обретет достойное пристанище, перейдет в руки молодой женщины, которая наверняка будет ценить картину намного больше, чем он. В конце концов, покажет ее своим бедным девушкам.
Так что, терять две недели, за которые он мог бы кое-чему научить Леони Нуаро? Сейчас, когда он ощутил вкус того, что его ожидает?
Не может быть никаких вопросов!
— И что дальше? — спросил Лисберн. — Упомянем о полудюжине денди? Или о предложении руки и сердца?
— Но только не от того, кто испытывает материальные трудности, — уточнила Леони. — Я прикинула, приданое леди Глэдис составляет от двадцати пяти до пятидесяти тысяч фунтов. Так что никаких предложений с явно корыстной целью.
— Вы уже пытаетесь проиграть? — вскинул брови Лисберн. — Я польщен, мадам.
— Хорошо, полудюжина светских щеголей, — согласилась она. — Сразу станет понятно, привлекает она их или нет. Успех в обществе еще определяется количеством приглашений. Она должна будет получить как минимум три приглашения на загородные приемы. И да, по крайней мере одно предложение руки и сердца.
— И все это до тридцать первого июля? — уточнил он.
— Да. У вас есть еще какие-нибудь соображения, или три данных условия удовлетворяют вас?
— Я в предвкушении того, что меня удовлетворит.
Она закатила глаза.
Ему захотелось рассмеяться. Ему захотелось расцеловать ее за подобное легкомыслие. Все бы вели себя так!
Из ящика Леони достала лист бумаги.
Он подошел к столу.
Сложив лист пополам, она взяла перо и написала текст их соглашения дважды. Дважды подписала его. Затем передала перо маркизу.
— Здесь и здесь, — указала места, где поставить подпись.
Лисберн расписался.
Воспользовавшись линейкой, разорвала лист на две примерно равные части. Отдала маркизу одну подписанную половину договора и пожелала ему удачного дня.
На следующее утро, сидя за завтраком, Лисберн, как практически все представители лондонского модного общества, читал «Утреннее обозрение Фокса».
И как все остальные вдруг сообразил, что читает отчет о прошедшем в «Олмаке» вечере во второй раз, потому что не поверил в то, о чем прочел в первый.
На балу, состоявшемся в среду, присутствовало немыслимое количество гостей, среди которых было пятьсот персон первого ранга. Оркестр Джона Вейперта играл бесконечные кадрили, танцы продолжались до четырех утра. Одним из главных событий состоявшегося вечера стало блестящее появление леди Глэдис Фэрфакс в туалете совершенно нового стиля — платье из золотистого атласа с отделкой из черных кружев было создано талантливыми мастерицами из «Модного дома Нуаро». Нам стало известно, что ее светлость почтительно развлекла небольшую группку зрителей чтением комической поэмы Аристофана «Лисистрата» в своем собственном переводе. По ее словам, это было сделано в ответ на заявление члена Парламента, который отказал женщинам в гражданских правах.
Наводящая ужас картина возникла в его воображении, и тут он услышал, как Суонтон с грохотом поставил тарелку с завтраком на стол.
— Что-то ты плохо выглядишь, — заметил он. — Этот плут Фокс разузнал о том, что ты купил сотню подушечек для булавок?
— Кузина Глэдис прочла поэму, — сообщил он. — На публике!
— Это та самая девушка с мелодичным голосом? Я не против послушать, как она будет читать мои стихи. Может, в ее исполнении они станут звучать лучше.
Отложив газету, Лисберн бросил на него взгляд через стол.
— Она читала «Лисистрату», — сказал он. — Сама ее перевела!
Светло-голубые глаза Суонтона широко открылись.
— Но ведь это — та самая поэма про женщин. Идет Пелопоннесская война. Все женщины объединяются, чтобы остановить ее, и для этого отказывают мужьям в… — Он изобразил понятный всем мужчинам жест, обозначающий совокупление. — Это же непристойность. Где она ее только нашла? Поэма явно не входит в учебную программу для девиц. Или я слишком долго не наведывался в Англию?
— Ее воспитывали не так, как обычно воспитывают женщин, — заметил Лисберн. — А отец редко бывал дома. Она выучила греческий и латынь и, наверное, читала то, что ей нравилось. Я поверить не могу, что Глэдис на такое осмелилась. Она что, добивается того, чтобы общество отвергло ее?
Да, тогда он выиграет пари у мисс Нуаро! Но это не означало, что ему хотелось, чтобы Глэдис унизила себя перед всеми. Опять! Его не было в Лондоне, когда состоялся ее дебют, но мать Клары — леди Уорфорд, которая опекала Глэдис, в полном отчаянии и подробно описала все произошедшее. Другие — тоже, правда, не так сочувственно, потому что за короткий срок Глэдис удалось заставить всех возненавидеть себя.
Каждый год толпы девушек в первый раз выходят в свет. Естественно, не у всех дебюты проходят удачно. Но по общим отзывам, катастрофа, случившаяся с Глэдис, была настолько впечатляющей, что заложила новую систему оценок.
— Дай-ка взглянуть. — Выхватив у него газету, Суонтон быстро прочел заметку. — Здесь нет ничего скандального. Она «почтила» компанию и «развлекла» ее. Судя по всему, наиболее грубые места поэмы были вычищены в ее варианте. Если бы она шокировала и оскорбила слушателей, «Обозрение» с удовольствием описало бы это. — Он вернул газету.
— А вдруг нет? Что если в «Обозрении» решили, что лучшая отвага — это осторожность. Все-таки ее отец — Боулсворт. Ты ведь его помнишь? На похоронах моего отца?
— Разве такое забудешь? — отозвался Суонтон. — Кошмарный тип! Мне кажется, именно в этом заключается секрет всех его военных побед. Лишь услышав его голос, враги бросаются наутек, визжа, как девчонки. Я бы именно так поступил. Значит, твоя кузина Глэдис — его дочь? Бедняжка! А может, все не так безнадежно, как кажется со стороны. Девушка, которая перевела «Лисистрату», да еще прочла ее вслух, да еще в «Олмаке»… Похоже, у девушки решительный характер.
Лисберн уставился на кузена.
— Похоже? О чем ты говоришь? Ты же видел ее, и не один раз. Или не можешь вспомнить? Генерал ведь привозил ее на похороны моего отца.
Суонтон покачал головой.
— Те дни прячутся за дымкой скорби. Отчетливо помню генерала. Целеустремленная личность, как бык.
— На днях она была в Британском Институте. — Лисберн начал терять терпение. Как можно, хоть раз увидев Глэдис, забыть ее. Захочешь — не забудешь. — Вместе с Кларой. Ты ведь помнишь. Должно быть, даже говорил с ними. Я не сомневаюсь, что мы где-то еще сталкивались.
Суонтон пожал плечами.
— Тут везде так много молоденьких девушек. Их лица сливаются. — Он опять покачал головой. — Но твоя кузина Глэдис не разговаривала со мной. Я бы ни за что не забыл ее голос, услышав хоть раз. — Потом опустил глаза в свою тарелку. Наверное, чтобы вспомнить, зачем она тут стоит. Потом все-таки вспомнил, потому что взялся за вилку с ножом и принялся есть.
Днем раньше Лисберн намекнул бы своему кузену, чем именно прославилась Глэдис. Но, вспомнив замечание мисс Нуаро, он решил не касаться этой темы.
А вот ее отец — другое дело.
— Даже Том Фокс не решился вызывать гнев Боулсворта, — заметил он.
— Если бы твоя кузина решилась вызвать гнев патронесс «Олмака», все бы сразу об этом узнали. — Суонтон жевал в тишине. — Есть единственный способ узнать, сделала ли она себя персоной нон грата. Леди Глэдис ведь остановилась у Уорфордов, да? Давай нанесем им визит.
Если личность Глэдис не произвела никакого впечатления на Суонтона, то Лисберн предпочел бы, чтобы ничего не менялось в этом смысле. Он в жизни не поверил бы, что Глэдис ни с того ни с сего вдруг станет привлекательной с мужской точки зрения, однако ему было прекрасно известно, что иногда Суонтон видит в людях то, что хочет увидеть. Он не большой знаток женщин. Кроме того, поэт мягкосердечен и слишком легко поддается чужому влиянию. Так что силой воображения он мог бы создать неземной образ Глэдис и капитулировать перед ним.
Перспектива того, что Суонтон попадет в западню к Боулсворту и его дочери, а чувствительная душа поэта погибнет безвозвратно, была слишком ужасна, чтобы стоять в стороне.
Есть пари или нет — неважно, в этом случае у Лисберна не оставалось никакого другого выбора, кроме как вмешаться.
— У тебя нет времени на визиты вежливости, — напомнил он. — Ты сам плакался вчера, что должен написать полудюжину поэм меньше чем за неделю. Я сегодня вечером сам съезжу к Уорфордам, после того, как схлынет волна обожателей Клары. И расскажу обо всем, когда вернусь.
Глава 6
Как часто мы наблюдаем изменения в выражении лица под влиянием чувств! И как велико количество метаморфоз, происходящих с красотой, которые возникают, когда Мода взмахнет своей волшебной палочкой! Неистощимая в средствах, она властвует над женской половиной человечества с особым деспотизмом.
«Ассамблея красоты», 1827 г.
Четверг, вечер
Этим вечером лорд Лисберн постоянно слышал одни и те же разговоры. И в особняке Уорфордов, и везде. Он так и не смог поверить в то, о чем все говорили. Ему нуж