Никто в здравом уме не отправил бы Суонтона в магазин в таком состоянии, тем более в субботу, когда он стал причиной появления новых сплетен.
Другими словами, у Лисберна возник прекрасный повод прийти сюда.
К сожалению, точно так же поступила Глэдис, которая завернула в магазин практически сразу после его появления. Она пришла вместе с Кларой, чья горничная Дэвис, как всегда, следовала за ними по пятам. Еще одной частью антуража оказался Бейтс.
Так как голос Глэдис ворвался в зал немного раньше ее самой, Лисберн был предупрежден. В этот час демонстрационный зал заполняли люди. Саймон нырнул за ряд манекенов, стоявших на возвышении. Учитывая пышные юбки, широкие рукава и чудовищных размеров шляпы, украшавшие манекены, — не говоря уже о клиентках, столпившихся вокруг, — у него появился шанс остаться незамеченным родственницами.
Из-за того, что «мелодичный» голос кузины разносился отчетливо, как у оперной дивы, Лисберн мог слышать ее, перекрывавшую общий гул.
— Нет, Парментер, я не в претензии и могу подождать, — говорила она. — У меня все в порядке со зрением. Я же вижу, как вы сегодня заняты. Все, включая ее величество тетю Теодосию, должно быть, хотят посетить «Воксхолл» в понедельник. Вы, наверное, сбились с ног. Но это все на благо. Я должна проявить терпение, а вам должно хватить сил.
Бейтс что-то сказал.
— Не старайтесь быть чрезмерно глупым, сэр, — заявила Глэдис. — Поддерживая лорда Суонтона во всех его литературных начинаниях, я, однако, вовсе не собираюсь по одному его слову покровительствовать каждому благотворительному мероприятию. Во-первых, вы знаете, что у меня сердце мягкое, как бордюрный камень. Во-вторых, что весьма печально, я не настолько наивна, какой должна была бы быть. Это типичная проблема всех военных на отдыхе.
Бейтс засмеялся. Потом Клара что-то сказала, и он ответил.
— Моя кузина совсем не преувеличила, — продолжила Глэдис. — Я тащу туда Клару, потому что хочу все увидеть своими глазами. Приют для глухонемых — одно дело. Все о нем знают. Но кто-нибудь слышал об Обществе по обучению неимущих женщин на модисток? Нет-нет, конечно, я должна увидеть это место своими глазами. Тогда я поставлю свое имя в списке спонсоров, и Клара любезно сделает то же самое, чтобы побаловать меня. А может, из страха, что я проявлю настойчивость.
Клара снова что-то сказала и засмеялась.
Бейтс добавил пару слов.
Глэдис вдруг воскликнула:
— О, а вот и вы, Лисберн!
Он посмотрел направо и увидел ее силуэт. Для крупной девушки она двигалась очень тихо. Во всяком случае, тише, чем Саймон мог себе представить. Кузина была одета в красивое розово-бежевое прогулочное платье с очень женственной шляпкой, которая должна бы смотреться на ней странно, но, что удивительно, она делала ее круглое, простое лицо очаровательным.
И вчера в Гайд-парке она выглядела просто отлично, вспомнил Лисберн. Но тогда заметил это мельком, потому что все его внимание было приковано к Леони. Теперь ему стало понятно, что он сильно недооценил искусность «Модного дома Нуаро». Если бы он был суеверным, то решил бы, что это колдовство.
— Развлекаетесь с манекенами? — усмехнулась она. — Или пришли поразвлечься с белошвейками и продавщицами?
— У меня дело к мадам.
— Надо же. — Глэдис вскинула брови.
— Благотворительный вечер в понедельник, — пояснил он. — Вы сами говорили о нем минуту назад. Вряд ли вам покажется удивительным, что мы со Суонтоном должны утрясти кое-какие детали с одной из учредительниц Общества модисток.
Выражение ее лица смягчилось.
— Ах, да, конечно. Трудно представить, что лорд Суонтон будет лично заниматься скучными практическими вопросами. Поэтическое воображение не всегда сочетается с прагматическим характером. Такое встречается у многих художников. Кто-то должен выступать в качестве его представителя. Мне это понятно.
Она повернулась к Бейтсу.
— Хоть это и против правил — похвалить моего кузена Лисберна за огромную личную жертву, которую он приносит, участвуя в таком деле, придется признать его достоинства. Боюсь, нам нужно удержаться от насмешек над ним до следующего раза. Какая жалость! Я только что придумала по крайней мере три каламбура по поводу выражения «дело к мадам».
— Но моя дорогая леди Глэдис, я уже с удовольствием предвкушал, как мы начнем над ним издеваться, — сказал Бейтс.
— Придется обойтись насмешками надо мной, за это вам ничего не будет, — заметила она. — Или над Кларой, если осмелитесь. Или над нами обеими, если почувствуете в себе особое безрассудство.
Глэдис отошла, чтобы рассмотреть манекены. Несколько дам следили за каждым ее шагом.
Клара двинулась за ней, оставив Бейтса за спиной.
— На случай, если вам это интересно, — сказал он. — Я поставил пятьдесят фунтов на вашу кузину и внимательно слежу за моей темной лошадкой.
— Может, пытаетесь воздействовать на результат? — поинтересовался Лисберн.
— Как будто я могу на что-то воздействовать, — усмехнулся Бейтс. — Никого не волнуют мои действия. У меня нет ни состояния, ни титула. Так что я не являюсь брачным призом, и никому в голову не придет относиться ко мне как к весомой фигуре в обществе. Дело в том, что две эти леди, особенно когда они вместе, интереснее любых десяти человек, которых я знаю. Я начал крутиться возле них из любопытства. И продолжаю, потому что это чертовски увлекательно.
Еще минуту назад Лисберн находил Глэдис такой же увлекательной, как зубную боль. Хоть аналогия Леони насчет неказистой собачки отложилась в его памяти, это не могло объяснить, как кузина сумела обезоружить его сегодня. Добрыми словами об Обществе модисток? Тем, что понимала особенности характера Суонтона и то, сколько усилий требуется, чтобы присматривать за ним? Шутками над собой?
Или просто шляпка была ей к лицу?
— Она сказала мне, что я веду себя как последний дурак, выбрасывая деньги на нее, — продолжил Бейтс, когда занятый решением своей загадки Саймон не ответил ему. — Прежде всего я очень удивился, узнав, что ей известно про пари.
— Когда вы как следует это обдумаете, то перестанете удивляться, — сказал Лисберн.
— Могу предположить, кто именно довел информацию до ее сведения.
Лисберн тоже мог предположить. Леди Альда Моррис — младшая дочь леди Бартэм, которая на днях во время приема у леди Джерси взяла на себя труд просветить Саймона на этот счет.
Тут он почувствовал странное покалывание в затылке.
— Нет-нет, я с удовольствием подожду вас, мадам, — донесся откуда-то из-за спины голос Глэдис. — Тут вот мой кузен Лисберн пришел к вам по каким-то важным литературным делам. Поговорите сначала с ним. Он не нашел ничего лучшего, чем спрятаться за манекенами, надеясь, что надоедливые женщины не станут к нему приставать. А мы с Кларой пока поспорим насчет вот этой шали. Я уже почти победила ее своими логическими аргументами.
Один удар сердца спустя мисс Нуаро встала сбоку от маркиза.
— Милорд, — холодно сказала она, — будьте добры, следуйте за мной.
Сегодня кабинет Леони не показался ему до боли аккуратным, как в прошлый раз. Бумаги были разбросаны по столу, один гроссбух выступал на полдюйма из ряда таких же. Лисберн подошел к полке и поправил его.
— Не понимаю, как вы до сих пор не сошли с ума, — сказал он. — В демонстрационном зале толпится, должно быть, сотня женщин, и все говорят одновременно. У меня до сих пор гудит голова.
— Восемьдесят семь, не считая моих продавщиц, — уточнила Леони. — Это просто прекрасно! И все благодаря вам с лордом Суонтоном.
— Только не мне, — возразил Лисберн. — Я всего лишь практик, который занимается реализацией его блестящей идеи.
— Идеи без реализации бессмысленны, — сказала она. — Кто-то ведь должен опускать его с небес на землю. Кому-то нужно следить за скучными каждодневными делами.
— Кажется, вы плохо спите. Это заметно. — Он подошел к ней ближе. Разумеется, она не отступила. Вздернула подбородок, в голубых глазах читался вызов, лицо было напряженным.
— Вы слишком много работаете, — посочувствовал Лисберн. — Что вам нужно, так это две недели провести подальше от магазина. Со мной.
— С каждым днем вероятность этого уменьшается, — усмехнулась Леони.
— Не очень-то рассчитывайте на Бейтса, — предостерег маркиз. — У него нет ни гроша, и это означает, что он не котируется на ярмарке женихов.
— Но леди Глэдис ему нравится, — заметила мисс Нуаро. — Его можно отнести к поклонникам. Более того, он числится среди наследников на графство.
— Только после того, как два его молодых и здоровых родственника, один из которых недавно женился, вдруг отправятся в мир иной. И бездетными вдобавок.
— Признаю, жених из него никудышный, — согласилась она. — Тем не менее он — поклонник.
— Вам всего-то нужно — еще пятерых. Полудюжина, говорили вы. У меня записано.
— Меня это заботит меньше всего.
— А вам и не нужно заботиться, — сказал он. — Вы увидите, какой я великодушный — через край! — когда побеждаю.
— А когда проигрываете?
— Это вряд ли, — усмехнулся Лисберн.
— Не так уж и невероятно, как вы думали в начале, — сказала Леони. — Признайтесь.
— Я признаюсь только в том, что вы превысили границы моих ожиданий относительно Глэдис. — Он ведь ожидал катастрофического провала.
Довольная собой, Леони очаровательно улыбнулась.
— Еще признаюсь в том, что во мне возникло беспокойство, которого не было раньше, по поводу наших совместных двух недель, — продолжал он. — Но это — всего лишь легкая дрожь неопределенности, которая добавляет возбуждения на оставшиеся дни. Тончайший намек на тревожное ожидание перед отбытием туда, где мы еще не были.
Улыбка на ее лице стала только шире. И он вдруг отчетливо понял, что сейчас наклонится и прижмется к этим лукаво улыбавшимся губам.
Поэтому резко развернулся и отошел к полкам с гроссбухами.
Он не верил себе, не верил, что не даст воли рукам. Ему чрезвычайно не нравилась та легкость, с какой она лишала его самообладания и при этом полностью контролировала себя.