В конце концов, он получит свою дань и тогда…
Лисберн улыбнулся.
У него наметился план, роскошный план.
Собрав своих ошеломленных подопечных, Леони и Матрон повели их к выходу, пока остальная часть публики осаждала лорда Суонтона. Когда мисс Нуаро была уже около дверей, дорогу ей преградил лорд Лисберн.
— Так вот вы где, мадам. — Он кивнул Матрон и девушкам. — Дамы, это была чудесная работа.
Матрон просияла. Девушки, слишком стыдливые, чтобы поднять на него глаза, теребили свои корзинки.
— Они прекрасно справились, — сказала Леони. — Хотя, на мой взгляд, поэзия показалась им не совсем понятной, кое-кто из них зевал, и не один раз.
Девушки застенчиво переглянулись.
— Но это было так интересно — увидеть красивых леди и джентльменов, мадам, — тихо сказала одна из них.
— Мне кажется, у нас есть кое-что более интересное, чем слушать сбивающие с толку стихи, — заговорщически заговорил Лисберн. — Мадам, если вы любезно дадите свое разрешение, мистер Симпсон устроит для Матрон и этих отлично потрудившихся девушек поездку по королевским садам. А вот и он, легок на помине!
В этот момент вперед выступил старомодно одетый джентльмен лет шестидесяти или около того и, высоко приподняв шляпу, отдал низкий поклон, который, растиражированный в многочисленных карикатурах, сделал его популярной личностью. Благодаря частому появлению изображений этого господина в витринах магазинов, продававших печатную продукцию, и в рекламных листках, даже Леони сразу узнала знаменитого церемониймейстера «Воксхолла» мистера Симпсона.
Было бы жестоко лишить их развлечения — Лисберн прекрасно понимал это, мерзавец и манипулятор! — и Леони, во-первых, не позволила бы отказать им, а во-вторых, у нее не имелось веской причины выступить против, помимо той, что обо всем договорились у нее за спиной. Но даже если бы она и нашла причину, то все равно не было времени отменить поездку, потому что мистер Симпсон уже завел свою цветистую приветственную речь.
Минуту спустя он увел за собой Матрон и девушек.
И что она могла возразить? Знаменитый мастер церемоний «Воксхолла» провезет их по самым красивым местам Лондона. Он будет расшаркиваться перед ними. Заставит их почувствовать себя принцессами. Это будет самое прекрасное событие в их короткой, полной невзгод жизни.
Она подняла глаза на Лисберна.
— Благодарю вас, — тихо произнесла Леони.
— Не говорите глупости, — сказал он. — Вы ведь знаете, что мои побуждения эгоистичны и скрытны.
— Для девушек это неважно, — возразила она. — Даже Матрон дрожит в предвкушении.
— Забудьте о них, — продолжал Лисберн. — Сейчас вы не заняты. Мы выдержали целый час, полный цветов, щебетания птиц, молодых мужчин и юных дев, а также тоскливых рифм. А теперь настало время…
— Как вы могли? — вдруг послышался позади них визгливый женский голос, перекрывающий общий шум. — Как вы могли быть таким суровым, нет, таким жестоким, милорд? После того, кем мы стали друг для друга, вы бросили меня… и нашего ребенка!
Леони изумленно посмотрела на лорда Лисберна, он ответил ей таким же взглядом. Как по команде, они обернулись и принялись рассматривать зал.
— Почему я должна обсуждать свои дела таким образом? — не замолкала обладательница визгливого голоса. — Разве для меня не достаточно того, что я отдала вам самый ценный дар, который может преподнести женщина?
Зрители, часть из которых уже уходила, остановились. А в следующий момент все двинулись, словно приливная волна, на звук этого голоса.
— Признайтесь, вы забыли те прекрасные недели, которые мы провели в Париже. Как вы могли позабыть все, что мы тогда говорили друг другу? Неужели в вашей памяти не сохранилось то время, которое мы провели вместе, и вы выбросили из нее все, связанное со мной, как мусор после праздника?
Женщина продолжала в том же духе, а Леони с Лисберном попытались пробраться поближе сквозь толпу зрителей.
Мисс Нуаро было легче, потому что они оказались в той половине толпы, где стояли одни мужчины, и они расступались, пропуская ее. Никому не требовалось подходить ближе, чтобы услышать женщину. Ее голос взмывал над зрительным залом и наверняка разносился за пределы театра через открытые двери.
Когда Леони пробралась к сцене, у нее на пути оказалась группка девушек, которые перекрывали ей вид. К счастью, они не стояли спокойно на месте. Пока девицы, отталкивая друг друга локтями, поднимались на цыпочки и вытягивали шеи, Леони в промежутках между их тщательно уложенными вечерними прическами и развевающимися веерами смогла увидеть растрепанную блондинку, одетую в черное платье. Шляпка у нее съехала на затылок.
— Вы обещали! — воскликнула женщина. — Навсегда, говорили вы! Однако бросили меня, даже когда вам стало известно, что я… — Она замолчала, уворачиваясь от кого-то, кто пытался оттащить ее в сторону.
Потолкавшись, Леони заняла более выгодную позицию рядом с девушкой и пожилой дамой, явно ее спутницей.
Схватив Суонтона за фалды сюртука, женщина опустилась на колени, словно умоляя его.
Очень ловкий акробатический трюк, учитывая, что в другой руке она держала маленького ребенка. Ребенок жалобно хныкал.
— Мадам, я не знаю, кто вы, но…
— Вы не знаете меня? Не знаете меня! Мы были всем друг для друга. А это ваша дочь. Посмотрите, как она похожа на вас!
Маленькая девочка примерно возраста Люси, а может, и меньше, была светловолосой. Как и ее мать. Как и множество других мужчин и женщин в Англии. Хотя у Леони не было никаких иллюзий в отношении мужчин, у нее не было иллюзий и в отношении многих других вещей. Сцена могла оказаться правдивой, но с таким же успехом могла быть и откровенно лживой. В любом случае она отлично разыграна, и время для нее выбрано самое удачное.
Никакая правда не была нужна Леони, чтобы мысленно представить катастрофу, которая разразится над Обществом модисток, над ее магазином. Над Суонтоном тоже, провалиться бы ему!
— Все, все, все, мадам. Этого вполне достаточно, — прозвучал рядом решительный голос.
Это был не лорд Лисберн, который все еще пытался протиснуться сквозь ряды женщин, а другой джентльмен, который показался мисс Нуаро знакомым. Он растолкал толпу, как делают полицейские или военные, и женщины расступились, возмущенно жалуясь друг другу на его невежливость: — Что за порядки, куда катится «Воксхолл»? А этот что о себе возомнил?
Не обратив на них внимания, мужчина сразу подошел к блондинке.
— Послушайте, — сказал он. — Шутка есть шутка, но она далеко зашла.
— Шутка? — взвизгнула женщина. — Крах! Отказ от ребенка! Это не шутка!
Мужчина взял ее за локоть и тихо что-то сказал, чего Леони не расслышала.
Но блондинка явно забеспокоилась. Она отпустила сюртук Суонтона и встала. Продолжая рыдать и слегка пошатываясь, будто пережив тяжелое эмоциональное потрясение, она позволила неизвестному джентльмену увести себя. Девочка перестала хныкать, а только сопела, уходя вместе со взрослыми.
Среди свидетелей сцены повисла тишина. Одни пребывали в состоянии шока, другие молчали, уже предвкушая, как поделятся с друзьями подробностями сочной истории. Какое-то время тишина сохранялась. Потом начались шепотки, как будто по театру пронесся порыв ветра. Затем шепот перерос в гул возбужденных голосов.
Пожилая дама, стоявшая рядом с Леони, взяла свою юную подопечную за руку.
— Какой позор! Не останусь здесь больше ни минуты. — И не отвечая на уговоры девушки, повела ее к дверям.
Мисс Нуаро тоже направилась на выход.
Конец сцены заставил Лисберна онеметь, как и всех остальных.
Тикер? Пришел, чтобы спасти Суонтона?
Тикер? Играет роль миротворца, а не подстрекателя беспорядков?
Затем начались шепотки. И они становились все громче, оттесняя мысли о Тикере на задний план.
— Ты слышала, что она сказала?
— Пьяная женщина. Таких нельзя пускать сюда.
— Это было подстроено. Кто-то решил так пошутить. Дурной вкус, надо сказать.
— Ты можешь в это поверить? Разглагольствует о несчастных женщинах, а сам бросил девушку и сделал ее несчастной. Да еще без средств и с ребенком!
— Кошмарная сцена! Я виню лишь себя. Как только я увидела это создание на сцене — просто какую-то балетную танцовщицу! — у меня сразу появились подозрения. Надо было тут же увести тебя отсюда. Вот уж действительно, Общество модисток!
— Но, мама! Я уверена, это какая-то ошибка. Я слышала, кто-то сказал, что женщина была пьяной.
— Дыма без огня не бывает.
— И как можно просить у нас денег, когда он позволяет своему ребенку просить милостыню, лицемер!
И жернова высшего общества принялись перемалывать репутацию Суонтона, Леони Нуаро и Общества модисток тоже.
Лисберн подавил в себе гнев. Ему требовалось сейчас ударить кого-нибудь, но единственная сложность в ситуациях, как эта, — отсутствие соответствующей цели.
Поняв, что шоу окончено, толпа заторопилась к выходу. Естественно, они не могли дождаться, чтобы поделиться с кем-нибудь свежими новостями.
Скопление женщин рассосалось, и Саймон смог наконец добраться до Суонтона.
— Сейчас нет времени на то, чтобы попытаться все исправить, — сказал Лисберн. И нет времени, чтобы поймать Тикера с женщиной. Они уже далеко. — Вот-вот здесь появятся жонглеры. Нам нужно освобождать помещение.
Суонтон поймал его взгляд.
— Но разве можно такое исправить? — неуверенно спросил он. — Это ведь не просто письма. Она говорила про тот год в Париже. Ты помнишь, в каком состоянии я был тогда? В голове такая путаница, те недели… — Суонтон потер лоб. — Саймон, а что если это правда?
— Значит, мы все должны сделать правильно, — сказал Лисберн. — Ты помнишь, есть еще Общество модисток. И «Модный дом Нуаро».
Суонтон отшатнулся, как будто получил реальный удар.
— О господи, я забыл! Ведь это задевает не только меня, но и мадам. И ее девушек. Им теперь будет только хуже. Это какой-то кошмар.