Ма помедлил, пока остальные подались вперед, превратились в слух. Даже за ширмой культиваторов прекратились разговоры и только слышалось частое дыхание взволнованной Ян.
— Да что странного-то⁈ — как всегда не выдержал их отрядный берсерк.
— Что следов тех, разных, не один и не два насчитали, со всех сторон дома. Шли туда воры, как за шелком. И сходились следы вокруг подвальной лестницы. А потом все, обрыв, слой пыли до самых ступенек или ограды деревянной.
— И ничего больше.
— Вот только, из десятка целого лишь одна цепочка следов пыльных плотной казалась, почти свежей. Моя, стало быть. Остальные едва виднелись, хотя за какую-то неделю до вскрытия поместья рядом человека видели: у дома терся да внутрь посмотреть норовил.
Ма закончил шептать, прерывисто вздохнул, пока с остальными говорила настороженная, вязкая тишина страха необъяснимого.
— Дом тот, когда вскрыть пытались, также и стражу поглотил. Упал с того места вниз пацан неразумный, новобранец, напарник следом спустился да так и пропали оба. Хотя как он умудрился, там жешь перила… — неожиданно продолжил бывший вор.
Саргон аж вздрогнул от его голоса.
— Потом целый мастер фэн шуй туда ходил, с охраной из учеников местной секты. Раскатали тот дом по каменную кладку, а внутри черепа человеческие словно лесенкой сложены. Ни трупов пропавших, ни вещей, даже доспехи охраны не нашли. Думается, не просто так хозяева пропавшими числились.
— А место с тех пор все равно стороной обходят. Плохое оно, люди там ходят, как по голове огретые.
«Неужели и здесь Желтый Источник отметился? Насколько же глубоко они проникли в империю изнутри⁈ Или местные просто с чернухой переборщили, безо всяких демонов?» — задумался юный практик.
Тихий коллективный гул шепотов растянулся на несколько минут, прежде чем люди отошли достаточно, чтобы слушать нового рассказчика.
У большинства не получилось нагнать и доли той жути, которую выдал Иккагецу. Хотя именно благодаря заданной атмосфере даже пресные рассказы прошли на ура.
Камей поведал про бегающую руку, что хватала подвыпивших людей за причинные места. Скорее стыдно и смешно, чем страшно. Юлвей — про признак мертвой невесты: до сих пор на подступах к его родовому гнезду нападает она на беспечных путников, Вань важно и торжественно рассказал о блуждающих огнях-проклятиях, Кань — интересную, но не жуткую историю соседа с психическим расстройством прямо по МКБ.
Остальные восприняли такое не в пример тяжелее.
Десятника демонстративно проигнорировали, да он и не рвался, как и Юншэн. Никому не хотелось знать, что может выдать больной на голову фанат алхимии. Зато Уру разродился целым детективным сюжетом об одном нечистом на руку чинуше, которого сам Яньло-ван по итогу за ноги таскал в Преисподнюю.
Предельно странный сюжет для возможного демонопоклонника.
Последним ответ держал Саргон и у него возникла отличная идея, пока он перебирал знакомые по прошлому миру страшные истории.
— Это произошло десять лет назад, когда пара торговцев редкостями, муж и жена, решили срезать путь и свернули на старую дорогу мертвой Империи. Они ехали на чудесной повозке, что сама катила их нехитрый скарб. Муж плохо умел читать карты и не признавал ошибок. Пока жена спала он с упрямством паршивого ишака заезжал все дальше в неизвестность.
— Они ехали быстрее любой колесницы, несколько часов подряд, а знакомый торговцу тракт все никак не показывался. Дорога петляла, из каменной становилась грунтовой, а затем вовсе стала проселочной, начала виться посреди глухого леса, похожего на здешний суровый край. Лишь старые, потрепанные указатели вселяли в упрямого путника бессмысленную уверенность…
— А затем, когда проснулась жена, когда они оба поняли, в какую глушь забрели по воле случая, когда заряженные артефакты для движения повозки стали отказывать, деревья расступились и перед ними возник странный город…
Саргон безраздельно завладел вниманием неискушенных слушателей. Он решил рассказать небольшую повесть Стивена Кинга про город мертвых рокеров, в котором несчастные люди после концерта остаются навсегда.
Только переделал чужую повесть в бродячих сказителей и игрунов на пипе, ранее знаменитых по всей империи, чтобы торговцы могли начать узнавать их в странных слугах и подавальщицах.
— Как знать, может и мы однажды наткнемся на известных мертвецов. Или сами станем ими, если будем жить неправедно и знаменито, чтобы сам Янь-ван проводил нас в свою вотчину, — закончил он повествование.
Да, отличие от привычных историй оказалось на лицо. Вернее, на поджилки.
Они тряслись у каждого члена группы.
Даже Алтаджин пучил глаза, тискал в руке копейное древко. Ян стучала зубами, жалась к Дун Цзе за мелкой перегородкой, тогда как сама брюнетка имела вид бледный и словно стукнутый пыльным мешком. Какой именно элемент рассказал дал на нее такой странный эффект, он не знал. Зато теперь…
Повышенная боевая готовность — чек. Небольшое сплачивание, прямо из будней детского лагеря, спасибо Каню за идею, новый страх перед демонами, который будет свежим во время похода в глубины Ясного Зала. Мелочи, однако в борьбе разума с навязанными эмоциями даже самая малость может перевернуть картину.
А главное — теперь ему проще будет защитить Юлвея и потом не отбояриваться тем, что он не спал, решил проверить и так далее. Впечатлительные люди более склонны верить в счастливую случайность на фоне таких вот историй.
Ведь в защите аристократа важно не только сохранить ему жизнь, но и не спугнуть врага раньше времени, поймать на живца, хотя чувство вины за невольную подставу дозорного все же слегка кололо.
Как же его схватить, когда Саргон будет бодрствовать? Ведь если потенциальный злоумышленник не найдет его важной тушки среди валетиков остального отряда, то никакого покушения может и не быть.
Надо спать ближе, вповалку.
Решение оказалось очень легко протащить на фоне испуганных рож. Они окопались в темном углу еще гуще и теперь в ворохе тел разобрать конкретное не представлялось возможным. А старый Вань храпит за весь отряд сразу.
Как и в прошлом цикле, Саргон поговорил с Алтаджином, в этот раз получилось не радоваться за его счет, а немного успокоить кочевника, толкнуть речь про временные трудности и проверки Богами верности адептов через испытание.
Вроде бы получилось, хотя загнанное выражение оставалось будто приклеенным к фактурному, оригинально-некрасивому лицу кочевника.
Саргон на всякий случай проверил свой статус, убедился в том, что никому из них ничего не доступно, а также, что у него еще осталось время до покушения.
Он не стал ложиться спать, только сделал вид. Сам в это время провалился в глубокую медитацию, не очень хорошую альтернативу сну. Впрочем, не спать день-другой без последствий он мог свободно и без всяких костылей, но лучше иметь свежую голову.
В медитации Саргон нащупал одно интересное решение: оно позволяло усваивать местную энергию, и не заработать себе ни истощения каналов, ни перенасыщения, оставаться достаточно отстраненным, чтобы уставший от слишком большого количества событий мозг немного расслабился.
К сожалению, дольше четырех-пяти часов такое состояние не поддерживалось — организм успевал полностью отдохнуть на дармовой подпитке, поэтому «спать» не хотелось. А активная медитация вызовет целый вал энергии, пришлось прервать свою странную находку.
Саргон осторожно огляделся. Вокруг все спали. Все еще дежурил Камей, судя по его движениям, живой и здоровый, хоть и отчаянно скучающий.
В прошлый раз Саргон лег где придется. В этот — он грамотно распорядился доставшимся местом: сперва положил фармацевта, вокруг которого возникло мертвое пространство, затем дал немного места Акургалю, к нему пристроились Ма с Уру, а сам он прикорнул в тесноте да обиде с Канем, Ванем и Юлвеем.
Разглядеть что-либо в ворохе тряпья темного угла не смог бы даже он сам ночным зрением, нечего говорить про возможного убийцу.
Фигура подростка в углу имелась, двое или один — непонятно, оставалось только удачно выскользнуть и тщательно замаскироваться. При этом никак не потревожить их бдительного (действительно бдительного, молодец, Камей!) стража.
Саргону удалось, хотя здоровяк, казалось, что-то все же почувствовал. Но опасности он не заметил, поэтому со спокойной совестью вернулся к разглядыванию кусочка странного неба с незнакомым созвездием сквозь широкую надвратную пробоину.
Теперь осталось замаскироваться получше да сохранять неподвижность.
Никаких техник сокрытия ему ранее не выпадало ни благами системы в бытность земным практиком, ни после возвышения. Зато имелся отличный контроль вкупе с развитой интуицией, пониманием, а также чувством Ци. Достаточно, чтобы на интуитивном уровне нащупать первый шаг слияния с природой в идеальном для таких практик месте.
Духовная аномалия Ясного Зала в прошлом цикле только мешала, зато теперь внезапно оказалась союзником: Саргон никогда не сумел бы за такой малый срок замаскироваться в любом другом нормальном месте так, чтобы его не заметил опытный или чувствительный практик примерно его ранга.
Теперь он словно вошел в поток природной Ци, что причудливыми водоворотами крутилась внутри башни Куньлун. Долго так сидеть чревато, да и не хватило бы ему ни усидчивости, ни желания, но уж закиснуть на пару часов в потоке без серьезных последствий Саргону оказалось под силу.
Теперь осталось только ждать.
И размышлять о вечном.
Например о том, что именно пошло в зачет «Time is Alter».
Убийство Дун Цзе, очевидно, однако могли быть другие варианты.
Девушка перестала дышать к моменту его собственной смерти, а больше ничего выдающегося Саргон совершить не успел: загадку не разгадал, никого другого, тех же теней или паука, да хоть Акургаля, не убил, Алтари не активировал.
Единственный правдоподобный вариант, кроме чужой смерти, — прохождение испытания Алтаря угольника (ну не знал никто, какому Богу он принадлежит, слишком архаичные иероглифы!)