— Ты. не от-ывал.ся. имя. прави-ино. ска.зал. мно-.о, аз.
Рядом хихикала Ян и весело, без глумления, ухмылялись Дун Цзе с Алтаджином.
«Жизнь продолжается», — меланхолично подумал Саргон, — «какая нелепая странность».
— Так что ты хотел? — он закрыл рот под конец фразы, когда проследил взглядом за искривленной шеей и мучительным для нормального человека наклоном головы.
Там, на биссектрисе внимания фармацевта, сидел на голом каменном полу Камей. Сидел, тихо, ностальгично улыбался скромной, самой приятной из когда-либо виденных у него улыбок, да беззаботно осматривал верхнюю треть стен, неразличимые в тенях барельефы.
У его ног курилась серебряная кадильница, артефакт Богини Нингаль, лично отданный Саргоном в пользование больного древним недугом алхимика.
— Хо.-ешь. ра.-ость?
— Юншэн! Ты… ты беспокоишься обо мне? — растроганно произнес Саргон и попытался обнять своего слегка ненормального, но такого приятно-искреннего и непосредственного
— ХШСХШШ!!!
Несколько кровоточащих порезов у переносицы и на руках не погасили нечаянную радость, но заставили выражать ее исключительно словами.
— Это типа успокоительного? То лекарство духа, про которое я тебе говорил на днях?
На самом деле, он рассказывал неожиданно внимательному фармацевту про целую практику психиатрии. Не по конкретной причине, так, от нечего делать и занять себя. И уже забыл, что конкретно успел выдать. Иногда просто хотелось поговорить о старом доме, вспомнить другую жизнь, другие ценности, а умница-Юншэн хорош своей абсолютной неспособностью выдать чужую тайну.
Даже если очень захочет.
— Про.-ерил. на. не.-ужном. смесь. безо.-асна.
— Камей нам нужен, — улыбка Саргона слегка задергалась, аккурат вместе с левым глазом, — как ты вообще его уговорил… а, неважно, лучше объясни, что оно делает?
— у.-окаи.вает. сра.зу. пло.-ое. забы.-аешь. бы.трее. мень.-е. ду-ма.ешь.
«Хм».
— Не советую дольше пары вдохов, — Алтаджин уже давно стоял за спиной и с интересом слушал нечленораздельные пояснения, — ты мне нужен с ясным сознанием.
— Как этот Зал? — пошутил Саргон.
Если бы в мин тан имелся хотя бы один сверчок, именно в эту секунду мог настать его звездный час.
Кочевник даже комментировать не стал это убожество. Только молча указал пальцем на кадильницу, подождал несколько секунд, а потом все с тем же осуждающим молчанием потащил парня к главному Алтарю.
— Кстати, куда тело дел?
— Похоронил, — мрачно, но уже без надрыва бросил нерасположенный к беседе юный практик.
Людоедского ответа про ингредиенты он уже не слышал.
Смесь фармацевта действительно помогла, отодвинула переживания, обесцветила их.
— Там от тела Акургаля вообще мало что осталось. Темная Ци разъела остатки.
Истинная правда. Скинутое в ров тело не пролежало и минуты. Еще одно вещественное доказательство измены десятника. Надо было снять тот амулет перед допросом. Вдруг… нет, вряд ли.
Остальные бойцы вздрогнули, Ян передернуло всем телом. Каждый из них представил, что могло произойти, не успей Саргон вовремя поднять тревогу.
Юлвей побледнел и мелко, почти незаметно (для простых людей) затрясся.
«Правильно, трясись», — злорадно подумал юный практик.
Он вспомнил легкое, обескровленное тело, пустые глаза, похожие на сморщенные, вареные яйца, и ему стало стыдно.
— Как у вас прошли дела? — осторожно спросил он у Ваня и Юлвея, которые осматривали дверь во внутренний двор аккурат после Ян.
Он не пытался скрыть мрачную скуку, безразличие к собственному же вопросу.
Парочка энтузиастов смущенно потупилась.
— Эти бездарные, необразованные глупцы просят у шисюна прощения, — осторожно начал Юлвей, — но они не смогли найти ничего, похожего на проклятый артефакт или рабочий демонический массив.
— Единственное, в чем они могут быть уверены, — подхватил Вань, — перед нами действительно Великая Кумирня, а в центре находится Алтарь Шан-ди! — произнес он с восторгом и завистью.
Странная, непонятная реакция. Саргон вспомнил: в прошлом цикле Вань также радовался после тщательного осмотра главного зала. Однако настолько ярких эмоций не выдавал.
«В этот раз Юлвей подтвердил его догадки», — понял он, — «почему именно Шан-ди вызывает благоговение и радость? К той же Чанъэ старик относится равнодушно».
Саргону не хотелось решать эту загадку. В другое время он обязательно бы расспросил, узнал, пошутил…
Все потом.
— Есть ведь и другой способ найти причину нашего проклятия, — сухим, пресным голосом вбросил он и не прогадал: глаза Юлвея моментально загорелись.
— О, неужели шисюн намекает на ритуал: «Молодая Солнечность»? Тогда этим богобоязненным практикам стоит провести годовой круг солнца, или небесный ход земли! — аристократ из богатой семьи, с хорошим воспитанием, с серьезным самоконтролем радовался, точно ребенок.
Однако его луноликое, светлое от торжества лицо быстро нахмурилось тучами сомнений:
— Однако… Ясные Залы отличались друг от друга, этот неопытный бывший наследник не уверен, что сможет определить, как…
— Давай попросим Дун Цзе. Она снова расскажет свой стих.
— Стих? — недоуменно спросил Юлвей.
В тот момент аристократ находился далеко и занимался своим делом, поэтому оказался единственным из группы, кто не слышал ни слова из незатейливой песенки брюнетки.
— О, несравненная Дун-нюйши…
Кое-как сумел посмотреть в глаза без дурацкого смущения, реакции молодого тела, изобразил почтительность вместо пожирания взглядом ладной фигуры.
Девушка отнеслась к его просьбе не в пример благосклоннее прошлого цикла.
Наверное потому, что в этот раз Саргон не стал огульно охаивать ее, чуть ли не обвинять, не дал ни словом, ни жестом намека на причастность к проклятию.
«Какой же дурак я был!»
В новом цикле даже формально обвинить ни ее, ни кого-либо другого попросту не в чем! Юлвей выжил, нападение совершили лесные тени, проклятие повесил еще до прихода отряда в мин тан мертвый демонический культиватор. А предателем по итогу оказался Акургаль.
«Надо поскорее пройти гребаный Ясный Зал и покончить с этим гнусным проклятием».
На миг он представил, как разбирает по прибытии в Форт весь тот демонов ворох проблем, и Саргону внезапно, совершенно беспричинно, захотелось побыть на прекрасном курорте святилища предков еще недельку-другую.
До усёру, если быть точным. Пока не настанет ситуация: «Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы».
В любом случае, Саргон подозревал: найдутся и другие саботажники, помимо убитого, кто начнет вставлять экспедиции палки в колеса. Причем не обязательно люди.
Расслабляться не следовало.
Но и отвлекаться тоже. Первейшая задача группы — пройти Испытания Алтарей.
Он решил довериться профессионалу, а по ходу пьесы сопоставить его советы со своими собственными знаниями. Поэтому спросил у Юлвея, как им поступить дальше. Пригласил Алтаджина, который и в этой реальности все время поиска просидел в глубокой медитации. Хотя и не упускал окружение из виду, а остатки нездоровой инициативы превратились в инициативу здоровую, даже умеренную.
Большой шаг вперед по сравнению с его обычным психическим энтузиазмом. Практически чудо, если вспомнить загнанное, агрессивное безразличие первого цикла.
Когда вся группа собралась вокруг него, аристократ слегка занервничал, но все же изложил свой план.
— Нужно обновить энергетику мин тан, тогда усиленные потоки Ци сами покажут место с демоническими пятнами. Для ритуала следует принести дары каждому Алтарю в строгой последовательности времен года.
«В принципе, как мы и сделали в прошлом-будущем. Но без „строгости“, „времен года“, „даров“… в общем, понимания и толка».
Именно Юлвей смог прочитать архаичные иероглифы. Не все, имена Богов остались скрыты для них за излучиной реки времени, но на каждом зале он точно определил написанное время года: зима, весна, лето, осень.
Вопрос, в какой из них пойти первым, оставили открытым. Сначала следовало пробудить главный алтарь в Великой Кумирне.
— Верховный Шан-ди любит справедливость, храбрость, влияние новизны на вечность, — объявил Юлвей, — обычно к Алтарю приводили двух храбрых рабов, что успели прославиться на поле брани, устраивали между ними схватку насмерть.
«Ага. Значит, в моей битве с Дун Цзе виноват все же Шан-ди. Логично. Раз уж начали проход, то сначала должок погасите, а потом перейдете к новой цели».
Они обошлись имитацией. Для начала обряда хватило напитки артефактов нейтральной Ци, после чего Юлвей и Камей провели несколько ритуальных танцев-поединков, где аристократ расстарался, подчеркнул свои способности на фоне неуклюжего собрата.
Искренний смех, одобрение зрителей и эмоции проигравшего, смущение с ревностью к чужим талантам, искренне порадовали духов предков.
Изо всех углов Великой Кумирни раздался шепот, сердце на секунду прекратило биться, перед глазами замелькали смутные образы будущего, чувство нереальности окрепло, очень, неприятно похоже на испытанное во время воплощения Богини Нингаль
Саргон вздрогнул.
Все закончилось.
Алтарь Шан-ди засветился, принимая жертву.
— Получилось! — радостно выдохнул Юлвей.
Однако настоящие Испытания начинались только сейчас.
Следующее решение считалось самым важным. Нужно было пройти в один из четырех залов сезонов. Выбрать правильный, с которого начнется правильное исчисление цикла сезонов.
Юлвей считал, подходить надо к алтарю зимы, вместо осеннего угольника из прошлой версии.
— А что, если бы вместо этого пошли к лету или весне? — поинтересовался Саргон.
— Вероятно, дух Шан-ди мог разгневаться, и вы бы проходили испытание Великой Кумирни заново. Случайный бой насмерть, написание хвалебных гимнов, театральное представление или призыв к ритуальному самоубийству. Только после успешного завершения цикл мог быть сброшен, а проход обратно в залу — открыт, — пожал плечами Юлвей.