кладбище 22-й ПД в районе Копейки, относительно недавно перенесенное под Севастополь в с. Гончарное.
Правда, к сожалению, в 9-м СК тоже был достаточно высокий процент перебежчиков. Причем вот что интересно, среди «бегунов» было очень мало крымчан. В основном бежали «кадровые». Достаточно мощную роль сыграли листовки, разбрасываемые с немецких самолетов. 20-го числа противник разбросал над советскими позициями 108 тыс. листовок.
Стоит отметить, что противник указывает в своих документах за этот день большое количество пленных. 46-я ПД захватила в ночь на 20-е число и днем 20-го 599 пленных. В основном они относятся к 530-му полку, контратаковавшему 19 октября в направлении Бромзавода, и к частям 157-й дивизии, атаковавшей 20.10.41 г. Привожу полные данные: «По состоянию на 20.10.41 г. захвачено 599 пленных:
– 156-я дивизия. 361-й полк (21 человек), 530-й полк (3 унтер-офицера, 3 младших лейтенанта, 4 лейтенанта, 264 человека), 417-й полк (78 человек), 498-й артполк (4 человека), 215-й батальон связи (2 человека).
– 157-я дивизия. 384-й полк (1 лейтенант, 30 человек), 633-й полк (один младший сержант, 3 младших лейтенанта, 121 человек), 716-й полк (7 человек), 85-й легкий артполк (17 человек), 422-й ГАП (1 лейтенант).
– 48-я кавдивизия. 62-й КП (4 человека), 71-й КП (4 человека).
– 42-я кавдивизия. 154-й КП (1 человек).
– Морская бригада. 1-й батальон (17 человек), 2-й батальон (2 человека)».
22-я ПД сообщила о захвате 262 человек из 106-й и 271-й СД.
Авиация 4-го авиакорпуса оказывала активную помощь наземным войскам противника. Немцы пишут о том, что 4-й авиакорпус совершил 126 самолетовылетов бомбардировщиками (из них 50 – «Штука») и 53 истребителями. По данным противника, советская сторона совершила 118 вылетов истребителями и 70 бомбардировщиками, указывая, что сбито 5 советских самолетов[187].
21.10.41 г. И. А. Ласкин, бывший командир 172-й СД, в своих воспоминаниях пишет: «После того как мы потеряли Ишуньские позиции, линия фронта стала представлять слегка выгнутую дугу, обращенную выпуклой стороной к югу. Протяженность ее увеличилась, и плотность обороны нашей 172-й дивизии, таким образом, еще больше ослабла. У генерала Батова и в дивизиях не было уже ни вторых эшелонов, ни резервов. А Манштейн торопился покончить с войсками 51-й армии на Чатырлыке до подхода сюда сил Приморской. И с утра 21 октября на нас снова обрушились сильнейший огонь артиллерии и удары авиации. Вперед пошла немецкая пехота. Особенно упорно враг рвался на позиции 514-го стрелкового полка подполковника И. Ф. Устинова. Он бросил туда свыше 20 танков. Но стойкость, мужество советских воинов были непреодолимы»[188].
П. И. Батов описывает события так: «Полковник И. А. Ласкин, как бронированным кулаком, отбивался от наседавших немецких войск танковым полком майора С. П. Баранова. 20 и 21 октября три немецкие дивизии (72, 73, 170-я) пытались прорвать оборону. Вражеские танки не смогли пройти заболоченное русло реки, но пехота при поддержке артиллерии и авиации местами ворвалась в наши окопы. 514-й полк И. Ф. Устинова и 383-й полк В. В. Шашло по нескольку раз в день контратаковали противника и отбросили его снова за Чатырлык»[189].
По логике, воспоминания этих двух командиров должны быть достоверными, ведь они лично принимали участие в этих событиях, однако что сразу бросается в глаза: ни 170-й, ни 72-й ПД на этом участке еще не было. Зато была 50-я ПД. Но это части противника, ошибиться в них, по незнанию, можно (хотя должна была вестись разведка). Но ошибки есть во всем материале. Майор С. П. Баранов на тот момент уже не командовал 5-м танковым полком, а являлся командиром «Армейского бронепоезда № 1» (он же «Войковец»). П. И. Батов путает расположение и командиров полков. Полки 172-й СД располагались в следующем порядке (с запада на восток): 747-й майора В. В. Шашло – 383-й майора Ерофеева – 514-й майора Устинова. Вызывает удивление то, что ни П. И. Батов, ни И. А. Ласкин не знают, какие части наступают на их участке, и не знают своих частей.
Исходя из сохранившихся документов советской 51-й армии, в ее управлении произошли изменения. 48-я КД, 157-я и 156-я СД передавались вместе со своим участком обороны в состав 9-го стрелкового корпуса генерал-майора Дашичева И. Ф.
Фронт «опергруппы Батова» сужался до размеров немецкого прорыва на западном фланге советских войск. В распоряжении П. И. Батова оставалась 172-я стрелковая дивизия и 1-й Перекопский отряд моряков. В связи с тем, что два полка 48-й КД уже были связаны боем на участке, отошедшем к 9-му СК, в качестве оперативного резерва «группе Батова» придавалась конная группа полковника В. В. Глаголева в составе мототанкетного полка, одного кавполка 42-й КД и 40-й КД (без 147-го полка).
И. А. Ласкин пишет о том, что фронт 172-й СД составлял более 20 км, но это неправда. На тот момент ее фронт составлял не более 7 км, но сложность как раз заключалась в том, что, судя по немецким документам, противнику удалось переправить часть подразделений 121-го ПП с легким вооружением на южный берег р. Чатырлык, рассекая позиции дивизии. Произошло это в центре фронта 172-й СД, на участке 747-го СП (бывший 484-й СП 321-й СД), при этом возникла угроза артиллерийской группе в районе д. Средний Сарай. Похоже, переправу немцев «проспали».
Произошли изменения и в структуре немецких войск. В соответствии с «Армейским приказом на продолжение наступления» от 20.10.41 г. наступление под Ишунью вели уже два немецких корпуса: 54-й (генерал кавалерии Эрик Хансен) и 30-й (генерал-полковник Ханс фон Зальмут). 22-я ПД выводилась из состава 54-го корпуса и вместе со своим участком передавалась в состав 30-го корпуса. Кроме нее, в 30-й АК входила 72-я пехотная дивизия, находившаяся во втором эшелоне. 54-й корпус продолжал наступление силами 46, 50 и 73-й ПД. Правда, 50-я ПД подтянулась еще не вся. Внезапно в немецкий штаб поступила информация, что с Тендровского полуострова на Кинбурнскую косу высадились советские морские части численностью около 4 тыс. человек. В связи с этим 123-й ПП задержал свое движение к Перекопу. На разведку был выслан 560-й противотанковый дивизион армейского подчинения. Вскоре дивизион доложил, что информация ошибочная. Западнее д. Прогнои было захвачено только 9 человек.
Противник в этот день развивал наступление на своем правом фланге. Дневное (промежуточное) донесение немецкого 54-го корпуса в штаб 11-й армии: «В ходе штурма д. Средний Сарай 50-я ПД передовым полком сосредоточилась в 500 м западнее и южнее деревни. Подтягивались еще один полк дивизии и один батальон. Обнаружены исходные позиции противника с танками в районе Кышкара и северо-западнее ее. 213-й полк и 73-я дивизия удерживают линию, захваченную накануне»[190].
Картина совсем не такая, как в советских мемуарах. 172-я СД и 5-й танковый полк спокойно наблюдают за тем, как противник сосредотачивается для штурма береговой батареи № 126 и д. Средний Сарай. Во второй половине дня противник силами 50-й ПД захватил 126-ю батарею и д. Средний Сарай. В донесении 50-й ПД указано, что захвачены два 13-см морских орудия в бетонных двориках. Положение немецкой 50-й ПД на конец дня 21.10.41 г. в ее документах дано так: «Берег моря северо-западнее деревни Средний Сарай (ур. Среднее), 1 км южнее селения, 1,5 км юго-восточнее селения»[191]. Судя по составу пленных, этот район оборонялся 1-м батальоном 747-го полка 172-й СД. Но вот что удивительно: ни о каких танках немцы не пишут. Вернее, они указывают, что танки стоят на исходных позициях, но в боях не участвуют.
«Опергруппа генерал-лейтенанта П. И. Батова» ведет себя крайне странно. Из воспоминаний П. И. Батова: «Мне известно, что Ф. И. Кузнецов очень ждал Приморскую армию. При моих докладах по ВЧ он не раз подчеркивал это, давая указания. И последние слова, которые я слышал от нашего командарма уже во время горячих боев за Ишунь 21 октября, были: „Вам надо продержаться до подхода Петрова, это самое главное“»[192]. На самом деле это не так, приказ на выдвижение основных сил Приморской армии был подписан лишь на следующий день.
Совсем не так успешно для немецких войск развивались события на участке советского 9-го СК. Как указывает это же дневное донесение, 46-я ПД, начав наступление вдоль дороги, в 13 часов залегла в районе д. Мирный Труд вследствие сильного русского удара. 22-я ПД тоже попыталась наступать, но тоже безуспешно.
Основные силы немецкой 73-й ПД поддерживали наступление 46-й ПД в центре. Журнал боевых действий 73-й ПД описывает события так: «…в течение первой половины дня мощный артиллерийский огонь и авианалеты противника. В 10 часов 15 минут 46-я ПД начала наступление с двух сторон железнодорожного полотна на юго-восток. Для поддержки наступления дивизии были приданы 173-й артполк (73-й ПД) и 138-я артиллерийская комендатура. Около 11 часов левый полк (42-й) тихо приблизился к высоте 7,3 (пункт 83, северо-восточнее д. Сарач). 73-я ПД получила приказ в 11.40 170-м полком, поддерживаемым 173-м АП, атаковать эту высоту. В 14.30 высота была захвачена. 170-й полк выслал разведку. Для усиления позиций на эту высоту были подтянуты подразделения 186-го полка. После обеда мощный артиллерийский огонь и авианалет противника обрушился на эту высоту»[193]. Судя по спискам пленных, бой в центре вели остатки 156-й СД, 48-я КД и 157-я СД.
Анализ немецких документов (отдел 1С 22-й ПД) позволил выяснить, что на участке советских 106-й и 271-й стрелковых дивизий в бой под Уржином дополнительно был введен 167-й разведбат (106-й СД). По показаниям пленных, он состоял из бронеэскадрона (4 танкетки), эскадрона бронемашин (один броневик), двух конных эскадронов и моторизованного эскадрона (120 человек, 9 грузовиков).