«Вообще артиллерия творит чудеса. Несмотря на широкий фронт, вся дивизионная и даже береговая артиллерия способна вести сосредоточенный огонь по любому району, успевая помогать соседям слева и справа…» – писал Н.И. Крылов[228].
Кроме двух собственных артполков, 25-ю стрелковую дивизию поддерживали группа флотских батарей и, наконец, корабли. Главную полевую артиллерийскую силу составлял 265-й артиллерийский полк майора Богданова – «богдановский». Дальнобойная батарея старшего лейтенанта М.К. Куколева у Сухого лимана в течение шести часов вела огонь по дорогам неприятельских тылов и выдвигавшимся к фронту колоннам пехоты. Подвижный артдивизион капитана И.Б. Яблонского (приданный 25-й стрелковой дивизии военно-морской базой, 76– и 122-мм орудия на тракторной тяге) в упор расстреливал цепи наступающих. В особом почете была 36-я батарея лейтенанта Д. Бойко, в которой воевали коренные одесситы-запасники. Сам Д. Бойко до войны был лектором обкома партии. Такой же популярной личностью в дивизии был младший лейтенант В. Симонок – командир минометной батареи. Он увлекал бойцов в штыковые контратаки, первым полз с бутылкой с зажигательной жидкостью навстречу танку. В. Симонок до войны руководил колхозом на Черниговщине. А в боях Великой Отечественной стал Героем Советского Союза.
Под Одессой неувядаемой славой покрыли себя женщины-героини. Нина Онилова, комсомолка с одесской трикотажной фабрики, попала в 25-ю стрелковую дивизию, была там медсестрой, а потом, освоив пулемет, стала пулеметчицей, сражаясь не только в окопах, но и в экипаже одного из одесских танков. Людмила Павличенко – студентка исторического факультета Киевского университета – стала одним из лучших снайперов армии. Счет уничтоженных ею вражеских солдат и офицеров дошел за время обороны Одессы до внушительной цифры – 187. Модистка из одесского ателье Нина Воскобойник в одном строю с мужчинами отбивала яростные атаки противника…
Об интенсивности боев говорят дела защитников Одессы… Начштаба 241-го стрелкового полка в горячий момент вражеской атаки сел в машину с зенитными пулеметами, вывел ее к переднему краю и огнем счетверенных «Максимов» заставил залечь атакующего противника. Новый командир 90-го стрелкового полка майор Т.Д. Белюга (бывший замкомполка по материально-техническому обеспечению) заменил погибшего пулеметчика у его расчета. В контратаке погиб командир 2-й кавалерийской дивизии полковник П.Ф. Рябченко…
3 сентября Военный совет OOP отправил донесение Сталину, где говорилось: «Батареи противника интенсивно обстреливают Одессу. За последние 10 дней OOP имел только раненых 12 тыс. человек. Местные людские ресурсы были исчерпаны. Прибывшие маршевые батальоны пополнили только убыль. Большие потери техники и людей, в особенности начсостава, резко снизили боеспособность и устойчивость войск. Имевшимися силами OOP не в состоянии был отбросить противника от Одессы». Так как противник с каждым днем наращивал свои силы для нового наступления, командование OOP просило Ставку увеличить число присылаемых маршевых батальонов для восполнения потерь и направить на подкрепление защитников города одну полностью укомплектованную стрелковую дивизию.
5 сентября Верховный главнокомандующий приказал немедленно выделить (за счет 51-й армии) и отправить в Одессу 5 тыс. винтовок, 150 станковых пулеметов, 300 пистолетов-пулеметов Дегтярева, 200 пулеметов Дегтярева, 100 82-мм и 20 120-мм минометов (с тремя боекомплектами мин). Начальник штаба ЧФ сообщил командующему OOP, что выделенные Верховным главнокомандованием для Одессы вооружение и боеприпасы 6 сентября немедленно высылаются на лидере «Харьков» и эсминце «Дзержинский». «Харьков» шел под флагом командующего ЧФ вице-адмирала Ф.С. Октябрьского. Прибытие кораблей было спланировано ночью, и принимались все возможные меры, чтобы уберечь их от огня вражеской артиллерии. С наступлением темноты вышли на позиции в Одесском заливе два находившихся в базе эсминца. Их задача состояла в том, чтобы связать боем вражеские батареи, отвлечь огонь от порта при приближении к нему отряда из Севастополя.
Но корабли из Севастополя задержались на переходе из-за какой-то неисправности и подошли к Одессе не ночью, а ранним утром. «Харьков» и «Дзержинский» шли противоартиллерийским зигзагом, прикрываясь дымовыми завесами, но дым относило ветром. Противник сосредоточил на фарватере огонь трех батарей. «Харьков» имел мелкие повреждения от осколков. Контр-адмирал Г.В. Жуков и члены Военного совета OOP встретили вице-адмирала на причале окутанным дымовыми завесами… Командующий ЧФ мог получить представление об одесской обстановке.
В тот день, когда в Одессе находился вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, состояние обороны обсуждалось на заседании Военного совета OOP с его участием. Октябрьский сообщил, что моряки ЧФ получили от наркома ВМС задание разработать операцию по высадке десанта в районе Большого Аджалыкского лимана. Задуманная операция держалась в строгом секрете, и информация о ней была ограниченной.
Под впечатлением беспрерывных кровопролитных боев, продолжавшихся несколько недель, командующий 4-й армией генерал Н. Чуперкэ предложил румынскому Генеральному штабу сделать небольшой перерыв в наступлении на Одессу с целью отдыха и перегруппировки войск, пересмотра общего оперативного плана действий.
Рапортом № 38.614 от 4 сентября генерал информировал руководство о том, что дивизии первой линии находятся в чрезмерно измотанном состоянии, а дивизии второй линии укомплектованы не полностью[229].
Командование 4-й румынской армии считало, что средством для перелома ситуации на фронте является неотложная реорганизация пяти дивизий (3, 6, 7, 14, 21-й) – единственных частей, способных на наступательные действия. Командование считало, что генеральное наступление целесообразно провести на участке фронта под Гниляково, в центре советской обороны – там, где советские части занимали хорошо укрепленные позиции, или на участке Дальник – Татарка, на правом фланге армии, где позиции «советов» были не так хорошо укреплены и располагались ближе к городу и порту. Генерал Чуперкэ подчеркивал, что фрагментарные наступательные действия, которые практиковались до сих пор, не могут привести к решающему перелому. Он предлагал начать широкомасштабное наступление по всему фронту для исключения переброски советских сил из сектора в сектор[230].
4 сентября румынский Генштаб издал новую оперативную директиву № 1.549 (подтверждающую директиву 1.548), в которой содержалось требование сокращения ввода в прорыв румынских войск западнее Гнилякова и Дальника. 5 сентября, после недели непрерывных атак, генерал Н. Чуперкэ предложил Генеральному штабу перейти к обороне по всему фронту. Но высшее командование отвергло данное предложение.
В отчаянии с румынских самолетов летчики сбрасывают тонны листовок с ультиматумом советским войскам сдаться до 10 сентября, угрожая в противном случае новым «генеральным наступлением» совместно с немецкими войсками.
Тем не менее 5 сентября напряжение боев под Одессой заметно ослабло. Дальнобойная артиллерия противника периодически обстреливала город и порт. По данным советской разведки, румынское командование перебросило в район Ильичевки пулеметный батальон в составе 600 человек с 36 пулеметами и 6 минометами.
5 сентября румынские войска, после недели беспрерывных кровопролитных боев, перешли к обороне по всему фронту. Румынское командование было вынуждено обратиться за помощью к немецкой армии. Генерал А. Ионицу в объяснительной записке к немецкому генералу Хауффе (6 сентября 1941 г.) сообщал, что советские войска сконцентрировали вокруг Одессы приблизительно 50 батальонов, которые поддерживают четыре полка кавалерии, семь полков легкой и два полка тяжелой артиллерии; защитники города имеют значительное преимущество на море, которое дает им возможность удерживать оборону и обстреливать румынские позиции из боевых кораблей; он указал, что румынские потери в живой силе с 18 августа по 3 сентября составили 30 % личного состава. Обращаясь к немецкому командованию, генерал Ионицу подчеркнул, что Одессу как можно скорее необходимо взять, поскольку это будет иметь как военное, так и политическое значение.
Командующий румынским Генеральным штабом сообщил, что румынский Генштаб принял решение о переброске из Румынии под Одессу последних семи дивизий, которые были мобилизованы до 20 сентября. Он считал, что советские войска под Одессой могут быть разгромлены лишь в том случае, если немецкие части поддержат румынское наступление (пикирующими бомбардировщиками Ю-87, имевшими опыт в борьбе с военными кораблями, четырьмя-пятью штурмовыми батальонами и тяжелой артиллерией), и заклинал, что «военное и политическое положение обязывает, чтобы Одесса была взята как можно скорее»[231].
Но немецкое командование согласилось ввести в бой только один пехотный полк, два штурмовых и четыре разведывательных батальона и три дивизиона трудной артиллерии.
В начале сентября 1941 г. в составе командования румынских войск состоялись определенные изменения. Антонеску назначил нового главнокомандующего генерала И. Якобича. Новое генеральное наступление было запланировано на 10 сентября. Оперативная директива румынского Генерального штаба № 1587 предусматривала нанесение основного удара и прорыв фронта в районах Дальник – Гниляково, Дальник – Татарка.
Огромные потери советской 95-й стрелковой дивизии делали ее фронт наиболее уязвимым для врага. Так, в 241-м стрелковом полку в строю осталось 1200 бойцов (которые располагали: 170 ручными пулеметами, 22 станковыми пулеметами, 19 минометами, 14 огнеметами, 8 ППД). В трех батальонах (оставшихся на фронте Западного сектора) 161-го стрелкового полка осталось 498 бойцов (ручных пулеметов – 5, станковых пулеметов – 4, минометов – 4, ППД – 5). В 90-м стрелковом полку, командование которым принял на себя майор Т.Д. Белюга, в трех батальонах осталось только 320 бойцов (по 2 ручных и станковых пулемета, 4 миномета, 1 огнемет). В боях у Вакаржан полностью погибли 4-я и 5-я роты, а остатки 2-го батальона 90-го полка вели бои у Вакаржан в полном окружении.