– Я больше не хочу! Я запомнила, как ездит это корыто, на сегодня хватит!
– Ради формирования у тебя объективной картины мира в следующий раз я дам тебе посидеть за рулем настоящего корыта.
– Слушай, так зачем ты меня вызвал? Ну явно же не только машину водить!
– Не только. Я хочу поговорить с тобой о работе.
– Я на Марка влиять не буду! – тут же насторожилась девушка. – Я знаю, что ему придется распределять время между компаниями Лисицына и твоим проектом. Но я его график не составляю!
– Я похож на любителя интриг? – вопросительно изогнул бровь Эрик. – Нет, о чем вы беседуете с Марком, и что он делает со своим временем – дело не мое. Мы с ним обговорили этот момент и пока оба довольны. Я хотел узнать, как ты относишься к возможности работать на меня.
– Я? На тебя? Я же не врач!
– Вика, я не настолько отчаянно ищу персонал, чтобы предлагать переводчику стать врачом! Мне нужен начальник международного отдела. Работы в этой сфере намечается много: от переговоров по закупке растений и доставке их в Россию до сопровождения иностранных клиентов. Это руководящая должность, поэтому мне нужен проверенный человек. Штат ты наберешь сама, скажешь, сколько человек тебе нужно. Меня это касаться не должно. Я передам всю ответственность тебе – но и все полномочия.
Несколько секунд Вика просто смотрела на него, пытаясь понять, шутит он или нет. Какой из нее начальник? У нее опыт работы всего на одном месте, да и то штатным переводчиком! А тут – чуть ли не из грязи в князи…
Перспектива была весьма заманчивая, но девушка не позволила себе забыться.
– С какой стати приглашать меня? У меня нет опыта в подобных делах!
– Когда я пришел работать на Аворио, у меня не было вообще никакого опыта и только медицинское образование. Все остальное я узнавал по ходу дела. Опыт – вещь приобретаемая. Для меня важнее человеческие качества, основные. Я знаю тебя и доверяю тебе.
– В бизнесе это не аргумент…
– Еще какой! Я лучше назначу руководителем тебя, чем эталон профессионализма, который за лишнюю пару копеек перебежит к конкурентам со всеми моими разработками. В уникальных проектах доверие много играет. К тому же, я тебя приглашаю не оборудование настраивать или юриспруденцией заниматься. Ты переводчик, явно не вчерашняя школьница в этом деле.
С ним сложно было не согласиться, однако сомнения не уходили.
– Наверное, я просто пытаюсь найти способ спросить: это ведь не из-за моей дружбы с Евой?
– Из-за нее, – отозвался Эрик. – Но не в том плане, о котором ты думаешь. Я доверяю интуиции Евы. Она очень неохотно подпускает к себе людей – меня вот пока не подпустила. А тебя подпустила. Я обращаюсь к тебе, потому что для меня важно ее суждение касательно тебя, а не потому что надеюсь, что это меня с ней помирит. Поверь, я вообще не буду связывать Еву и свою работу. Как я тебе уже говорил, лечить ее там я не собираюсь – и вообще лечить! Мне кажется, что она в этом и не нуждается…
Вика прикусила губу, раздумывая над своими дальнейшими словами. Сказать ему или нет? Все-таки нужно, ведь он начинает видеть в Еве нечто среднее между супергероем из боевика и ангелом небесным!
– Если честно, лечение бы ей не помешало… Другой вопрос, что нет такого лечения.
– О чем ты?
– Я постараюсь объяснить, многое из этой информации я знаю от самой Евы… Только не говори ей, что я разболтала, хорошо? Это вроде как ее секрет… Но мне кажется, что ты имеешь право знать.
– Я буду признателен тебе…
– Нельзя забывать, что Ева болеет, что она не совсем нормальна. Ни на одну секунду. То, что мы забываем, – ее достижение, она научилась очень хорошо сдерживаться. Но она и сама признает, что не защищена от приступов агрессии. Ей действительно хочется охотиться и убивать. Ее радуют вещи, которые пугают нормальных людей. У нее бывают галлюцинации, иллюзии, которые она не может подавить – она лишь каким-то чудом понимает, что с ней происходит что-то странное, и ждет, пока это пройдет. Но она постоянно балансирует на грани.
– На грани? – эхом повторил мужчина.
– Грань относительной нормы и сумасшествия. Она знает, что в ней накапливается эта агрессия, разрушительное безумие… И все, что она может сделать, – направлять такую энергию в нужное русло. Раньше она ее просто подавляла, была фактически амебой. Но, заметь, ожила она только тогда, когда начались эти истории с расследованиями! Я не специалист и ни в чем не могу быть уверена, но мне кажется, что они позволили Еве почувствовать себя живой. Той, кем она должна быть от природы. Это здорово помогает ей.
– Я этого не знал… Но я горжусь тем, что она нашла выход. Я понимаю, что это не норма! Но ведь другие люди с таким диагнозом вообще слетают с катушек и начинают резать всех подряд!
– Я это тоже понимаю и тоже горжусь Евой. Но мы не должны забывать о ее состоянии и переставать помогать ей. Она нуждается в поддержке.
Среди прочего, Ева призналась, что помогает ей удерживать самоконтроль. Она могла убить многих, хотела, но всегда останавливалась – из-за Марка. Мысль о том, что это его расстроит, оказалась достаточным поводком для худших ее качеств. И чем больше в жизни Евы появлялось важных людей, тем крепче становился поводок.
Поэтому Вика и надеялась, что девочке удастся помириться с отцом. Это все-таки родная кровь, тем более что мать ей все равно не вернуть! Да и сама Ева явно хотела удержаться на менее кровожадной стороне своего сознания.
– Но если у нее вдруг не получится… Если она соскользнет… что будет тогда? – еле слышно произнес Эрик.
– Честно? Не знаю. Но предполагаю, что она превратится в кого-то наподобие Нины… А то и хуже…
На профессиональном форуме Арина когда-то прочитала, что если меняется руководитель, меняется и секретарь. Она этого тоже опасалась… А повезло. Самый большой риск был, когда не стало Трофима Лисицына. Он Арине нравился: неразговорчивый, но справедливый, очень вежливый, редко когда голос повышал. Узнав о его смерти, женщина даже поплакала чуть-чуть – жалко же человека!
Потом начальницей стала его дочь. Арина о ней разное слышала и побаивалась предстоящей встречи. Однако встреча так и не состоялась, Нина не появилась в офисе ни разу. Вместо нее дела вел Павел. Он тоже хороший, вежливый, хотя по глазам видно – совсем не такой открытый, как Трофим. Ему одному было известно, что у него в душе творится, все остальные от этих дебрей предпочитали держаться подальше.
Затем куда-то исчезли Нина и Павел. Работы это вроде как не касалось, поэтому Арина не вдавалась в подробности. Ее волновало лишь то, что компанию возглавил Максим.
Но он же совсем ребенок! Глядя на него, Арине хотелось его пожалеть, накормить, позаботиться о нем – а вот уважать не получалось. Она даже не знала, сколько «большому боссу» лет, но предполагала, что около восемнадцати.
Вскоре выяснилось, что Максим собирается повторить действия сестры – а именно, назначить своего представителя. Им оказался Марк Азаров – абсолютно непонятный для Арины тип. Молодой, подтянутый, вечно улыбающийся, а по внешности – истинный ариец, и поэтому кажется жестким. При своей приветливости он всегда действовал уверенно и к компромиссам был не склонен.
С его присутствием Арина легко мирилась на расстоянии. Когда он вызвал ее в свой кабинет, женщина не могла не нервничать. Она сидела на краешке стула и сжимала кулаки на коленях. Что конкретно ее пугает – она сказать не бралась. Просто… как-то не по себе было, вот и все.
– Вы хорошо себя чувствуете? – Новый начальник не сводил с нее внимательных голубых глаз.
Арина опустила голову еще ниже:
– Да, просто… Просто кружится голова. Наверно, что-то с погодой.
– Наверно. Я вызвал вас, чтобы поговорить о происшествии на складе…
Она невольно вздрогнула, снова вспомнив ту кровавую картину. Нашел о чем говорить, ей только кошмары сниться перестали!
– Я ведь уже все сказала полиции…
– Это мне известно. Повторять все их беседы с вами я не собираюсь, не поймите меня неправильно. Но есть пара дополнительных вопросов, которые меня интересуют.
Женщина подозревала, что у нее есть право отказаться. Разве все эти вопросы не считаются травмирующими или что-то в этом роде? По какому праву он их вообще задает?! Однако отказ определенно был чреват увольнением, и ей пришлось согласиться. О смене работы она и мысли не допускала.
– Что… что вы хотите знать?
– Почему вы поехали туда так поздно?
– Я знала, что мне нужно будет делать доклад, отчеты… Для этого нужны были документы, хранящиеся на складе. Поскольку я собиралась начать работу рано утром на следующий день, я решила не откладывать.
– Но тот день был выходным, – Марк кивнул на висящий на стене календарь. – И следующий тоже. Вы собирались работать в выходной?
– А чем мне еще заниматься? Мне в выходные скучно. Все эти праздничные вечеринки я не очень люблю, много шума из ничего! Поэтому работа – лучший вариант. К тому же это ведь все равно будет моя работа, независимо от того, когда я ее сделаю. Поэтому я решила разделить ее на два дня, чтобы работать в спокойном режиме, а не гнать вперед, как все остальные!
– И что, ваша семья против такого не возражала?
Тут уже он точно перегнул, он не должен спрашивать о личном! Может, он ее вообще так… как же это… домогается? Хотя вряд ли, лицо серьезное, однако по взгляду видно: он знает, что вышел за рамки офисного этикета. Ждет теперь, как она отреагирует.
И пускай выходит! Арине нечего было скрывать, ни сейчас, ни до этого.
– Некому возражать. Я живу одна, семьи у меня вообще никакой нет. Поэтому работа в выходные меня нисколько не смущает!
Она произнесла это с вызовом; он остался спокоен.
– Хорошо, такое рвение достойно комплиментов. Какие у вас отношения были с Павлом Некрасовым?
– Никаких не было… Точнее, такие же, как со всеми остальными: строго деловые.
– А с Ниной Лисицыной?