ющего на него убийцу…
Вопли жрецов, шокированных поступком своего принца, очень скоро потонули в криках восторга — Гектор один на один схватился с пришлыми богами и победил их! Олимпийцы на стороне троянцев! Радость и ликование захватили Илион и воодушевили каждого.
Гектор не возражал против такой интерпретации событий, хотя про себя изрядно сомневался в божественной природе незнакомцев. Ему казалось, что пьяные чужаки завладели оружием Зевса по какому-то недоразумению. Если и было в них что-то от божества, то, в лучшем случае, от отпрыска какого-нибудь не просыхающего сатира, повалявшего в кустах глуповатую крестьянку. А уж когда один полез со своими грязными приставаниями к его любимой жене Андромахе, Гектор и вовсе потерял терпение. В общем, если это и были боги, то не самые любимые Громовержцем, потому что молния с Олимпа так не испепелила принца на месте. Зато боевой дух его войск вознёсся на небывалую высоту. И талантливый полководец лучше других понимал, что этим преимуществом нужно воспользоваться как можно скорее — боевой дух, как и хмель, выветривается довольно скоро.
Вид Ильи, открывшего дверь примчавшемуся к нему на всех парах Тарасу, так поразил стажёра, что он даже на миг замешкался. Тёмные, почти чёрные круги под глазами, осунувшееся лицо, нервные, дёрганые движения, мокрый лоб и нездоровая бледность, заметная даже сквозь сильный загар — казалось, Илья болел не первую неделю. И зрачки — сжавшиеся в булавочные головки зрачки…
— Чего тебе? — сипло спросил он, не приглашая войти.
— Ну, — растерялся Тарас, глядя на пошатывающегося от слабости конквестора, и бессознательно прижал к себе драгоценную папку. — Это… Ян Сергеич звонил, говорит, ты срочно нужен в Трое.
Илья несколько мгновений смотрел словно сквозь стажёра, а затем вдруг метнулся вглубь квартиры.
Тарас нашёл его в туалете, в обнимку с унитазом, и даже подумал было про себя: «Это ж как надо было напиться!», но тут же нахмурился. Насколько он успел понять за время своего недолгого пребывания в «Бастионе», таких вредных привычек ни за кем из конквесторов не водилось, все они были людьми ответственными и крайне дисциплинированными.
— Съел что-то не то? — участливо осведомился Тарас, присаживаясь рядом с Ильёй на корточки. — Отравился?..
— Нет.
— Тогда что?
— Похоже, заболел.
Тарас несколько мгновений смотрел на Илью, которого вдруг начала бить сильная дрожь, а потом нерешительно произнёс:
— Так тебе, наверное, в больницу надо.
Илья промолчал.
Стажёр сглотнул. В инструкциях Яна Сергеича ничего про больницу не говорилось. Зато про «привози любой ценой» он хорошо помнил… И что же теперь, Илью вот такого вот полуживого к проходу тащить? Да в этом состоянии он не то, что на подвиги, которых, без всякого сомнения, требует ситуация в Трое — он на простую пешую прогулку не способен.
— Чего приехал-то? — вывел его из задумчивости голос Ильи.
— Ян Сергеич звонил, велел срочно тебя привезти к проходу.
Илья откинул голову назад, прикрыл глаза и с трудом попросил:
— Слышь, у меня в кармане куртки таблетки. Принеси, а?
Тарас послушно отправился в прихожую и зашарил по карманам валяющейся на полу куртки.
— Быстрее! — прикрикнул Илья, а потом выхватил баночку из рук вернувшегося стажёра, схватился за крышку и торопливо рванул. Таблетки рассыпались по всему полу. Илья поднял одну, проглотил — и замер.
Стажёр собирал таблетки с пола.
— Илья, — неуверенно позвал он несколько минут спустя. — Илья, ехать надо.
— Едем, едем, — невнятно отозвался тот, сделал было попытку подняться — и тяжело сполз по стене на пол.
Тарас в полной растерянности смотрел на обессиленного, явно больного Илью. Что же делать? Всё-таки тащить его к проходу, и неважно, что конквестор в таком состоянии?
«Привози любой ценой», — снова вспомнились слова Яна Сергеича, и стажёр, подавив сомнения, решительно зажал драгоценную папку подмышкой, наклонился над уставившимся остекленевшим взглядом в стену Ильей, крепко взял его за предплечье и настойчиво потянул:
— Давай, Илья, давай. Вставай, поехали.
Из всех посторонних, оказавшихся в проходе, реакция Алессандры беспокоила Арагорна больше всего. И не только потому, что в девушке он питал неизмеримо более сильные чувства, чем к остальным.
Джейк с Карлосом сыпали бесконечными вопросами и пребывали в состоянии полнейшего восторга:
— Каким образом вы выясняете, как открыть проход?
— Можно почерпнуть совершенно уникальные сведения! Получить ответы на столько вопросов! Разгадать столько тайн!
— Какую подготовку проходят исследователи проходов?
— Как определяют цикл?
— А вы не думали о том, чтобы сделать результаты исследования проходов достоянием общественности?
— Это же настоящая революция в истории!..
Энтузиазм ООНовцев не умалял ни тот факт, что ещё совсем недавно они были не более чем преследуемой охотниками жертвой, ни то, что Арагорн честно сообщил им, что открыть проход обратно он не сможет. И даже то, что с окраин Ангкора поднимался дым, а население, казалось, пребывало в панике. Кто бы мог подумать, что в душах ООНовцев живут такие ненасытные исследователи, из тех, которым море становится по колено, когда они оказываются на пороге открытия!
Цыган сосредоточенно хмурился, слушая объяснения Арагорна, и время от времени бросал взгляд на расстилавшийся внизу Ангкор, словно желая убедиться, что тот по-прежнему на месте. И задал только один вопрос:
— Ты уверен, что за нами придут?
— Уверен, — твёрдо отозвался конквестор. То, что за ними придут, он знал наверняка. Вот только не знал, успеют ли прийти до конца цикла.
Алессандра же вот уже почти час неподвижно сидела, облокотившись спиной к стволу дерева, и невидящим взглядом смотрела в какую-то одну только ей видимую точку. Спокойствие девушки казалось неестественным, больше похожим на ступор.
Арагорн присел рядом с ней на корточки, взял за руку.
— Алессандра, ты как?
Девушка не реагировала.
Конквестор вздохнул и, не выпуская её ладонь, присел рядом.
— А какой здесь сейчас век, не знаете? — раздался за спиной голос Карлоса. — Очень интересно, что происходит и почему население в панике.
Арагорн обернулся и холодно прищурился, глядя на ООНовца. Посвящать посторонних в подробности не положено. Хотя… какая разница, сколько они узнают? Всё равно по возвращении обратно «Бастиону» придётся корректировать им память.
Краем глаза Арагорн уловил, что Алессандра чуть повернула голову, видимо, заинтересовалась вопросом, и это всё решило. Если понадобится, он будет рассказывать часами — лишь бы её расшевелить.
— Где-то первая половина пятнадцатого века, — начал пересказывать Арагорн то, что зачитал ему из папки Тарас, щедро разбавляя рассказ собственными познаниями об этом периоде и не скупясь на драматические обороты. — Перед нами самый закат великого Ангкора. Если я не ошибаюсь — и, судя по панической реакции населения, в город вот-вот нагрянет армия Сиама. Они разрушат всё, что можно разрушить, заберут с собой всё, что смогут унести — и уйдут. И поскольку это будет не первый, а уже третий раз, когда тайцы проходят по Ангкору словно ураган, местные навсегда покинут город. Ангкор останется на растерзание джунглям. За какие-то жалкие полвека тропический лес поглотит кхмерскую столицу, лианы проникнут в расщелины, разорвут каменную кладку, опрокинут статуи и фронтоны, оплетут крыши и стены. И великая кхмерская столица исчезнет на пять веков…
— Тайцы подходят к городу? А мы? — паника в голосе Джейка прозвучала настолько явно, что Арагорн не выдержал и ухмыльнулся — ну, наконец-то, хоть что-то пробилось в сознание ООНовца сквозь завесу эйфории от сделанного открытия о проходах.
— Им нужен Ангкор, а не леса вокруг. Но мы и так скоро уйдём отсюда — нужно найти ночлег и питьевую воду.
В нехотя сгущавшихся сумерках было отчётливо видно, как в городе распускались цветы пожаров, а на противоположную сторону Ангкора сквозь густые джунгли медленно и неумолимо надвигалась огромная цепь огней — приближалась тайская армия.
Арагорн не сразу понял, что же так напрягало его в происходящем в Ангкоре. Он не впервые видел наступающую на город армию и знал, что это делает с людьми. Обезумевший от страха человек мог пробежать по телу другого, сбитого с ног толпой, и оттолкнуть любого, оказавшегося на его пути, лишь бы спастись самому. Разворачивающаяся в этой долине панорама паники, хаоса и отчаяния, на первый взгляд так похожая на всё, что Арагорну доводилось видеть — как в своём времени, так и в других, всё же чем-то отличалась.
Конквестор напряжённо хмурился, пытаясь понять, что его беспокоит — и тут его озарило. Вместо того, чтобы бежать прочь из города, за пределы его границ, скрыться в густых джунглях, люди со всех сторон стекались к центру Ангкора, к одному из храмовых комплексов. Они образовывали гигантскую очередь и рвались как можно скорее попасть внутрь.
Поначалу Арагорн решил, что люди просто надеялись спастись от захватчиков за крепкими стенами храма. Но шло время, толпы всё продолжали проходить внутрь, и становилось ясно, что даже весь Ангкор-Ват не может вместить такое огромное количество людей.
— Я на минутку, — пообещал Арагорн Алессандре, пружинисто вскочил на ноги и побежал вдоль по краю обрыва, пытаясь найти другую точку обзора. Такую, из которой ему было бы видно, что происходит во дворе храма.
И когда нашёл — неверяще выдохнул и замер.
Примерно с дюжину человек в одеяниях такого пронзительно красного цвета, что глаз резало даже издалека, стояли кругом, раскинув руки в стороны и, словно в трансе, раскачивались из стороны в сторону. Внутри этого импровизированного кольца, в таких же одеяниях и позах стояло пятеро. А посередине — посередине в темнеющем от сумерек воздухе отчётливо мерцало облако света, чуть искрящее по краям. Ни дать, ни взять — классический портал, каким его показывают во всех фантастических фильмах. Толпы людей, стекавшиеся к храму, надеялись уйти от вражеской армии через проход!