Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадёт, а коммунисты её подхватят, они провалятся с треском. Это в «лучшем» случае. А в худшем случае их разобьют в дребезги и отбросят назад»{209}.
В столь откровенно пессимистической оценке и КПГ, и ситуации в Германии Сталина ничуть не смущала, а может даже и подхлёстывала опубликованная в «Правде» 30 июля статья Троцкого. Пошедшего куда дальше волшебных грёз Зиновьева. Уже рассматривавшего будущее всей Европы после победы пролетарской революции на всём континенте. Разумеется, в самом близком будущем.
«Я думаю, — размышлял Троцкий, — что наряду с лозунгом “правительство рабочих и крестьян”, своевременно выдвинуть лозунг “Соединённых штатов Европы”. Только в соединении этих двух лозунгов мы получаем перспективный ответ на наиболее жгучие вопросы европейского развития… Неспособность буржуазии подойти к разрешению основных вопросов хозяйственного восстановления Европы обнаруживается всё ярче перед трудящимися массами. Лозунг “правительство рабочих и крестьян” идёт навстречу возрастающему стремлению трудящихся найти выход собственными силами. Необходимо ныне конкретнее этот выход указать: это теснейшая экономическая кооперация народов Европы как единственное средство спасения континента от хозяйственного разложения и закабаления могущественным американским капиталом…
Даже временно изолированная Европа (а изолировать её будет не так-то легко при наличии великого моста на Восток (в виде Советского союза) не только удержится, но и поднимется и окрепнет, уничтожив таможенные перегородки и сомкнув своё хозяйство с необъятными естественными богатствами (СССР. — Ю.Ж.). Соединённые штаты Европы — чисто революционная перспектива, наиважнейший этап общей нашей революционной перспективы»{210}.
Отчего же Зиновьев и Троцкий столь настойчиво стремились ускорить революцию в Германии, даже подталкивая её? Они отлично понимали: тот, кто сумеет подготовить, успешно привести её к победе, и станет неоспоримым преемником Ленина. И не только в СССР. Возглавит Советскую социалистическую Европу, претворив тем в жизнь заветы Маркса и Энгельса.
Но были ли в действительности предпосылки революции в Германии? В Кремле были уверены — безусловно, есть. Ну как же, там свирепствует инфляция. Страшная: если в первых числах января доллар стоил 7 тысяч марок, то в начале августа — миллион. С каждым днём росла безработица, ведя к обнищанию всего населения. Усиливался сепаратизм, угрожая целостности страны. 16 июня в Бонне конференция Рейнской республиканской партии приняла решение через месяц-другой провозгласить независимость Рейнской области. Тогда же баварские националисты, опираясь на сочувствие весьма популярного генерала Людендорфа, на поддержку нацистов Гитлера, штурмовиков Рема, заявили о разрыве вскоре всех отношений с Берлином, восстановлении монархии Виттельсбахов и провозглашении независимости Баварии. Возможно, объединившейся с Австрией.
Главное же, что обнадёживало Зиновьева и Троцкого, вселяло в них уверенность в успехе, наличие в Германии мощного, давно и хорошо организованного пролетариата. Далеко не случайно набравшего на выборах 1920 года в рейхстаг 41,6% всех голосов (21,6% — социал-демократы, 18% — независимые социал-демократы, 2% коммунисты) и получившего 190 мест из 459. Имелась в Германии и структура, напоминавшая российские Советы — фабрично-заводские комитеты (фабзавкомы), объединённые в ноябре 1922 года Центральным комитетом. Тем самым, который 11 августа 1923 года провёл общегерманскую всеобщую забастовку, свалившую правительство Куна, заменённое двухпартийным — социал-демократы и народники — кабинетом Штреземана. А ещё летом компартия начала усиленно формировать «пролетарские сотни», отчасти напоминавшие российскую Красную гвардию 1917 года, ударную силу для взятия власти.
Все эти события и позволили Г. Брандлеру, члену ЦК КПГ, заявить 6 августа на заседании Совета КПГ: «Мы не накануне гражданской войны, а вступили уже в период гражданской войны». И заключил, что задачей момента является — в полном соответствии с установками Зиновьева — создание сильного союза пролетариата и всех трудящихся (единого фронта) под лозунгом немедленного образования рабоче-крестьянского правительства{211}.
Такая оценка ситуации лидером КПГ послужила для руководства РКП сигналом боевой тревоги. Были отложены на неопределённый срок действительно насущные не терпевшие отлагательства дела. Программу действий, утверждённой 4 июля на пленуме: по предложению Каменева — понижение общей суммы сельскохозяйственного налога, по предложению Дзержинского — «планомерное финансирование тяжёлой индустрии, в частности меры укрепления и развития металлургии», «обеспечение того, чтобы за границу не выдавались заказы на такие предметы, которые могут быть произведены на заводах СССР»; даже возобновление производства водки на сдаваемых в аренду винокуренных заводах{212}.
Вместо немедленного осуществления таких мер, способных постепенно вывести страну из экономического кризиса, 9 августа остававшиеся в Москве члены ПБ признали более важным как можно скорее обсудить международное положение в связи с «событиями» в Германии. Для того вызвать из отпуска Троцкого, Зиновьева, Бухарина и пригласить из Берлина Брандлера и Тельмана (лидера независимых социал-демократов){213}.
Однако провести совещание, но без участия руководителей КПГ, удалось только 21 августа. Почти две недели ушли на подготовку Зиновьевым тезисов «Положение в Германии и наши задачи», на внесение членами ПБ своих замечаний.
В окончательном виде тезисы, принятые ПБ за основу 21 сентября, одобренные Международной комиссией ПБ 22 сентября и утверждённые пленумом ЦК 23 сентября, содержали следующие основные положения.
«— В настоящее время уже совершенно выяснилось, что пролетарский переворот в Германии не только неизбежен, но уже совершенно близок — надвинулся вплотную… Всё говорит о том, что ближайшая судьба Германии решится в течение ближайших месяцев»…
— Главные трудности германской компартии на завтра после победы… международно-политические — угроза немедленной войны со стороны французской, чешской, польской буржуазии; возможность английской блокады…
— Советская Германия с первых же дней своего существования заключит теснейший союз с СССР. Этот союз принесёт неисчислимые выгоды трудящимся массам как Германии, так и СССР. СССР с его преобладанием сельского хозяйства и Германия с её преобладанием промышленности как нельзя лучше дополняют друг друга. Союз советской Германии с СССР в ближайшее же время представит собою могучую хозяйственную силу.
Такой союз имел бы в своём распоряжении все хозяйственные ресурсы, какие только необходимы для процветания и советской Германии, и СССР. Сельское хозяйство СССР выиграло бы в чрезвычайной степени от такого союза, ибо наша деревня получила бы на выгодных условиях необходимые ей сельскохозяйственные орудия, удобрения и т.п. Крупная промышленность советской Германии выиграла бы не в меньшей степени, ибо была бы в значительной мере обеспечена сырьём и рынками сбыта. Опасные стороны НЭПа в советской России были бы парализованы самым действенным образом.
Союз советской России с советской Германией создаст новую фазу НЭПа в России, ускорит и упрочит развитие социалистической госпромышленности в СССР и наверняка уничтожит в корне тенденцию новой буржуазии занять господствующее положение в хозяйстве нашего союза…
— Надвигающаяся вторая, действительно пролетарская, революция в Германии поможет советской России окончательно победить на решающем фронте социалистического хозяйственного строительства, а тем самым создаст незыблемую базу для победы социалистических форм хозяйства во всей Европе.,
— Союз советской Германии с СССР представит собой не менее могучую военную базу. Общими силами обе республики в сравнительно короткое время сумеют создать такое ядро военных сил, которое обеспечит независимость обеих республик от каких бы то ни было посягательств мирового империализма.
— Такой союз в высокой мере двинул бы вперёд и дело поднятия культурного уровня среди самых широких слоев населения СССР и имел бы неисчислимые прогрессивные последствия во всех областях общественной жизни не только для обеих стран, но и для всего мира».
Не забыл, использовал Зиновьев и предложение Троцкого; «Лозунг “Соединённые штаты” (Европы. — Ю.Ж.) для коммунистов является не чем иным, как этапом к лозунгу “Союз советских республик Европы”. А поскольку к такому союзу, разумеется, будет принадлежать и СССР — лозунгу “Союз советских республик Европы и Азии”»{214}.
Бьющий через край оптимизм Зиновьева омрачало лишь одно: обещанная им война. Франции и Польши — против советской Германии, советско-польская. Но это ничуть не смутило участников совещания, прошедшего, к тому же, без тех самых немецких товарищей, от которых, собственно, всё и зависело. Видимо, всех устроила возможность одним махом, без малейших усилий разрешить все экономические проблемы СССР, включая если и не полный отказ от НЭПа, то полный его пересмотр. Правда, при таком решении страна надолго оставалась бы чисто аграрной, да ещё и поставщиком природных ресурсов для Европы. Но подобной «мелочью» Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Троцкий, Рудзутак, Андреев, Ворошилов, Пятаков, Радек, Шверник, Шкирятов, Ярославский, собравшиеся на совещание, не взволновались. Во всяком случае, никто из них о том не обмолвился ни единым словом.
Озаботило всех иное, и породившее некое подобие дискуссии. То, что высказал Троцкий: «КПГ должна поставить срок, к которому готовиться и в военном отношении, и соответствующими темпами политической агитации. На этот раз Зиновьев поддержал своего соперника. Заявил, что «идея календарного плана, изложенная товарищем Троцким.., абсолютно верна». Им обоим возразил Сталин: «Что касается к