кабря на рассмотрение ПБ проект постановления, — что ЦСУ и т. Поповым как руководителем были допущены крупные ошибки при составлении хлебофуражного баланса, сделавшие баланс недостаточным для суждения ни о товарности, ни об избытках и недостатках хлеба, ни об экономических отношениях основных слоев крестьянства. Согласиться с коллегией РКИ о необходимости замены т. Попова на посту руководителя ЦСУ другим товарищем».
Далее в проекте постановления следовало то, что заставляло вспомнить крылатое выражение «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива» — «Принять следующую основную директиву работникам ЦСУ: иметь в виду, что ЦСУ есть важнейшее научное учреждение республики, цифровые данные которого имеют первостепенное значение для управляющих органов республики, что от ЦСУ требуется точная, объективно-научная, свободная от политических соображений работа, что всякая попытка подгонять цифры под предвзятое мнение будет рассматриваться как уголовное преступление»{545}.
Отлично понимая, что проблема заключается как раз в тех самых объективных цифрах, не подогнанных под чьё-то предвзятое мнение, Куйбышев приложил к проекту постановления ЦК ещё и постановление коллегии РКИ, переложившее обвинение с больной головы на здоровую. Давшее такое объяснение положения в деревне, которое вполне устраивало Бухарина, но не его противников. Подготовленное по просьбе заведующего отделом печати ЦК Я.А. Яковлева и уже использованное им в статье «Один из примеров неправильной группировки, вызывающей неправильные выводы», опубликованной 12 декабря в «Правде».
Именно Яковлев и стал первым пропагандистом нового варианта расслоения крестьянства — на четыре группы. Первая — покупающие хлеб маломощные хозяйства. Остальные — продающие его: 46% средние, 29% — зажиточные, 25% — богатые. Из последних Яковлев выделил две, средних и зажиточных, объединив их в тех самых середняков, призванных стать опорой советской власти в деревне. Располагающих, по мнению коллегии РКИ, земельными наделами площадью от 3 до 8 десятин, поставляющих на рынок 75% зерна.
Подобная характеристика расслоения крестьянства оказывалась весьма удобной для Бухарина, Рыкова и их сторонников, в числе которых сказался и Сталин. Она резко уменьшала экономическую значимость кулачества, отводя ему последнее место среди производителей товарного хлеба несмотря на владение огромными, по понятиям русской деревни, наделами — от 9 десятин до «свыше 16» на одно хозяйство. Позволяла подтвердить тезис о преувеличении опасности кулака как уклоне. Сделать главной силой деревни неких «середняков», включив в них зажиточных, которых следовало отнести к кулакам.
Во всяком случае, объясняя принципиальные ошибки ЦСУ, именно так коллегия РКИ толковала расслоение крестьянства. «Групповой хлебофуражный баланс, — отмечало его постановление, — ни по методу его построения, ни по материалам, лёгшим в его основу, не может служить основанием для суждения ни об избытках и недостатках, ни о товарности, ни об экономических отношениях основных слоев крестьянства. В то же время он (баланс, составленный ЦСУ. — Ю.Ж.) искажает и затемняет социально-экономическое значение средних слоев крестьянства».
Итак, преступление ЦСУ состояло не в собранных им данных, а в методике их анализа. Что же предложила коллегия РКИ для исправления дела, для прояснения истинной роли середняка, которую никто не оспаривал? Оказалось, существовавший метод исчисления посевных площадей был недостаточно точным, искажал соотношение групп при исчислении избытков. ЦСУ применяло надбавку на наделы в 10–15%, так как крестьяне приуменьшали их площадь для снижения налогов, хотя НКЗем и НКФин уже точно установили её. Кроме того, при определении числа хозяйств (что никак не влияло на оценку урожайности. — Ю.Ж.) ЦСУ использовало недостоверные сведения НКФина. Наконец, не были учтены и приусадебные участки (огороды и сады, а не пахотные земли. — Ю.Ж.), почему было преувеличено количество беспосевных и мало посевных.
Посему коллегия РКИ и предложила своё деление крестьянских хозяйств на четыре группы, что и поспешил использовать Яковлев. Определила их по производству зерна и величине избытков: маломощные — 23,7% и 0% соответственно, средние — 47,7% и 46%, зажиточные — 16,7% и 29%, богатые — 11,8% и 25% соответственно{546}. При таких подсчётах кулак, разумеется, больше не представлял никакой опасности.
Поиск виновных в провале плана хлебозаготовок тем и завершился. Принятием ПБ 10 декабря без замечаний проекта, представленного Куйбышевым. Но сразу же надвинулась новая проблема. Чисто политическая, почему и ставшая более серьёзной по своим последствиям. Да ещё возникшая не сама по себе, а исходившая с самой вершины власти.
22 октября на заседании ПБ, в котором участвовали Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин и Томский (Бухарин и Троцкий пребывали в отпусках), одобрили своеобразную кадровую рокировку. Введение в секретариат ЦК одного из членов или кандидатов в члены ЦК ленинградца, а взамен откомандирование из Москвы в город на Неве Н.М. Шверника — члена президиума ЦКК и наркома РКИ РСФСР — для работы в Ленинградском губкоме (ЛК) по усмотрению последнего. Заодно предоставили П.А. Залуцкому, секретарю ЛК, двухмесячный отпуск{547}.
Две недели спустя, без какой-либо видимой причины последовало ещё одно, ничем не мотивированное, решение ПБ по всё тому же вопросу. Принятое 5 ноября в отсутствие Зиновьева — не только главы ИККИ, но ещё и председателя Ленсовета с конца 1917 года и куратора ленинградской губернской партийной организации, зато при участии Бухарина, только что вернувшегося из отпуска. Решение, внесённое Сталиным и Молотовым, предусматривавшее освобождение Залуцкого от занимаемой должности, утверждение секретарём ЛК Г.Е. Евдокимова — до того заместителя председателя Ленсовета, введение в секретариат ЛК Шверника, а помимо него ещё и Н.П. Комарова, работавшего секретарём президиума Ленсовета{548}.
Утверждение этого решения вроде бы являлось заурядной практикой ПБ, обычными кадровыми перестановками. Но всегда согласовывавшимися с губкомами, чего в данном случае не произошло, а кроме того, без предварительной договорённости с Зиновьевым, без чего почему-то обошлись. Такая странная бесцеремонность обидела очень многих. Зиновьева, ленинградский губком, всю ленинградскую партийную организацию. Открыто пока не выразивших протеста, но припомнивших происшедшее полтора месяца спустя, в ходе 14-го съезда РКП.
…Ход открывшейся 2 декабря 22 ленинградской губернской партийной конференции, как и всех таких же, проходивших тогда по всей стране ради одобрения отчёта ЦК предстоящему съезду, показал: о нанесённой обиде коммунисты Ленинграда вроде бы забыли. Всё происходило в строгом соответствии с выработанным ритуалом. Избрание почётного президиума, включившего всех членов ПБ. Приветствия ИККИ, ЦК, персонально Калинину, а ещё и Крупской как вдове Ленина. Доклад Зиновьева, призванный изложить основные позиции отчёта ЦК. Ни на йоту не отступавший от выработанной ПБ линии, оценок. Содержавший, помимо прочего, анализ положения в деревне — самой острой и злободневной проблемы.
«Было бы преувеличением сказать, — объяснял Зиновьев срыв планов хлебозаготовок, — что кулак нам устроил нечто вроде хлебной забастовки… Но всё-таки богатая верхушка деревни значительным количеством хлебных излишков посодействовала тому, чтобы внести поправку в наши планы. Эта поправка составляет основу трудностей, которые мы переживаем…
Мы предполагали заготовить 780 миллионов пудов хлеба, а заготовили до 645 миллионов. Если перевести её, разницу, на деньги по ценам экспорта, то она составит до 300 миллионов золотых рублей».
«Надо всячески обрезывать кулака, — продолжал Зиновьев, -но не задевать при этом подлинного середняка, с которым нужен союз… Сколько же его, этого середняка у нас? К сожалению, точной статистики никто нам предложить не может, но я думаю, что тот расчёт, который я вам представлю, будет более или менее близок к действительности. У нас 42% безлошадных. Не все они бедняки, потому что при нынешних противоречиях в деревне бывает, когда безлошадник не есть бедняк, и наоборот, когда крестьянин, имеющий лошадь, является иногда бедняком. Мы сходимся на том, что бедняков, надо считать, примерно 40–45%, кулаков — 4–5% и середняков — около 50%»{549}.
Даже в таких подсчётах Зиновьев не проявил какой-либо самостоятельности. Не изменил сложившейся к тому времени чуть ли не официальной оценки величины и середняков, и кулаков. Видимо, потому резолюция ленинградской конференции отметила как главное, что она «целиком и полностью одобряет политическую и организационную линию ЦК».
Более того, резолюция по самому спорному тогда вопросу высказалась так: «Особенно обширное место в работе ЦК за истекший период занимал вопрос о крестьянстве… Ленинградская губпартконференция не сомневается в том, что 14 съезд РКП ещё больше углубит и усилит борьбу против двух уклонов, указанных в резолюции октябрьского пленума». Далее же изложила эти уклоны чуть ли не дословно: «Если уклон, связанный с непониманием всей необходимости НЭПа искажает основное содержание пролетарской диктатуры, то уклон, затушёвывающий классовое расслоение и роль кулака в деревне, на деле отказывается от ясной и точной оценки классовых условий и предпосылки союза рабочих и крестьян и тем искажает классовую базу пролетарской диктатуры».
Сформулировала ленинградская резолюция и ещё один важный тезис — «прочный союз с середняком — центральной фигурой нашего земледелия». И продолжила не менее важным: «Больше внимания делу помощи деревенской бедноте… Ясно видеть опасность, грозящую со стороны кулака». Одним словом, полностью поддержала установки ЦБ и завершилась такими словами: «Ленинградская губпартконференция ни на минуту не сомневается в том, что под руководством ленинского ЦК партия сумеет выполнить стоящие перед ней громадные задачи как в области строительства социализма в СССР, так и в деле всесторонней помощи международной пролетарской революции. Ленинградская губпартконференция убеждена, что предстоящий 14 партсъезд единодушно вынесет свои решения и ещё больше сплотит партию на основе ленинского единства»