Нельзя сказать, чтобы этот северный телемаркский огонь, этот олимпийский двойник, был с одобрением встречен членами МОК. Но явно своего неудовольствия они не выражали, прекрасно понимая, что тем самым оскорбили бы всю Скандинавию. Одно неудачное слово, и вновь встанет вопрос о возрождении Игр Севера.
Итак, огонь VI зимних Олимпийских игр был зажжен в деревне Мюргедаль, расположенной ровно в 220 км от стадиона Бишлет в Осло. Накануне открытия этот огонь доставили, передавая его по эстафете, 94 лыжника.
Когда над стадионом вспыхнул огромный факел, почти мистическая тишина, стоявшая перед тем, взорвалась радостными криками всех присутствовавших. Флаги 30 стран развевались в морозной вышине. Стояла великолепная погода. Церемония открытия была строгой, но торжественной и прекрасной. Впрочем, такое определение можно отнести ко всей организации Игр. Не было ни роскоши, ни помпезности, но организация была безупречной. Наконец-то на Играх царил истинно спортивный дух!
Здесь, как и на Играх в Гармиш-Партенкирхене, собралось огромное количество зрителей. Но это были другие зрители. Они подбадривали не только своих, но и чужих. Настоящие спортивные болельщики, они были прекрасно подготовлены, компетентны в полном смысле этого слова. Только здесь, в Осло, многим стало понятно недовольство северян атмосферой, царившей на предыдущих зимних Играх, где зрители зачастую не могли ни понять, ни оценить настоящего спортивного накала борьбы. Олимпийцам лишь оставалось выступать так, чтобы быть достойными таких зрителей.
Быстро пролетели одиннадцать олимпийских дней. С грустью все покидали Норвегию. В техническом отношении это были хорошие Игры. Но говорить только о результатах соревнований – значит не сказать ничего об этих Играх. Настолько атмосфера, царящая на состязаниях и вокруг них, была великолепной! Пожалуй, это были первые Игры, на которых не нашлось места ни умышленным судейским ошибкам, ни скандалам и провокациям.
Барону Кубертену, несомненно, понравились бы эти Игры, эти зрители, объединенные единой страстью, любовью к спорту, к спорту без шовинизма, к спорту ради самого спорта, а не во имя политических или националистических амбиций, к спорту ради стремления к победе силы духа и мастерства.
А 19 июля 1952 года в столице Финляндии Хельсинки, на стадионе, построенном специально к Олимпиаде 1940 года, начались Игры XV Олимпиады. На этой Олимпиаде дебютировали спортсмены Советского Союза, и этот дебют внес в атмосферу Игр некую интригу: кто победит, какая идеология, какая социальная система, какая общественная формация? Эти вопросы волновали, естественно, не спортсменов, а политиков. С этого года Игры стали более политизированы, их стали рассматривать под соответствующим идеологическим углом.
Прежде всего по идеологическим соображениям были созданы две Олимпийские деревни: для спортсменов из социалистических и капиталистических стран. По решению руководства советской делегации спортсмены СССР не присутствовали на церемонии открытия Игр, им были запрещены контакты с представителями «вражеского» лагеря. По числу завоеванных медалей советские спортсмены заняли второе общекомандное место, первое досталось американцам. (США получили 76 медалей, из них 40 золотых, 19 серебряных и 17 бронзовых, а СССР – 71 медаль, из которых 22 были золотые, 30 —серебряные, 19 – бронзовые), но во всех наших справочниках многие годы утверждалось, что команда СССР разделила с командой США первое место в неофициальном командном зачете. И только в последние несколько лет стало возможным написать правду: мы стали в Хельсинки вторыми. Я не вижу здесь ничего обидного: молодая советская команда, дебютант таких крупных комплексных соревнований сразу обошла практически всех конкурентов, уступив только явным фаворитам – американцам, участвовавшим во всех Олимпиадах, начиная с 1896 года. Советские олимпийцы были лучшими в соревнованиях по гимнастике, вольной и классической борьбе, стрельбе и тяжелой атлетике, вторыми в соревнованиях по боксу, легкой атлетике, баскетболу и академической гребле. Дебют, достойный во всех отношениях!
А вот олимпийский дебют советских футболистов закончился, прямо скажем, не очень здорово. Драматизм сюжета стал развиваться в одной восьмой финала, где встретились команды Югославии и Советского Союза. Матч проходил в Тампере. К началу второго тайма югославы вели со счетом 4:0. Казалось, поражение неминуемо. Но ведомые знаменитым Всеволодом Бобровым, советские футболисты боролись до конца. Даже когда примерно за двадцать минут до конца счет был 5:1. Чтобы спасти матч, нужно было отыграть четыре мяча. И тут началось самое интересное…
На 75-й минуте бьет Василий Трофимов – 2:5. На 76-й – удар Боброва – 3:5. 78-я минута: снова Бобров – 4:5. Это был третий гол легендарного Боброва в этом матче. Последняя минута матча. Угловой у ворот югославов. С подачи Трофимова пятый гол головой забивает Александр Петров. Ничья. Дополнительные полчаса прошли под знаком штурма югославских ворот. Два раза их спасала штанга и перекладина. Так ни с чем команды покидают поле. А сутки спустя в переигровке югославы победили со счетом 3:1.
Рассказывают, что расстроенный корреспондент газеты «Правда» Владимир Новоскольцев передал в редакцию самый короткий репортаж: «Футбольный матч Югославия – СССР закончился со счетом 3:1. Все». Впрочем, добавил Новоскольцев, слово «все» не для репортажа, а для стенографисток. Результат этого матча имел в Москве серьезные последствия. По указанию ЦК партии всех футболистов строго наказали, а команду ЦДСА, которая составляла основу сборной страны, даже разогнали, и ведущие мастера разбрелись по разным, не самым лучшим командам.
Игры в Хельсинки вошли в олимпийскую историю как Игры, которые не были закрыты. Тогдашний президент МОК Зигфрид Эдстрём на торжественной церемонии, посвященной окончанию Игр, произнес большую речь, но забыл закончить ее предписанными Олимпийской хартией словами: «Объявляю Игры XV Олимпиады закрытыми». Престарелому президенту было уже 82 года, и на сессии МОК, проходившей в олимпийском Хельсинки, он подал в отставку. МОК возглавил 65-летний американец Эвери Брэндедж.
Праздник в Доломитах
За семь лет до начала зимних Олимпийских игр 1956 года МОК принял решение провести их в Италии. Выбор пал на небольшой курортный городок Кортина д'Ампеццо, уютно расположившийся в предгорьях Альп – Доломитах. Доломитовые Альпы наступают на город со всех сторон. Летом они рыжевато-красные, зимой – серовато-белые. Тупые и слоистые, они напоминают плохо нарезанный слоеный пирог.
Этот городок, насчитывавший в то время 6 тысяч жителей, по праву считался крупным центром зимнего спорта. Первые лыжные соревнования были здесь проведены еще в 1897 году, конькобежцы регулярно состязались на ледяных дорожках с 1902 года, бобслеисты начали свои соревнования в 1908 году.
Вскоре после окончания Первой мировой войны здесь была создана спортивная база с двумя трамплинами, трассой для бобслея и беговой дорожкой для конькобежцев. Кортина д'Ампеццо стал излюбленным местом паломничества туристов Западной Европы: один за другим вырастали отели. К началу Белой Олимпиады 1956 года в городке была одна церковь, один кинотеатр и пятьдесят один отель.
Не раз Кортина становилась ареной крупнейших международных соревнований. В 1927 году в ней проводилось первенство мира по лыжному спорту. На следующий год здесь состоялись Всемирные зимние студенческие игры. Спустя еще четыре года сюда съехались сильнейшие горнолыжники мира. Мировые чемпионаты по бобслею здесь проводились четыре раза.
Буквально на следующий день после того, как МОК принял решение о проведении зимних Игр в Кортина д'Ампеццо, началась подготовка к ним. Нужно было реконструировать износившиеся спортивные сооружения, возвести новые, подготовиться к встрече многотысячной армии спортсменов, журналистов, туристов. И без того великолепная трасса бобслея (гордость Кортина д'Ампеццо) была подготовлена самым тщательным образом: в течение многих месяцев перед Играми на ней царил образцовый порядок, ревностно поддерживаемый чуть ли не всеми жителями городка.
В олимпийские дни жизнь в тихом курортном городке стала похожа на бразильский карнавал. С шести тысяч человек население городка выросло до 30 тысяч. В город прибыло три тысячи альпийских стрелков, так называемых альпини, 1200 полицейских из Болоньи. Бородатые, очень живописные альпини, ходившие в белых комбинезонах и зеленых тирольских шляпах с пером, самоотверженно трудились, обеспечивая проведение соревнований. Они выставляли номера с результатами, трамбовали снег на трамплине, расставляли флаги на слаломных трассах, подбирали пострадавших, развозили снег по дистанциям, когда его не хватало. Кстати, его пришлось транспортировать из Австрии. Французская газета «Экип» иронизировала по этому поводу: «Снег взвешивают по миллиграммам, как кокаин. Еще немного, и его начнут продавать из-под полы». Но, несмотря на недостаток снега, к лыжне нельзя было предъявить никаких претензий: все дистанции лыжных гонок хозяева подготовили отлично.
Вообще, эта Белая Олимпиада прошла великолепно: ни одного серьезного нарушения, ни одного скандала, все очень доброжелательно, будто и нечего было делить тем, кто выходил на бескомпромиссную борьбу на горнолыжных трассах, конькобежных дорожках и других сооружениях. Ну, разве можно считать серьезной нешуточную дискуссию, разгоревшуюся вокруг бобслейных баталий. Некоторые газеты задавали вопрос: не приближаются ли соревнования по бобслею к автомобильным гонкам? Олимпийские игры считаются прежде всего праздником мускулов и тела, а в таких соревнованиях, как бобслей, тело является скорее придатком к машине. Но на этих риторических вопросах дискуссия умерла сама по себе, а соревнования продолжались, и их посещало рекордное число зрителей.
Впервые зимние Игры транслировались по телевидению. И хотя зрителей было намного меньше, чем в Осло, благодаря телевидению их количество увеличилось неизмеримо.