ой выглядел свободным.
Впрочем, Эрик не поспешил сразу же из ворот выскакивать. Приостановившись у правого столба арки, кот выглянул из-за него, как обычно выглядывал из-за угла дома, прежде чем выбежать на улицу. Но в заброшенном селе царила тишь. Не было слышно ни птичьего щебета, ни шелеста листвы под ветром, ни, тем паче, звука чьих-либо шагов. У кота даже уши слегка заложило, так напряженно он вслушивался в это неестественное безмолвие. Однако не уловил ничего.
И Эрик Рыжий решился. Он не был дома с позавчерашнего дня и больше всего на свете жаждал вернуться к себе, на Губернскую улицу. Точной дороги он не знал, однако полагал: по пути он ощутит, куда нужно бежать. Ну, а в крайнем случае — он просто вернется сюда же по своим собственным следам.
Правда, имелось ещё одно обстоятельство: Рыжий понятия не имел, где сейчас находятся полулюди-полузвери. Отчего-то он был уверен: кто-нибудь из них непременно вернется за Зининым папенькой. Но когда это ещё случится!
И кот отогнал от себя мысли о страшных волкулаках. Медленно, будто пробуя лапами тонкий лёд на пруду, он стал выходить из-под полукруглой арки, ворот в которой явно не было давным-давно. А едва только очутился на дороге, что вела к погосту, как тут же перебежал к передней полуобвалившейся стене ближайшего домика. И, только убедившись, что вокруг безопасно, совершил ещё одну перебежку, перемещаясь в сторону рухнувшего частокола: к опушке елового леса. А затем таким же манером перебрался к развалинам ещё одной избушки.
Вот тут-то всё и случилось.
То ли пятёрка, которую Рыжий видел на рассвете, оставила в селе своего дозорного. То ли кто-то из пятерых вернулся. То ли это вообще был какой-то пришлый волкулак, невесть откуда взявшийся. А он, купеческий кот Эрик, не уловил его запаха, поскольку сам пропитался таким же полузвериным духом, пока сидел рядом с чёртовым ведром.
Чудовище выскочило откуда-то со стороны маленького прудика, возле которого котофей совсем недавно поймал двух лягушек. И, если Рыжий не был в один миг разорван на части, то лишь потому, что между ним и волкулаком находилась наполовину разрушенная бревенчатая стена сельского дома. Кот сумел увидеть жуткую тварь в просвете между двумя рухнувшими бревнами. Но этот просвет оказался слишком узким для кудлатого чудовища, которое неслось к Эрику: раззявив пасть с жёлтыми зубищами, роняя на траву капли слюны. Чтобы подобраться к коту, твари пришлось сделать крюк: обежать стену с наружной стороны. А Рыжий, ясное дело, не стал дожидаться, пока его сожрут: сорвался с места и полетел, куда глаза глядят.
И это было совсем не то же самое, что удирать от давешней ведьмы! Та дьяволица, как бы чудовищно она ни выглядела, всё же напоминала человека. А это существо с чёрной кудлатой шерстью даже и на волка-то не особенно походило! С несуразно длинными лапами, с уродливой лобастой башкой, оно казалось насмешкой над законами естества.
Рыжий сам не понял поначалу, куда именно несут его лапы. А когда понял, менять направление не стал. От кудлатого существа его не спасло бы ни дерево, ни лаз в какой-нибудь заброшенный погреб. Кот не сомневался: это чудище доберётся до него, где бы он ни спрятался. А то место — оно оставляло надежду на спасение. Нужно было только сделать всё правильно.
Кот бежал так, что ветер свистел у него в ушах. И всё равно — недостаточно быстро, чтобы уйти от такой погони. Кудлатый зверь находился уже так близко, что один раз он клацнул зубами почти рядом с левой задней лапой котофея — той, где у него по рыжей шерсти пролегала круглая белая полоса-браслет. Но кошачью лапу мнимый волк всё-таки не задел. А Эрик даже не оглянулся. Если бы он потерял драгоценные мгновения, то погибель его оказалась бы скорой и страшной.
Метнувшись чуть вбок, чтобы сбить преследователю прицел, Рыжий промчал последние сажени, отделявшие его от входа в башню-каланчу. В дверной проём он влетел за один миг до жуткого кудлатого зверя. И сразу же подался в сторону — к самой стене, перекувырнувшись вдобавок через голову, чтобы погасить скорость. Иначе собственные лапы могли понести его дальше, что погубило бы его вернее, чем зубы зверя.
А в следующий миг внутренность башни огласилась страшным, душераздирающим воем: кудлатое чудище явно не ведало, что сразу за порогом следовало остановиться.
Когда Иван Алтынов узнал, что за сны привиделись его невесте, ему подумалось: такие ночные грёзы довели бы обычную барышню до истерики и нервных судорог! Но Зинаида Тихомирова к числу обычных барышень явно не относилась. Восприняла всё, что ей приснилось, как некую новую деталь мироздания: удивительную, однако отнюдь не безумную. Равно как и само появление в Живогорске волков-оборотней не представлялось ей безумием.
— Ты ведь понимаешь: этот якобы волк, который так напугал маменьку, всё ещё здесь, — сказала она; это не был вопрос.
Иванушка поморщился, кивнул:
— Да, волкулак мог сюда попасть, только если он — один из постояльцев. В смысле: был постояльцем в человеческом обличье. С улицы он бы в здание не проник: двери заперты, ворота — крепкие. И я уже переговорил с портье: после утренней паники наружу выходил только мальчишка-посыльный.
Тут же купеческий сын пожалел, что они не расспросили Зинину бабушку: могут ли и дети становится оборотнями? Но эту мысль сразу же вытеснила другая. Ивану впервые пришло в голову: а ведь Агриппина Федотова позавчера очень ловко уклонилась от их с Зиной вопросов о том, как она узнала о напасти, ожидавшей Живогорск! И вот теперь волкулаки избрали местом своей невиданной охоты алтыновский доходный дом, где сейчас находилась сама Агриппина Ивановна. Уж навряд ли это было случайностью. Не верил купеческий сын в такие случаи.
А Зина между тем перевела разговор на другое — на то, что волновало её более всего:
— Но почему же ты, Ванечка, не известил меня, что получил записку, написанную папенькой?
— Не хотел лишний раз тебя тревожить, — сказал купеческий сын.
И, в общем-то, это являлось правдой. Но — правдой неполной. Истина состояла в том, что он, Иван Алтынов, не был уверен, что ему удастся выкупить Зининого отца из плена при помощи обмена на отстрелянную руку-лапу. И, если бы сделать это у него не вышло, он хотел утаить от своей невесты историю с обменом. Не рассказывать ей о том, что протоиерея Александра Тихомирова больше нет в живых. Заставить её терзаться ложной надеждой. Что, пожалуй, было даже хуже вранья и умолчаний Агриппины Федотовой. Следовало прекратить врать — и немедленно. Открыть наконец-то Зине всё — пока не стало поздно.
— Мой дед Кузьма Алтынов исчез из моего подвала, куда я его поместил, — сказал Иван. — Я думал сперва: это Валерьян его выпустил. Но теперь сомневаюсь: как бы он проник в дом незаметно?
Пожалуй, если бы Агриппина Ивановна находилась сейчас с ними рядом, он не решился бы вот так, без предисловий, об этом сообщить. Но и Зину услышанное явно потрясло.
— Злейший враг баушки, — прошептала она, назвав Агриппину, по детской привычке, этим просторечным словечком. — Но ты прав! — Она вскинула глаза на Ивана. — Я тоже считаю, что Валерьян этого не делал. Ведь Кузьма Петрович оказался его отцом. А над Валерьяном всю его жизнь довлело предостережение, что своего отца он должен бояться больше, чем кого бы то ни было. А то кольцо с отстрелянной руки — оно у тебя с собой, Ванечка?
Иван достал из кармана перстень-печатку, показал своей невесте.
— Я попробую его использовать, чтобы вызволить твоего папеньку, — проговорил купеческий сын.
А потом объяснил, что он задумал. Доктор Парнасов должен был отнести диковинную руку в алтыновский склеп, если сам Иван не успеет вовремя вернуться домой. Но — волкулакам явно нужна была не сама рука. Им требовалось вернуть кольцо с княжеским гербом, что обладало очень уж специфическими свойствами. И этой особенностью старинной золотой вещицы Иван планировал воспользоваться в полной мере. Изначально-то он собирался употребить это кольцо по-другому, просто в виде наживки. Но, выслушав рассказ Зины о её ночном сновидении, свои намерения переменил.
Глава 16. Трапеза купца-колдуна
30 августа (11 сентября) 1872 года. Вторник
Эрик Рыжий не довольствовался тем, что услышал вопль, донесшийся снизу: со дна «волчьей ямы», которая находилась под полом башни-каланчи. Ямы, где оказался одноглазый и долгорукий дедуля, проломивший пол при своём неудачном падении. И куда угодило существо, только что преследовавшее Эрика.
Нет, купеческий кот был из тех, кого на мякине не проведешь: он знал, что должен удостовериться. Увидеть воочию, что его уловка сработала. И он снова, как и пару часов назад, пополз к краю пролома на животе. Но тогда он двигался в тишине: свалившийся под пол дедуля не издавал ни звука. Острый кол, пробивший его согбенную спину, явно не мог причинить страданий живому мертвецу. А вот недавний преследователь Эрика — это было совсем иное дело. У кота дергались уши и вздрагивали кончики усов при каждом визгливом стоне, что доносился снизу. Но, если поначалу эти звуки представляли собой звериный вой, то к моменту, когда Рыжий свесил в провал круглую башку, ситуация изменилась.
Существо, которое рухнуло брюхом на острые колья в яме, издавало теперь звуки, сильно напоминавшие человеческие стоны. Да и внешний его облик претерпел поразительные изменения. Нижняя (точнее — задняя) часть его туловища оставалась звериной: покрытой клочковатой шерстью, с мощными когтистыми лапами. И эту звериная часть сохранялась вплоть до того места, где в тело чудовища вонзились два заострённых кола, расположенные рядышком. А на пространстве за этими кольями и до самой головы волкулака прямо на глазах Эрика творилось невероятное.
Кот видел, как хребет зверя, теряя шерсть, превращается в голую спину довольно тощего мужчины. А вместо звериной головы кот мог уже созерцать наполовину плешивый мужской затылок — с венчиком седовато-пегих волос вокруг блестящей лысины. При этом верхние конечности страхолюдного существа всё ещё имели вид звериных лап. Не преобразилось пока в руки. И полузверь-получеловек, отталкиваясь ими от земляного дна ямы, уже пытался снять самого себя с пронзивших его кольев. Подыхать это чудо-юдо явно не собиралось.