Оборотни — страница 33 из 92

В конце концов, она ведь тайный агент, и ей хотелось поведать об этом всему миру. Но это была тайна, и она, проходя через вестибюль, сожалела, что не может прокричать об этом хотя бы на весь отель.

Спустя двадцать минут Эдем увидел Билли на станке для раскачивания. Полные ее груди подпрыгивали вверх и вниз под облегающей закрытой майкой. Он надеялся, что ей не придется столкнуться с тем, что, как он знал, могло случиться. Насилие присутствовало в его существе. Оно приходило внезапно и стремительно, в полном соответствии с его природой. Он знал, что в такой момент она бы с ним не совладала.

Он не мог ей сказать, что подлинная причина его прихода в гимнастический зал определялась инстинктом приближающейся опасности, которую необходимо встретить в самой лучшей форме. Сейчас ему была нужна вся его легкость, проворность, вся его сила.

Он знал, что ситуация может быстро измениться.

Он не пытался сформулировать свои предчувствия.

Но они никогда не подводили его в прошлом.

Дорога явно становилась все более опасной и ухабистой.


«Креол куин» — колесный, однотрубный речной пароход, выкрашенный в белый цвет, напоминал о тех днях, когда азартные игроки прогуливались по палубам с тонкими сигарами в зубах; когда мужчины в дорогих костюмах и женщины в элегантных платьях пускались в плавание, вдохновляемые «американской мечтой»; когда мальчишки, ловившие рыбу на берегах Миссисипи, слышали постукивание поршней речных судов, огибавших излучину реки; о днях хлопка и пара, о капитане, обозревавшем со своего мостика дикие, неосвоенные места, о Глубоком Юге, о Марке Твене, о всем том, что создало величие Америки.

Все это было. А теперь «Креол куин» и другие пароходы того же класса предназначены для туристического обслуживания. Наполовину меньшие, чем первоначальные королевы реки, они будят ностальгические воспоминания о прошлом, а иногда вызывают Стыд за нашу мельчайшую эпоху.

Триммлеры, осмотрев набережную, взошли по трапу на пароход. Эдем и Билли, соблюдая дистанцию, следовали за ними.

Триммлер, явно взволнованный, то и дело оглядывался по сторонам, будто искал кого-то, вместе с тем пытаясь эту свою нервозность скрыть. Когда они подошли к лесенке, ведущей в ресторан, он заговорщически прошептал что-то на ухо Труди, а затем указал через палубу на группу пассажиров. Труди посмотрела туда.

Эдем последовал ее примеру. Там стояло несколько мужчин и женщин различного возраста. Ничего особенного в них не было, обычные туристы, как и все на этом пароходе.

Внезапно загудел буксир, тянувший по реке несколько тяжело нагруженных барж. Он подавал сигнал предостережения небольшой прогулочной яхте с шестью пировавшими на ее борту людьми. Близкий и громкий звук привлек внимание пассажиров «Креол куин», все как один повернулись в сторону буксирного каравана, надвигавшегося на маленькое суденышко, которое с трудом проскочило налево, огибая баржи со стороны берега.

— Вы видели, что произошло? Едва не столкнулись, — взволнованно сказала Билли.

— Разве? — спокойно ответил Эдем. Внимание его было приковано к Триммлеру. Ученый, по-видимому, тоже не очень следил за инцидентом на воде. Взмахом руки он подавал сигнал кому-то из группы, стоявшей на противоположной стороне палубы. Солидный пожилой человек с резкими чертами лица и копной седых волос, прислонившийся к перилам, понял, что эти сигналы обращены к нему, и сразу как-то внутренне подобрался. Эдем немедленно ощутил установившийся между ними контакт. Седовласый, мягко улыбнувшись, обратил теперь спокойный взгляд на речное происшествие. Триммлер, довольный состоявшимся обменом приветствиями на расстоянии, взял за руку Труди и повел ее по лесенке в ресторан. Человек, явившийся предметом их внимания, оставался пока с группой, которая живо обсуждала опасный дрейф прогулочной яхты мимо каравана барж. Сам он не был захвачен происшествием и вскоре медленно пошел вдоль борта, чтобы покинуть палубу. Он прихрамывал и опирался на палку, которую Эдем раньше не заметил, поскольку она висела на верхней планке бортовых перил.

Билли продолжала что-то говорить об инциденте на реке. Воспринимая ее вполуха, он прошел к туристам по другой стороне палубы, удостоверившись вначале, что Триммлер не покинул пароход до поднятия трапа.

— Триммлер исчез, — бросилась за ним Билли.

— Все в порядке, — ответил Эдем. — Он здесь.

Они прошли всю противоположную сторону палубы, и Эдем, облокотившись о перила, оценил наконец опасность, которой подвергалась прогулочная яхта.

— Вы можете объяснить, что происходит? — спросила Билли, заняв место рядом с ним.

Эдем приложил палец к губам, показывая, что нужно соблюдать осторожность. Она замолчала, теперь уже не любопытствуя, а беспокоясь непониманием происходящего.

Туристы, возбужденные недавним зрелищем и вообще всей атмосферой на великой американской реке, были иностранцы и говорили по-русски.

Эдем подвел Билли к лесенке, по которой незаметно для нее исчезли Триммлеры. Слева, в стороне от группы, седоволосый человек смотрел на Миссисипи.

— Объясните, наконец, что происходит? — настаивала Билли.

— Объясню, когда узнаю.

— Это русские?

— Русскими являются и участники конференции по космосу, на которую как раз и прибыл Триммлер.

— Вы хотите сказать… — Внезапно она смолкла.

— Что? — Не оборачиваясь, он начал спускаться по лесенке.

Она спешила следом.

— …что они и русские, и учены…

— Не знаю. Но это интересно. Вы так не думаете?

— Но это же простое совпадение.

— Может быть. Как и то, что Триммлер, которого мы знаем не в качестве туриста, совершает на этом пароходе развлекательную поездку. Такое же совпадение.

Она догнала его у конца лесенки и хотела что-то сказать, когда к ним приблизилась другая группа весьма оживленных туристов. Это были американцы из Теннесси.

— Хорошо проводите время? — весело спросил один из них.

— Великолепно, — ответил Эдем. — Прекрасное место для развлечений.

— Конечно, конечно, — подтвердил турист из Теннесси. Тут же прозвучал свисток, и «Креол куин» отчалил в ежедневную утреннюю прогулку по Миссисипи.

Включился громкоговоритель: «На нижней палубе подается поздний завтрак. Блюда местной креольской кухни. Поспешите на нижнюю палубу».

— Так где же Триммлер? — спросила Билли.

— Он спустился сюда.

Триммлеры сидели в ресторане на носу, увлеченные карибским супом. Играл небольшой джаз-оркестр, звучание которого в этом тесном, переполненном помещении напоминало разрывы праздничных петард. Чтобы слышать друг друга, надо было почти кричать на ухо. Стоя в очереди, они наблюдали за Триммлерами, сидевшими за столиком у окна. Вскоре освободились места в другом конце. Пять минут спустя появилась компания русских (без седовласого человека), а Триммлеры ожидали очередную порцию экзотики — джамбалайю с красными бобами.

— Я могу обойтись без этих деликатесов, — сказала Билли: суп из стручков бамии уже давал о себе знать в ее калифорнийском желудке. Эдем кивнул в знак согласия и закурил сигарету. Она неодобрительно покачала головой, ее взгляды на эту паршивую привычку были ему известны.

— Не надо ссориться. Я ни с кем не обсуждаю вопросов политики, курения и религии.

Она пожала плечами и всецело отдалась наблюдению за Триммлерами.

— Если они расстанутся, я хочу остаться с ней.

— Почему вы думаете, что они расстанутся?

— Посмотрите, как он нервничает. Она ест, а он делает вид, что занят пищей. Может, ему не нравится джамбалайя?

— Увидим. — Когда он произнес это, Триммлер наклонился к Труди, затем внезапно вышел из-за стола. Он заметил Эдема и Билли, но не показал виду, что знаком с ними.

— Ну вот и нам нужно идти, — сказал Эдем, притворяясь, что поглощен своим супом. Когда ученый покинул зал, Эдем поднялся и пошел на раздачу. — Оставайтесь с ней, — сказал он Билли.

Труди искоса посмотрела на них и с еще большим усердием занялась своим кушаньем. Эдем, стараясь не попадаться на глаза Труди, скользнул из своей очереди на кухню.

— Эй, что вы тут делаете? — закричал один из поваров.

— Мне плохо, — ответил Эдем, притворным жестом прикрывая рот, будто его могло вырвать. — Мне нужен свежий воздух. Мне нужно… Я хочу…

— В ту дверь, — взвизгнул повар, отнюдь не беспокоясь, что под вопрос поставлена его профессиональная честь. — Вали пошустрее. Вверх по этой дрянной лестнице.

Эдем выскочил из кухни, подавляя внезапный смешок, и поднялся на среднюю палубу. Она была пуста. Он двинулся на верхнюю палубу, где находилось несколько человек, все еще любовавшихся Миссисипи, но не было и признака Триммлера или седовласого. Пришлось снова спуститься на среднюю палубу и пройти на корму.

Седовласый медленно и осторожно ковылял к апартаментам для совещаний. Спрятавшись за лесенкой, Эдем наблюдал, как русский вошел в одну из этих комнат и плотно закрыл за собой дверь. Тогда он тихо прошел вперед и заглянул в замочную скважину.

Триммлер и седовласый смотрели друг на друга долгим ожидающим взглядом, как делают это обычно старые приятели, которые не виделись долгое время.

— Хайнрих, — услышал он голос седовласого.

— Альберт! Альберт! После всех этих… — Глаза у Триммлера наполнились слезами.

Эдем понял, что Триммлер безотчетно, спонтанно заговорил по-немецки.

Он увидел, как старики обнялись, похлопывая друг друга по спине и неподдельно радуясь этой встрече. Потом, отступив на шаг, снова стали рассматривать друг друга.

— Я мог бы сказать, что вы не переменились, — сказал Триммлер, — но это было бы ложью.

— По крайней мере успехи не отразились на моем пузе, — ответил седой, ткнув Триммлера в живот. — Если не считать этого, вы выглядите прекрасно. Западный образ жизни, не так ли?

— Невозможно поверить… после всех этих лет… Альберт, дорогой… после всех этих лет…

— Кто бы мог подумать тогда… что мы встретимся здесь, на пароходе, в Америке. Но теперь я окончательно осознаю, что война действительно закончилась.