Гербхарт, полицейский инспектор Берлина, следовавший за Хилсмэном, не обращал внимания на их разговоры. Он ненавидел этих гадов, приезжающих сюда и всюду сующих свой нос.
Война давно закончилась, и Гитлер остался просто как печальное воспоминание. Если бы ему было дано право, он давно бы снес все эти дурацкие памятники в городе.
— Они остановятся здесь на пятнадцать минут, — продолжал Хилсмэн. — Это частная церемония. Никакой общественности, только представители печати. — Он повернулся к Гербхарту и показал на небольшую группу деревьев на другой стороне дороги. — Вам нужно обеспечить здесь дополнительное прикрытие. В таком месте может спрятаться снайпер. Понятно?
Полицейский кивнул и сделал запись в своем блокноте. Он обеспечит, ему не трудно сделать так, чтобы здесь вообще никого не было, кроме двух этих самых влиятельных людей в мире. У Гербхарта были другие проблемы. Его разведка доложила, где действительно могут произойти беспорядки. Не здесь, а там, где эти эксцессы станут предметом наибольшего внимания в средствах массовой информации. Вот где была опасность. Но делать нечего, надо кивать, делать заметки и точно знать, что его спина прикрыта. На всякий случай.
— О’кей, — сказал ЗДР, раскрывая дверцу своей машины и забираясь в нее. — Следующая остановка у завершающего этапа.
Хилсмэн последовал за ним, а Гербхарт сел на переднее сиденье и дал знак водителю доставить их на следующее место.
— Есть какие-нибудь новые сведения в отношении двух беглецов? — спросил Хилсмэн.
— Нет. — ЗДР не хотел обсуждать этот вопрос.
— Этого еще не хватало! Они ведь, сволочи, могут к чему-то готовиться. Даже к приезду сюда.
— Нет ничего общего между ними и визитом президента.
— Но мы должны учесть и такую возможность.
— Что вы имеете в виду?
— Попытку покушения.
— Никак не вяжется.
— Еще как вяжется. Если они появятся здесь, значит, у них недобрые намерения. — Хилсмэн наклонился вперед и заговорил с Гербхартом: — Я о тех фотографиях в газете. Нужно, чтобы они были розданы всем вашим людям. Установите их личность и арестуйте. Если они будут оказывать сопротивление, не стесняйтесь.
ЗДР озабоченно посмотрел в окно. В отдалении он увидел Бранденбургские ворота. Он вспомнил время, когда около них проходила Стена, вспомнил теперь уже не действовавший Кардовский контрольно-пропускной пункт, где он лично наблюдал за обменом агентов между его управлением и русскими. При всех их ужасах, это были хорошие дни. С интересной работой. С ясными целями.
«Мерседес» завернул за угол и пересек площадь Республики. В конце ее находилось место, куда они ехали.
В поле их зрения появилось огромное серое здание Рейхстага.
Аутобан «Е-6»
Заложенные в моторе сто шестьдесят лошадиных сил поперхнулись, закашлялись и замерли на высоте трех тысяч футов.
— Чтоб тебя! — пробормотал Эдем сдавленным голосом, пытаясь справиться с небольшим самолетом «Сессна», который с внезапно остановившимся и бесполезным винтом стал неуклюже болтаться в воздухе, теряя скорость. Он подал ручку управления вперед, заставив опуститься нос самолета, и тот опять начал набирать скорость в свободном скольжении к земле. — Посмотрите, где бы мы могли приземлиться! — прокричал он.
— Вон там пустая дорога. — Билли показала направо, и Эдем увидел асфальтовую ленту, пересекавшую лес.
Он бросил самолет направо и нацелил его нос на аутобан. Они опустились к верхушкам деревьев, рев мотора теперь сменился свистом ветра, когда они прорезали воздух.
— Привяжитесь, — велел он. — Дело трудное.
— Вы справитесь, ушлый парень.
Ему хотелось бы располагать той верой в себя, которая была сейчас у Билли к нему. Он держал нос самолета опущенным, снижаясь так, чтобы придать машине достаточную скорость, но не сделать ее слишком опасной. Казалось, что они зависли так навсегда, приостановившись под натиском воздуха. Но конечный бросок неизбежен, и может случиться так, что покрытые снегом верхушки деревьев врежутся в фюзеляж машины и расположенные под ним шасси, разрывая их на части, пытаясь затащить все в лес.
Маленькая «Сессна» прорвалась все же через цепкие лапы и скользнула сквозь деревья; вес и инерция самолета помогли преодолеть хватку сучьев. Промелькнув у опушки леса, он так сильно ударился о полотно автобана, что подумалось, будто шасси пробьют дно фюзеляжа и убьют их.
Но машина выдержала. Еще раз содрогнулась от удара и замерла в тиши, окруженная сорванными сучьями и падавшим снегом. И уже не было слышно ничего. Только их тяжелое дыхание.
Эдем напрасно дергал ручку дверцы — ее заклинило. Надо поскорее выбираться отсюда, в любую минуту самолет мог взорваться. Он развернулся и стал помогать Билли, пыхтевшей над своей дверцей. Она открылась.
— Прыгайте! — распорядился он. — Сейчас же прыгайте!
Ей и не нужно было приказывать, она выскочила из дверцы, не глядя на окружавший машину снег и мусор. Отбежав немного, она повернулась, чтобы увидеть его. Эдем, прыгнувший вслед за ней, шел с ручным пулеметом в левой руке. Билли восхитилась его способностью не допускать никакого вмешательства при осуществлении своей цели. Вдруг он остановился и стал смеяться.
— Бегите! — закричала она. — Не останавливайтесь! Бегите!
— Она не может взорваться. У этой чертовой птички кончилось горючее.
Она тоже засмеялась.
В этот момент самолет взорвался, огромный огненный шар поднялся вверх над деревьями, а затем так же внезапно исчез, оставив их оглушенными.
Билли бросилась на землю и посмотрела туда, где стоял Эдем. Он, негодяй, продолжал смеяться как ни в чем не бывало.
— По крайней мере, убедилась, что и вы ошибаетесь.
Он протянул руку и помог ей подняться, отряхнув налипший на нее снег. А потом обнял.
Водитель легковой машины марки «Трабант» видел взрыв и съехал к ним с аутобана по небольшому уклону. Это была единственная машина на этом участке дороги: плохая погода удерживала большинство водителей в их домах или учреждениях.
— Что случилось? — закричал водитель, выбираясь из машины. Это был молодой человек двадцати в небольшим лет; на нем была Дешевая, но новая коричневая рубашка, повязанная галстуком яркой расцветки в стиле раннего Армани, да еще в худшем варианте. Через плечо у него был перекинут портативный телефон в пластиковом чехле, напоминавшем подплечную кобуру. — Что случилось? — повторил он. — С вами все в порядке?
Эдем повернулся, чтобы встретить этого Человека Армани, и повел Билли к автомашине.
— Мы чувствуем себя прекрасно, — сказал он в ответ. — Все о’кей.
— Но что же, черт возьми, произошло?
— Кончилось горючее. Не дотянул до посадки, — ответил Эдем молодому человеку, который не отрывал взгляда от полыхавших останков самолета. — Гнусная фантастика. Нам нужно выбраться отсюда! — крикнул Эдем, подойдя к маленькой желтой машине. — Можете вы нас взять?
— А как быть с полицией? — спросил Человек Армани, когда приблизился к ним.
— Она вас волнует?
— Вам что, следует рассказать… — Он внезапно умолк, рассмотрев довольно странный вид Эдема. — У вас беда, наверное. Вы из армии?
— Нам нужно попасть в Берлин. — Эдем проигнорировал заданный вопрос.
— У вас иностранный акцент.
— Английский.
— Вы что же, в бегах?
— Да вам-то какое дело? Довезите до Берлина, и все дела. — Эдем начинал нервничать. Он хотел уехать до того, как к ним подъедут другие машины. — Заплатим как следует.
Человек Армани немного подумал, потом усмехнулся:
— Мать всегда говорила мне, что я попаду в беду. Поехали.
Билли мигом очутилась на заднем сиденье машины, Эдем сел рядом с Человеком Армани. Молодой немец привел машину в движение с помощью странного рычага переключения передач, который прятался под щитком приборов.
— Меня зовут Бернард, — сказал он, когда они направились на север. — Вам повезло. Я, так или иначе, поехал бы в Берлин. Насытился югом. Никакой подходящей работы. Одно говно. Цена объединения. Всем захотелось этой проклятой свободы.
— Тем не менее спасибо. Я — Эдем. А это — Билли.
Водитель оглянулся и поприветствовал Билли, которая кивнула ему в ответ.
— Вы хорошо говорите по-немецки. Для иностранца. Но почему же вы в бегах?
— Не от полиции. От людей, которые хотят причинить нам вред.
— Я бы и не вызвал полицию.
— Нет смысла все усложнять. Разберемся с этим в Берлине.
— У вас дрянной вид.
— Я и чувствую себя дрянью.
Бернард рассмеялся:
— Не думаю, чтобы у вас водились деньги.
— Их нет при мне. Но я не свистел, говоря, что мы не постоим за оплатой.
— В этом-то и весь бардак. Ни у кого нет денег, когда они нужны.
«Трабант» тарахтел в сторону Берлина, находившегося в пятидесяти километрах к северу. Бернарду хотелось поболтать. Вертя баранкой, он поведал им о своей жизни в Коттбусе, городке, который он покинул. Тривиальная история современной Германии после падения ГДР. Надежды на свободу сменились отчаянием. Поиски работы и лучшего будущего вылились в бесконечные перемещения миллионов людей на Востоке и острое недовольство жителей Запада, которые увидели, что под угрозой оказалось их собственное процветание. Бернард, попытавшись зарабатывать на жизнь куплей и продажей чего угодно, с ходу получил жестокий урок любого предпринимательства. Если вы хотите что-нибудь продать, прежде всего найдите того, кто захотел бы это купить. Простое правило спроса и предложения. В Коттбусе деньги требовались для выживания, а не для роскоши. Нацеленность Бернарда на предметы туалета, включая использование мягкой бумаги в качестве полотенец для ванных, большинство его земляков рассматривали как роскошь.
— Три года пустоты. Так долго мне пришлось это переносить, — жаловался он, пока машина катила на север со скоростью в шестьдесят километров в час, а изношенная выхлопная труба клубилась дымом. — Три года без малейшего признака дохода. Только счета от компании, которая снабжала меня товаром. Если они захотят получить его обратно, пусть приходят и забирают. Все это добро у меня в квартире.