арство. Одновременно он пообещал принятие нового, либерального закона о свободе совести. Была и ещё одна важная деталь: в мероприятии предполагалось участие представителей других христианских «церквей».
Митрополит Минский Филарет встречает кардинала Казароли
Так начала вырисовываться новая церковная политика, воспроизводящая подход хрущёвского руководства, рассматривавшего Церковь как инструмент для выстраивания новых отношений с Западом, а экуменический «диалог» — как часть своей внешнеполитической стратегии. Но если при Хрущёве проэкуменический курс навязывался церковному руководству в качестве условия выживания Церкви в разгар гонений и преследований верующих, то горбачёвская команда использовала более гибкие и изощрённые методы. Речь шла о предоставлении полной религиозной свободы, помощи и покровительства Церкви со стороны государства, но ценой этого должна была стать такая открытость к межрелигиозному «диалогу», которая полностью соответствовала бы «новому политическому мышлению» перестроечников и их устремлённости на примирение с Западом. Церковь для них являлась всё тем же инструментом, «идеологическим щитом власти», который должен был укрепить их авторитет как внутри страны, так и на международной арене. Но эти планы не имели бы успеха, если бы внутри руководства РПЦ не существовала бы к этому времени хорошо организованная партия реформаторов, приступившая к перестройке самой Церкви и выступившая надёжным союзником власти.
Для рассмотрения вопроса об участии в праздновании 1000-летия Крещения Руси в Москву в июне 1988 года прибыли две католические делегации: одна — от Католической церкви (10 епископов из разных стран); другая — от государства Ватикан. Делегацию от Ватикана возглавил госсекретарь кардинал Казароли, который, прибыв на торжества, встретился с главой ОВЦС митрополитом Минским и Белорусским Филаретом (Вахромеевым) в аэропорту, а затем с новым председателем Совета министров А.А. Громыко, Министром иностранных дел Э.А. Шеварднадзе, и, наконец, был принят со всеми почестями М. Горбачёвым[550]. Казароли передал ему личное послание папы, в котором содержались приглашение понтифика и четыре темы для обсуждения: установление дипломатических отношений; религиозная свобода для всех верующих; легализация униатов; перестройка. Известно, что Казароли, в знак примирения, передал Горбачёву и список всех тайных католических священников и епископов на Украине, которые никоим образом от этого не пострадали. На встрече шёл поиск политической базы будущего «диалога», поэтому Горбачёв подчеркнул, что «новое политическое мышление» в международных делах перекликается с новыми идеями, выдвигаемыми в Ватикане, при этом совпадают и оценки, и термины. А Казароли дал понять, что Ватикан мог по своим каналам способствовать налаживанию «климата взаимного доверия» между СССР и США. В итоге вопрос о взаимодействии и установлении канала связи для обмена информацией стал основным. Горбачёв пожелал «встречи в Италии», и с этого момента тема его визита в Ватикан была введена в дипломатический оборот, став «одним из стержней, вокруг которого вращалась вся проблематика российско-ватиканских отношений»[551].
Кардинал Казароли в Кремле
Тогда же кардинал Казароли встретился и с униатскими епископами Курчабой и Васылыком, проинформировавшими Ватикан о том, что Греко-католическая церковь существует и просит у Советского правительства реабилитации и возвращения отобранных храмов. А в январе 1989 года понтифик в своём выступлении перед дипломатами призвал Горбачёва применять принципы «перестройки» и в религиозной сфере, имея в виду решение униатского вопроса. Эта поддержка Ватикана подтолкнула униатов к ещё более активным действиям, и в мае 1989 года униатские епископы Курчаба, Васылык и Дмытерко вместе с духовенством устроили стояние на Красной площади в Москве с требованием реабилитации УГКЦ, а миряне из Галиции поддерживали постоянный пикет на Арбате. Осенью в Львове состоялась уже многочисленная демонстрация с требованием легализации УГКЦ, а во втором по значению львовском храме — Преображенском соборе священник Ярослав Чухный вместо патриарха на литургии помянул папу и провозгласил переход в юрисдикцию Униатской церкви. После этого последовал переход в греко-католичество и в других городах, а несколько священников во Львове заявили о создании Украинской автокефальной православной церкви (УАПС)[552]. За униатов дружно вступились и перестроечные СМИ.
Летом 1989 года в связи с готовящимися радикальными изменениями в странах Восточной Европы горбачёвская команда приступила непосредственно к реализации концепции «общеевропейского дома», значение которого объяснялось необходимостью не допустить изоляции СССР. Эта тематика стала доминировать и в отношениях с Ватиканом, поскольку международный авторитет понтифика должен был подкрепить престиж перестройки и её лидера в глазах «мировой общественности». Как объяснял позже помощник Горбачёва А. Черняев, все понимали, что Ватикан — это не только религиозная, но и политическая, и экономическая сила, и целью переговоров было разоблачить представление об СССР как «империи Зла»[553]. Горбачёв планировал создание союза между странами Восточной и Западной Европы: что-то вроде «Хельсинки-II», что невозможно было без согласия Св. Престола.
В связи с этим в августе в Ватикан был послан личный представитель Министра иностранных дел Э. А. Шеварднадзе Ю. Карлов, передавший понтифику послание Горбачёва. Карлов встречался и с кардиналом Казароли, который сообщил ему, что они надеются, что все вопросы, касающиеся униатов и католиков в СССР, будут решены после принятия нового закона о свободе совести. Поэтому в своём письме министру Ю. Карлов предлагал решить униатскую проблему путём «примирения» религиозных вождей. И не случайно сразу после Карлова понтифик принял трёх митрополитов РПЦ — митрополита Филарета (Денисенко), митрополита Ювеналия (Пояркова) и митрополита Филарета (Вахромеева) — для обсуждения ситуации с греко-католиками.
После этого в советском руководстве была согласована дата посещения Горбачёвым Ватикана, приуроченная к визиту в Италию в конце ноября 1989 года и накануне встречи в верхах на Мальте.
Как указывает в своей книге Ю.Е. Карлов, подготавливая встречу с понтификом, они прекрасно понимали, что она касается интересов РПЦ и, в первую очередь, в связи с возможной легализацией униатов, грозившей потерей многих приходов в Западной Украине. Так что расчёт был сделан на то, чтобы превратить РПЦ в своего союзника. Для этого всячески подчёркивалось, что, во-первых, новый закон о свободе совести обеспечит равенство перед законом всех религий и конфессий, но РПЦ будет занимать в жизни общества особое место, и, во-вторых, что создание представительства СССР в Ватикане было бы полезным и для РПЦ как в целях получения живой информации о ватиканских делах, так и в плане доведения до Ватикана точки зрения руководства Церкви.
В итоге горбачёвская команда решила, что в силу религиозной специфики униатской проблемы решение её надо искать в рамках взаимоотношений между РПЦ и Католической церковью, которые сами должны решать вопрос о разделе церковного имущества, без вмешательства государства. Это была удобная позиция, освобождавшая власть от какой-либо ответственности за решение ключевой проблемы.
Однако и Священный синод, и Совет по делам религий категорически не соглашались с признанием униатов и исходили из того, что, если оно и возможно, то только в рамках Католической церкви Латинского обряда и без восстановления униатских церковных структур[554]. 19 октября 1989 года обеспокоенные члены Священного синода встретились с Э. Шеварднадзе, который попытался «успокоить» их, подчеркнув, что контакты с Ватиканом будут строиться как с государством, а не как с религиозным центром. Он призвал их также подумать «о поисках компромисса в связи с предстоящим принятием более демократического и либерального закона о свободе совести и религиозных организациях».
После этого была проведена встреча Ю. Карлова отдельно с митрополитом Минским Филаретом (тогдашним главой ОВЦС) и митрополитом Ювеналием, которого он назвал «тонким политиком» и который изложил свою точку зрения следующим образом: «Нам, — говорил митрополит, — не уйти от сотрудничества с западным христианством, с Католической церковью. К тому же такое сотрудничество пойдёт только на пользу всему христианскому миру. Однако надо быть реалистами. Русская православная церковь пока слишком слаба, чтобы на равных сотрудничать с католиками. Торопиться в этом деле — значит повредить перспективе общехристианского «диалога», ослабить позиции русского Православия»[555]. То есть межрелигиозное сотрудничество никоим образом не отметалось, но ставилось в зависимость от укрепления позиций самой РПЦ и её способности конкурировать с католиками, которые при организованной и политической поддержке Ватикана могли занять доминирующие позиции в российской духовной жизни.
Встреча Иоанна Павла II c М.Горбачевым
Буквально тогда же, 20 октября, Горбачёв и Шеварднадзе приняли на самом высоком уровне кардинала Содано (практически в качестве главы правительства дружественного государства), с которым впервые за всю историю советско-ватиканских отношений были серьёзно обсуждены вопросы деятельности Католической церкви в СССР, без решения которых горбачёвское руководство не видело возможности нормализации отношений с Ватиканом[556]. Но поскольку это касалось уже межрелигиозных отношений, прозвучала, наконец, и тема о