Асташкевич решительно отрубил:
– Как бы то ни было, но нам напомнили о том, что вопросами обороны мы пока занимались недостаточно. Ее у нас, по сути, и нет. Для начала мы начнем разворачивать оборону…
«Беглый» «восточник» появился на следующий день. Мильке оказался прав…
29 мая, дальние подступы к партизанской базе
Сергей Мельников уже третий час лежал в траве и осматривал окрестности. Вроде бы, изучил всё – все деревья в пределах видимости, все кусты и муравейники числом три штуки. Но пока что вокруг было мирно.
В такие часы Сергей очень завидовал Макарову, который тоже где-то сейчас так лежал, что тот не курит. Потому как в засаде не только покурить – почесаться лишний раз нельзя. Иначе какой смысл в подобном лежании? Ведь весь смысл этой игры – кто кого первый засечет: ты врага или он тебя?
Сзади и сбоку разносилась веселая перекличка партизан и стук топоров. Там, в ельнике, строили засаду. Так партизаны называли окоп с огневыми точками, который потом искусно маскировали ветками. Смысл ее был в том, чтобы подпустить наступающих немцев как можно ближе, а потом неожиданно врезать огнем им во фланг, а еще лучше – в тыл. Потом, постреляв немного, отойти к другой заранее заготовленной засаде. То есть все тот же принцип, который переняли егеря, – «бей и беги». Партизанам не имело смысла городить нормальные оборонительные сооружения из линий окопов, пулеметных гнезд, дзотов и всего подобного. Нормальную оборону фрицы преодолевать умели, даже если ее держали войска посильнее партизан, у которых не было артиллерии и другого серьезного вооружения. Зато был лес, в котором даже крупные силы врага выглядят не так чтобы очень внушительно.
Партизаны неплохо знали, как организуют немцы «борьбу с бандами». Благо фрицы, как известно, большие любители всяких правил и инструкций. Поначалу, в сорок первом, когда немцы еще полагали, что в лесах прячутся деморализованные остатки разбитых частей (хотя зачастую именно так и было), они просто подходили колонной к лесу, разворачивались в цепь и начинали прочес. Чаще всего партизанские отряды, которые тогда тоже мало что собой представляли, просто снимались и уходили. Поскольку о приближении врага, как правило, было известно заранее, фрицам обычно доставались такие сомнительные трофеи, как брошенные шалаши или землянки. Затем партизаны возвращались назад. То есть немцы просто гоняли партизан с места на место. Конечно, некоторые командиры, не усвоившие законов лесной войны, пытались сражаться «по правилам». Вечная им память.
Со временем фрицы кое-чему научились, а отряды разрослись; постоянно бегать с места на место им стало скучно. Так что антипартизанская операция против крупного соединения выглядела примерно так. Немцы старались блокировать все подходы к лесу, занимая окрестные деревни крупными гарнизонами. Затем лес обстреливали, а иногда и бомбили. Толку от этого не было никакого, но немцам такие акции придавали уверенности. Затем начинался штурм: немцы вступали в лес. И вот тут начинала работать партизанская оборона.
Вся защитная система состояла из засад, огневых точек, завалов и минных полей – и даже таких древних, но эффективных штучек, как «волчьи ямы». Смысл обороны был в том, чтобы разорвать атакующие немецкие части, разбить бой на множество мелких стычек, сделать так, чтобы враг потерял цель. Для партизана знаменитый лозунг «ни шагу назад!» звучит абсурдно. Именно назад, в сторону, в обход – и вдруг ударить с тыла. Это вроде сражений правильного европейского войска с татарской конницей, которая не принимала удар, а рассыпалась на мелкие отряды, кружившие вокруг врага и закидывавшие его стрелами…
На фронте такое не получится, а вот в лесу – сколько угодно. В таком бою знаменитые немецкие командиры теряли управление своими частями. Сергей лично допрашивал пленного немецкого офицера, командира роты, захваченного во время одной из антипартизанских операций. Он честно признался, что в конце концов уже не знал, в какую сторону ему наступать…
Заканчивалось это все по-разному. Нередко отрядам удавалось отбиться – фрицы попросту отступали и на некоторое время оставляли партизан в покое. Когда сильно прижимали, соединение обычно находило «дырку» в окружении. Создать плотное кольцо у фрицев обычно не хватало сил. А в самом тяжком случае отряды разбивались на мелкие группы и проскальзывали, кто как может[41].
Но партизанская оборона хороша, если ее система немцам неизвестна. Обычно так оно и было. Фрицы бодро перли в лес – и столь же бодро наступали на все разложенные на их пути грабли. Все эти оборонительные сооружения возводились в один-два дня, так что разведать их у неприятеля просто не было времени. Главное даже не во времени, а в том, что немцам, привыкшим воевать по правилам, партизанская логика была попросту непонятна.
Но теперь появились «оборотни». Им-то выявить все партизанские секреты не так уж и трудно. Они умеют воевать в лесу не хуже партизан.
Вот потому-то Мельников, как и другие разведчики, лежал впереди строящихся укреплений и высматривал наблюдателя. Он должен быть здесь. Две засады с минным полем перед ними строились на основном направлении, откуда будут наступать фрицы. Больше просто неоткуда. Тут от деревни Руда Яворская шла довольно широкая дорога с просекой, упиравшейся в Неман. Она проходила примерно в семи километрах от партизанской базы. Мало того. Вчера Мельников видел валявшийся в траве кленовый листок. А кленов здесь не росло. Вернее, росли – на полкилометра южнее. Лист был свежий, а никто из партизан в последние два дня в этом районе на юг не ходил. Это было запрещено под угрозой расстрела. Даже какой-нибудь немецкий агент не смог бы проскользнуть из отрядов мимо партизанских пикетов. Так что кленовый лист явно занес сюда наблюдатель. Он должен быть где-то тут. Но его не было!
На лоб Мельникова сел очередной комар и стал делать свое кровавое дело. Эх, хорошо, что Сергею попалось место на возвышении, которое продувается ветерком. А то совсем сожрали бы. Стоп! Сергей перевел взгляд на одну кочку, виднеющуюся среди кустов. Кочка как кочка, она и вчера тут была. Но почему над ней столбом стоят комары? Там нет болота. И ведь именно над этой кочкой, а не над соседними. Значит… А вот то и значит!
Сергей прикинул обстановку. Он находился несколько в стороне от строящихся оборонительных сооружений. Стало быть, если там сидит наблюдатель, он наверняка смотрит в сторону партизанской стройки, – а Сергей находится вне его поля зрения. Мельников пополз с таким расчетом, чтобы зайти в тыл. Для этого пришлось сделать длинный крюк, но в конце концов он стал приближаться в «кочке». Подполз метров на тридцать – то есть на расстояние, с которого из автомата можно стрелять без промаха. «Шмайссер» – хорошая машинка, но не для снайперской стрельбы с больших и даже средних дистанций. И снова вгляделся.
Странно, даже с такого расстояния все смотрелось совершенно естественно. Но лучше уж быть смешным, чем мертвым. Сергей долго прицеливался, затем дал короткую очередь. Потом еще одну. «Кочка» дернулась. Ага! Сергей вскочил и метнулся ближе. Теперь кочка уже явно шевелилась – и Мельников выпустил в нее весь оставшийся рожок… Перезарядив автомат, он стал приближаться. Черт побери! Даже в нескольких шагах камуфляж был полный. Хотя теперь было видно, что там, в «кочке», находится человек.
И лишь в двух шагах Сергей понял, в чем же дело. Наблюдатель был прикрыт камуфляжной накидкой, на которую рукой мастера были нашиты листья и сучки, прикреплены пучки травы. Да уж, умеют ребята работать.
Мельников отбросил ногой продырявленную во многих местах накидку. Хорошо стрелял, похвалил он себя. Аж половина обоймы вошла в спину.
Теперь стала понятна система оборудования наблюдательного пункта. Наблюдатель, скорчившись, сидел в небольшой яме, прикрывшись накидкой. Он перевернул труп и увидел молодое небритое лицо, все покрытое следами от комариных укусов. Сергей подумал, что, возможно, комары помогли ему не только тем, что выдали место наблюдателя. Ошалевший от зуда укусов, немец мог просто не почувствовать, что к нему подбираются сзади. А у егерей должно быть такое чувство. Без него в лесу просто делать нечего. Следом Мельников почувствовал большое уважение к убитому им врагу. Сидеть, скорчившись, не меняя позы, целый день! Гвозди бы делать из этих людей… Да уж, с такими вервольфами придется хорошо повозиться.
К месту боя бежали партизаны.
– Эй, ребята, меня сгоряча не зацепите! – крикнул Мельников.
– Это кто? – посыпались вопросы.
– Да вот, один товарищ решил посмотреть на вашу работу. Я ему объяснил, что подглядывать нехорошо…
– Матерый фашист…
– Не, мужики, вы гляньте, какая накидка!
– А Мельников-то как всегда…
Сергей между тем осмотрел труп. Как и ожидалось, под камуфляжем была только теплая солдатская фуфайка. Ни формы на убитом не было, ни документов при нем – только католический крестик на шее. Который его не спас. И все дела. Из снаряжения у фрица были автомат с пятью запасными обоймами, нож, саперная лопатка и мощный бинокль, который Сергей тут же взял себе в виде приза. Да еще фляга с водой и две плитки шоколада. Нет, мощные все-таки ребята. Это вам не обычные фрицы, которые, если им денек не подвезут горячего питания, начинают сильно переживать.
К месту действия подошел Лавринович, командир отряда, располагавшегося здесь, – человек интеллигентного вида, детский врач по профессии. В соединении он был известен началом своей партизанской карьеры. До сорок второго года Лавринович скрывался у хороших людей в каком-то городке, поскольку работать на немцев решительно не желал. Но тут немецкие власти начали массовые облавы на таких, как он. Доктор вместе с такими же товарищами подался в лес и сколотил партизанский отряд. Одна беда. У тех, кто создавал отряды полугодом раньше, с оружием проблем не было – в местах боев его валялось множество. Но в сорок втором ситуация была уже совсем иная. Немцы, в общем и целом, все собрали. В конце концов им передали винтовки и даже «Дегтярев», которые припрятали еще одни хорошие люди. Но вот чем стрелять? С патронами было совсем плохо. Наконец кто-то сообщил о нескольких ящиках патронов, зарытых возле одной из деревень. Но в деревне стоял крупный гарнизон полицаев. И Лавринович с двумя товарищами, явившись туда среди бела дня, выдали себя за представителей начальства из Куренца, местного райцентра, вырыли патроны, погрузили их на подводу и отбыли в лес. Самое смешное, что никаких документов у них не имелось. Все было проделано на голой наглости. Что лишний раз подтвердило: война открывает в людях таланты, о которых они сами не подозревают.