Но что оставалось? Только переть вдоль речки. Правда, партизаны, утомившись ползать, избрали иной способ передвижения. Они углубились в лес и пошли пешком, время от времени приближаясь к реке для наблюдения.
Так они прошли примерно два километра. Проволока по той стороне все тянулась.
– Да что они, весь лес, что ли, огородили? – ругнулся Макаров.
– С них станется. Фрицы в этом деле – ребята с размахом, – усмехнулся Голованов.
Но вот у Макарова появилась мысль. Он достал карту, сверился с компасом… Карта была плохая, десятикилометровка. Ориентироваться по ней – немногим лучше, чем по глобусу. Но все-таки что-то понять было можно.
– Ребята, а ведь эта проволока вдоль берега – никакой не лагерь «оборотней»! То-то я все время думал – что это мне напоминает, такое очень знакомое и родное? Это ж граница!
– Какая-такая граница? – не понял моряк.
– С Литвой. На той стороне этой речки – Литва.
– Все равно не понял. Какой смысл в этой границе? И тут фрицы, и там фрицы. А до этого по обе стороны были наши.
– Вот дойдем до Берлина, ты об этом у Гитлера спросишь, зачем он свои колонии разгораживал границами. Но ты сам сравни – там вот, возле лагеря, все новенькое, аккуратное, а тут и конь не валялся. Зачем-то фрицы разгородили свои владения. Мало ли зачем? А лагерь соорудили уже потом. Его построили не раньше чем в начале этого года. Помните, нам Доценко рассказывал, когда людей из Василичней выселяли?
– Но нам все равно надо попасть на ту сторону. А то – что мы доложим? Дескать, объект мы видели издали и немного погуляли вокруг. На такое задание можно было и нашего повара посылать, – решительно сказал Голованов. – Слушай, Макаров, кто тут у нас пограничник? Если ты границу охранял, значит, знаешь, как ее нарушать.
Голованов был прав. Пограничникам, разумеется, рассказывали про наиболее распространенные способы тайного пересечения границы. Благо в данном случае отсутствовала главная трудность – контрольно-следовая полоса. Понаблюдав с час за тем берегом, партизаны убедились, что никакие патрульные на той стороне не ходят. Да и вообще граница – если это и в самом деле была она – находилась в заброшенном состоянии. Но все же оставлять следы вроде перерезанной проволоки было бы неосторожно. Требовалось действовать тоньше.
Партизаны без особых трудностей пересекли речку и двинулись вдоль проволоки уже по той стороне. Довольно быстро Макаров нашел, что искал. К реке тянулся небольшой овраг, двигаясь ползком по которому, можно было без особых трудностей протиснуться под проволокой. Что разведчики и сделали. На той стороне обнаружилась ведущая вдоль заграждения тропинка, но пользовались ей явно нечасто. По крайней мере после ночного дождя здесь никто не проходил. Хотя и обнаружилось несколько старых отпечатков немецких сапог. Видимо, время от времени кто-то все-таки тут прогуливался. Оставалось только углубиться в лес на той стороне.
Местность быстро понижалась, переходя в откровенное торфяное болото. Что там дальше – кто ж его знает? Все, что было на западе, находилось за обрезом карты. Но туда партизанам и не нужно было. Они двинулись по болоту вдоль тропинки в обратном направлении – и вскоре увидели стоявшую на том берегу вышку. Отсюда все просматривалось неплохо. В самом деле, ограда лагеря шла по тому берегу. Но на этой стороне за оградой не имелось никаких дзотов.
– Хорошо, но мало, – подвел итог Голованов, когда они отошли в глубь леса.
– Да уж, немного мы разведданных принесем, – согласился Макаров. – Хотя… Возможно, сейчас будет больше. Вот эта красавица нам поможет…
Он показывал в сторону небольшой возвышенности, на которой росла громадная ель.
– Что ты хочешь?
– Я хочу применить опыт моих «друзей» финнов. Про снайперов на деревьях – это сказки. А вот про наблюдателей…
– Ты полезешь на эту хреновину? – засомневался Мельников.
– И полезу. Я в отличие от тебя вырос в лесной зоне. И какой-то там елкой меня не удивишь. Автомат лучше подержи…
Макаров ухватился за одну из веток, подтянулся и вскоре исчез среди еловых лап. Лазать он и в самом деле умел – поднимался старшина совершенно бесшумно. Да и ветки почти не качались. Довольно быстро он забрался на солидную высоту – такую, что большинство окружающих деревьев было ниже его. Впрочем, возле реки лес был невысокий. В общем, противоположный берег просматривался отсюда в бинокль очень даже неплохо. В том числе и лагерь.
Конечно, за деревьями было видно не все, однако Макаров разглядел на той стороне два ряда бараков. Один дом стоял на отшибе. Штаб, наверное. За строениями виднелось нечто вроде полосы препятствий, на которой были видны суетящиеся фигурки. Дальше шло ровное место – очевидно, там и развлекались стрельбой из автоматов. Маловата, конечно, площадка… Но вряд ли в таком лагере учили просто стрелять. Это как в институте – преподавать таблицу умножения. Скорее всего, будущие «оборотни» тренировались тут в каких-нибудь специальных приемах обращения с автоматом. А! Вот это интересно. На эту сторону из лагеря вел мост. Широкий такой, добротный. Похоже, он существовал тут, когда еще никакого лагеря и не было – явно не временная военная постройка. От него на запад тянулась дорога. И что самое ценное – возле ворот не наблюдалось ни дзотов, ни пулеметных гнезд, ни танков с броневиками. С этой стороны фрицы явно никого не ждали. Поглядев на запад, Макаров убедился, что дело не только в границе. С той стороны тянулись болота, а за ними – лес до горизонта. Дорога вилась через топь к этому самому лесу. А правее простиралось и вовсе нечто невообразимое – уходящие вдаль поросшие камышом пустоши. Трясина, судя по всему.
Наглядевшись вдоволь, Макаров соскользнул с ели и сообщил обстановку.
– Ну, тут, ребята, и глухомань! Прямо как в Карелии. Сам черт ногу сломит.
Голованов подвел итог:
– Ну что ж. Я думаю, что задание мы выполнили. Базу нашли. Убедились, что она хорошо охраняется. Разведали подходы, и даже вычислили слабые места.
– А может, попытаемся языка взять? Для верности… – предложил Мельников.
– Ага, и тем покажем фрицам, что мы обнаружили их бандитский притон! Вдобавок ко всему меня не очень радует возможность поиграть в прятки с этими оборотнями. Тем более что местность им наверняка знакомая, а нам не очень. Да и куда нам отсюда уходить, в случае если за нами устроят облаву?
– А кстати, как будем уходить? Как пришли?
– Не имеет смысла. Вот, гляди. По карте эта дерьмотечка через пятнадцать километров поворачивает на юго-восток, то есть в нашу сторону. И кой-какой лес вдоль нее есть и дальше. Для отряда – маловато, но нам хватит. А вон дальше к югу – еще один лесной массив… Это тебе не полями шариться. Можно дойти по лесам почти до самых Мостов. Знали бы, что лагерь здесь, а не в Василичнях, – пошли бы так с самого начала. Да и в любом случае дорогу надо разведать. Кто знает, каким будет следующий приказ? Чует мое сердце, братва, что нам еще сюда придется возвращаться…
Глава 14Человек, идущий на восток
22 июня, где-то в районе литовской границы
Дорога назад оказалась гораздо проще. В самом деле, если б знали точное расположение базы, – не пришлось бы скакать, как зайцы, по полям. Первые пятнадцать километров группа прошла вниз по реке, вдоль проволочного заграждения. Это была типичная елово-сосновая глухомань, то и дело переходящая в болото. Не хуже, чем в Белоруссии.
Граница же выглядела все так же запущенно; ее состояние чуть улучшилось лишь километров через пятнадцать – видимо, недалеко лежали уже более оживленные места. Один-единственный патруль партизаны заметили уже под вечер. Это были двое солдат в какой-то не очень понятной форме. Явно не немецкой. Ребята выглядели расхристанно, двигались вдоль ограждения как будто на прогулке, покуривая и громко переговариваясь на непонятном языке. Наверное, «охрану границы» несли какие-нибудь литовские полицаи или кто-то вроде них. И несли они службу, явно не особо утруждая себя. Что, кстати, лишний раз подтверждало: никаких партизан в окрестностях нет. Мельников – вот уж кого любопытство до добра не доведет! – снова порывался взять «языка», чтобы выяснить, что это за «товарищи» такие тут шатаются, – но его удалось удержать.
Дальше река и заграждение расходились. Первая поворачивала на юг, второе – на запад. Партизаны продолжили путь вдоль реки, потом, завидев впереди деревню, перешли на левый берег, – чтобы в случае чего не оказаться отрезанными водной преградой от дороги домой.
Местность на той стороне оказалась вполне подходящая. Вдоль речной поймы тянулась полоса леса. Ночью партизаны пересекли довольно крупную грунтовую дорогу, хорошо раскатанную колесами многочисленных транспортных средств. Но по ночному времени она была пустынна. Хоть тут и не действовали партизаны, немцы, очевидно, предпочитали не рисковать и с темнотой без крайней нужды по дорогам не перемещались. С рассветом партизаны ушли от реки и двинулись по лесу прямо на юг – в сторону Мостов по слегка заболоченному лесу. И вот тут-то партизаны услышали, что по лесу кто-то идет. Этот кто-то, в количестве одного человека, двигался перпендикулярно их курсу. Пер шумно, продираясь с бесцеремонностью медведя сквозь густой ельник. Вскоре он показался в пределах прямой видимости. Это был высокий человек в донельзя оборванной одежде военного образца без каких-либо знаков различия. Оружия при себе незнакомец на первый взгляд тоже не имел.
– Стоять! Руки вверх! – скомандовал Мельников, показываясь из-за елки.
Тот, вздрогнув, остановился, огляделся – и поднял руки, лишь увидев направленное на него дуло автомата.
– Кто такой?
Неизвестный между тем осматривал Мельникова и его товарищей, которые тоже вышли на открытое пространство, и явно совершал какие-то мыслительные действия. Между тем Мельников окинул его взглядом, дабы составить первое впечатление. Выглядел мужик неважно. Заросший щетиной и худой. Но более всего Сергея заинтересовала его одежда. Это была несомненно военная форма. Несмотря на ее чрезвычайно потрепанный и замызганный вид, в глаза бросалось: форма был