— Ну да, — кивнула она, — и профессия особенная, и люди, которые в нее приходят, тоже должны быть не такими, как все. Знаешь, я не могу понять, хорошо это или плохо: быть не таким, как все. Для работы, безусловно, хорошо. А вот для жизни?
— А что для жизни? Нормально для жизни.
— Саблин, мы с тобой живем не только друг с другом, мы живем среди людей. И мы на них не похожи. Им с нами трудно, они нас не понимают. И нам с ними трудно. Вот о чем я говорю.
Он молча дожевывал свой ужин. Неужели Оле трудно? Странно. Она никогда об этом не говорила. Ему, например, совсем не трудно, ему как раз действительно нормально. И какое ему дело до того, что кому-то он может показаться странным, чудаковатым, не похожим на других? Его непохожесть отталкивает других людей, мешает общению, тесным контактам? Да наплевать! Ему и не нужно никаких контактов, и общение ему не нужно, он отлично себя чувствует, у него есть работа и Ольга, и этого ему вполне достаточно.
Мысль эта посещала Сергея неоднократно и всегда приносила успокоение. Но Оля…
— Тебе действительно трудно? — тихо спросил он.
Ольга стояла у раковины, мыла посуду. Он не видел ее лица, но почему-то был уверен, что она плачет.
В 2004 году отпуск у Сергея Саблина пришелся на апрель. Лена, конечно, была страшно недовольна: школьные учителя могут отдыхать только летом, да и Даша школьница.
— Мы не сможем никуда вместе поехать! — с отчаянием говорила она по телефону, когда Сергей сообщил, что взял билет на рейс до Москвы. — Неужели ты не можешь поговорить со своим начальником, чтобы тебя отпускали летом? У тебя же семья!
— Лена, у других сотрудников тоже семьи, — терпеливо говорил Сергей. — Будь справедлива, мы с тобой ездили вместе в отпуск два раза.
— Да, но ты завотделением, у тебя должны быть преференции! — настаивала жена. — С тобой должны считаться.
Спорить было бесполезно, и Сергей в раздражении бросил трубку. Правда, через четверть часа перезвонил.
— Ты, кажется, хотела съездить в Испанию? Можешь заказывать путевку, я привезу деньги.
— Правда? — обрадовалась Лена.
От былой обиды не осталось и следа.
— А ты много привезешь? В Испанию ехать дорого, это тебе не три звезды в Турции.
— Я привезу достаточно, — сухо ответил он. — Можешь даже взять с собой не только Дашку, но и Веру Никитичну, на всех хватит.
Лена тут же примирилась с тем, что поедет в отпуск без мужа, и немедленно начала строить планы использования Саблина в хозяйственных целях: если не ехать за границу вместе, то пусть хотя бы полочки прибьет и розетки починит. Эти свои грандиозные задумки она буквально вывалила на Сергея, едва он переступил порог своей московской квартиры. Помимо полочек и розеток, в мужских руках нуждались оконные рамы, балконная дверь, электропроводка и подтекающий кран в ванной.
Сергей скрипнул зубами, но взялся за работу. У него были на время отпуска совершенно другие планы, но не бросать же двух беспомощных женщин и своего ребенка на съедение бытовым неурядицам! В конце концов, он — муж, он взял на себя ответственность за них и должен ее нести. И не только в денежном выражении.
Ему удалось привести все в порядок в течение нескольких дней, после чего он оставшееся время полностью посвятил чтению научной литературы в библиотеках. Диссертация в обязательном порядке должна включать в себя обзор литературы по теме исследования, причем не только отечественной, но и зарубежной. Более того, в этом литобзоре непременно должна быть отражена самая свежая научная мысль. И если с отечественной наукой единственной проблемой была нехватка времени на чтение и описание литературы, то с наукой зарубежной все оказалось достаточно непросто. В последние годы в России переводные работы не издавались, нужно было искать оригиналы и переводить их. Спасал хороший английский, который Сергей сумел сохранить. Но ведь и сами статьи, и монографии на иностранном языке нужно было где-то находить, а это тоже требовало времени.
Лена, разумеется, предъявляла претензии и жаловалась на то, что семья не видит Сергея целый год, а когда он приехал, то его все равно целыми днями нет дома.
— В гости сходили бы, — говорила она с упреком, — или в кино все втроем, с ребенком. Да ты бы просто Дашку с танцев забрал — уже хорошо было бы. А ты как уходишь утром — так тебя до ночи нет.
Сергей собрался было огрызнуться, дескать, для того, чтобы наша дочь могла заниматься в танцевальной студии и посещать музыкальную школу, нужны деньги, которые я зарабатываю и исправно посылаю, так какого рожна тебе еще надо? Но сдержался и вместо этого в сотый, наверное, раз объяснял, что работа над диссертацией требует тщательного изучения литературы, и без длительного пребывания в библиотеках никак не обойтись, а в Северогорске таких обширных библиотек нет, и возможность написать литобзор… В конце концов все эти разговоры встали ему поперек горла, он рассвирепел и сказал все открытым текстом:
— Если я напишу диссертацию и сумею ее защитить, то меня повысят в должности. Соответственно, у меня будет более высокая зарплата плюс доплата за ученую степень. Я смогу присылать вам больше денег.
Этот довод оказался вполне понятным и возымел буквально волшебное действие: Лена тут же прекратила нытье и жалобы, стала улыбчивой и чрезвычайно покладистой. Она и постельный вариант попыталась подключить, чтобы продемонстрировать одобрение, но в этот раз Сергей не откликался на ее заигрывания с прежней готовностью. То есть откликался, конечно, но не каждый раз и без прежнего пыла. Близость с Леной неожиданно стала казаться ему тягостной обязанностью. И если раньше он даже укорял себя за то наслаждение, которое испытывал, держа ее в объятиях, то теперь все чаще на ум приходили слова «супружеский долг», стоящий в одном ряду с неисправной электропроводкой и подтекающим краном.
Однако львиную долю поставленной задачи он выполнил: нашел, прочитал, законспектировал и перевел огромный массив литературы. Значительную организационную поддержку оказала ему и Юлия Анисимовна, которая с самого начала искренне радовалась тому, что сын занялся научной работой. С ее помощью и благодаря ее протекции Сергей получил доступ даже к самым раритетным, много десятилетий не переиздававшимся книгам.
Но успел он, разумеется, далеко не все. Отпуск закончился, подошло время возвращаться в Северогорск. Ничего, у него еще есть возможности найти необходимую литературу. Во-первых, он очень рассчитывает на библиотеку мединститута областного центра. Сергея то и дело включали в состав комиссий для проведения комиссионных экспертиз в областном Бюро, и ему приходилось летать туда в командировки. И во-вторых, можно было использовать возможности Интернета, ведь в его бескрайних Сетях чего только не найдешь!
Пройдя в аэропорту регистрацию на рейс в Северогорск, Сергей с каким-то тупым равнодушием подумал о том, что чувствует себя командировочным, возвращающимся домой. А вовсе не человеком, который улетает из родного дома и отрывается от семьи.
Для того чтобы собирать материал для диссертации, нужны были вскрытия. И Саблин сразу же после того, как ему утвердили на Ученом Совете тему, пошел к Изабелле Савельевне просить отписывать ему случаи черепно-мозговой травмы.
— Мне нужны четко установленные временные интервалы, так что мне бы клинические случаи, если можно.
Ему нужны были вскрытия, когда пострадавшие умирали в стационаре в первые дни или часы после травмы.
— Конечно, голубчик, — согласилась без колебаний Сумарокова. — Все будут ваши, не сомневайтесь.
Но такого материала было явно недостаточно. Другим источником эмпирики стали для Сергея стеклопрепараты из гистологического архива. Он брал подряд все, в том числе и исследованные много лет назад, «стекла» по случаям ЧМТ и смотрел, нет ли среди них того, что его интересует. Если находил, то красил по методике «оранжевый-красный-голубой» и приобщал к материалам собственных исследований.
Экспертной работы было много, и для диссертационных материалов время приходилось выкраивать, отрывая его и от выходных дней, и от сна. «Стекла», которые не успевал просмотреть на работе, Саблин приносил домой. Теперь у них с Ольгой было уже два микроскопа — у каждого свой, и делить время его использования нужды больше не было. Правда, компьютер оставался единственным, но пока они еще ухитрялись решать вопросы пользования им вполне мирно.
В начале июля Сергей, придя с работы и не застав дома Ольгу, быстро переоделся и уселся перед микроскопом с очередной партией архивных «стекол». Ужинать он не стал. Не то что не был голоден, просто одному садиться за стол как-то не хотелось. При всей своей бытовой неприхотливости он все-таки любил, когда Ольга готовила еду, подавала и потом убирала и мыла посуду. О том, почему ее до сих пор нет дома, он как-то не задумался. Свободная женщина, имеет право идти куда хочет.
Когда открылась входная дверь, он даже не оторвался от окуляров, только крикнул из комнаты:
— Привет! Я дома!
Она не отозвалась, но Сергей заметил это только через несколько минут.
— Оль! — снова крикнул он. — Ты чего молчишь? Устала?
И снова никакого ответа. Он забеспокоился, встал и вышел на кухню. Ольга стояла у открытого окна и смотрела на улицу. Воздух был холодным и невкусным — сказывались промышленные выбросы.
— Оль, простудишься, — осторожно произнес он, почуяв неладное. — Что-то случилось?
Она медленно повернулась, и Сергей с тревогой увидел, что ее глаза наливаются слезами.
— Ты что, Оля? Кто-то умер? Или тяжело заболел? Что-то дома?
Она отрицательно покачала головой и попыталась улыбнуться, но губы не слушались.
— Саблин, я беременна, — негромко сказала она. — Восемь недель.
— И… что?
Это было единственным, что он сумел произнести. Новость оглушила. Как же так? Они с Ольгой вместе уже двенадцать лет, и ни разу… ничего… Они же делали все, что нужно… как же это?