– И что с того? Поверь, суккубу вполне достаточно одного мужчины. Просто – я чуть прикрыла глаза, предвкушая, – этому мужчине надо постараться удержать к себе интерес!
Плечи под ладонью напряглись. А голос остался спокойным:
– Увы! Мне это не удалось! Но Ирма, ты думаешь, я отпущу тебя так просто?
Теперь заволновалась уже я.
– Да не пугайся! Я же недавно говорил: выставка поедет за границу. Сначала в Европу, потом в США и Канаду. И как прикажешь обходиться без главной модели?
Выставка! Я про неё совершенно забыла. А Пьер слишком хорошо меня знал:
– Только не говори, что передумала!
– Я не передумала. Я просто тебе ничего не обещала!
– Ну вот.
Он не казался расстроенным. В глазах таилась печаль, но она принадлежала расставанию. А вот эта улыбка на губах…
– Что ты задумал?
– Ничего. Ничего я не задумал. Больше того-- отпущу тебя без скандала и истерик. Но… – он повернулся к Славе, – если из-за тебя эта женщина проронит хоть одну слезинку – тебе не жить!
Он не шутил. Но и Бронислав – тоже. Его взгляд стал жестким.
– Я не позволю ей плакать.
– Отлично. Тогда… Ирма, мое великодушие много стоит! А благотворительностью я не занимаюсь!
Вот оно! Наигранно веселый тон, неестественное спокойствие… Сейчас я получу по-полной!
– В общем, с тебя еще одна фотосессия. Помнишь, я показывал тебе снимки с конкурса бодибилдеров?
Он тогда меня чуть с ума не свел, заставляя часами смотреть фотографии. Обсуждал, как падает свет, как удачно или неудачно выбран ракурс… Делился планами на будущее – хотел сделать серию снимков. Стоило вспомнить, как стало страшно.
Но Пьер не замечал. В его глазах горел огонь:
– Я когда увидел тебя на пилоне… Представляешь: графитовый фон, обнаженные тела… Рельеф мышц подчеркнут освещением. А вокруг – всплеск огненного шелка! И – блеск пилона…
Он был уже весь там, в мечтах и работе. Стало неловко, но пришлось вырвать его из мира грез:
– Какой рельеф? Какие тела?
– Ты. И твои стриптизеры. Это будет феерично! Цикл…
– Пьер! Ты же меня видел! Какая из меня обнаженная модель? Я и в купальнике-то…
– Ничего. Пока идет эта выставка, у тебя будет время привести себя в форму. Ирма! Ты мне это должна!
Да, я была ему должна. Сейчас Пьер горел работой, а значит, мог пережить расставание безболезненно. Настолько, насколько это возможно с суккубом.
– Хорошо. Когда ты вернешься, мы поговорим.
– Вернусь… Это будет скорее, чем ты думаешь. И знаешь, я буду надеяться, что твое сердце к тому времени вновь будет свободно и я смогу попытаться вновь завоевать тебя.
– Постараюсь этого не допустить! – прервал наше воркование Бронислав.
Он выглядел не очень. Видимо, сотрясение оказалось серьезнее, чем говорили врачи. Но взгляд оставался тверд.
Пока за Пьером не закрылась дверь.
Бледность усилилась, добавился зеленоватый оттенок. Я едва успела подхватить Славу и помочь добраться до дивана.
– Тошнит? Голова кружится?
Он даже ответить не мог только чуть кивал в ответ. Но когда я попыталась вызвать «Скорую», резко выздоровел:
– Мне уже лучше. Отлежусь только…
31
Это «отлежусь» затянулось надолго. Я запретила Славе выходить на работу и отдувалась сама. К концу второй недели едва держалась на ногах и известие, что следователи раскрыли дело, прошло мимо сознания.
– Он сам сознался. Как только арестовали – сразу начал рассказывать, – докладывал Слава, накрывая завтрак.
Он чувствовал себя неловко, живя на всем готовом и взялся за домашнюю работу. Ругать было бесполезно: утром меня ждал завтрак – запеченая рыба или курица с овощами, горячая ванна с пеной и кровать, застеленная свежим бельем. Он даже порывался крахмалить, но я взбунтовалась: спать на жестких простынях еще то удовольствие. Особенно одной.
Тело просило близости, но тащить в постель раненого я опасалась. Поэтому просто обнимала подушку и засыпала с надеждой, что сны не будут слишком жаркими.
При таком ритме я не успевала ничего! Работа – сон, работа-сон. И я едва не пропустила проводы Пьера. Спасибо Славе – он напомнил, и я успела в аэропорт.
Пьер, уже упаковавший и отправивший свой бесценный багаж, заметно нервничал:
– Надеюсь, все будет хорошо!
Он так и не привык к самолетам.
– Конечно! – я обняла его, как всегда перед полетом. И поцеловала. В щеку, как старого друга. – Ты благополучно приземлишься в своем любимом Париже и отправишь мне традиционное селфи на фоне Эйфелевой башни!
– Да в этом я не сомневаюсь. А вот как фотографии долетят…
– Пьер! Сколько ты провел дней за упаковкой? Уверена, твои ассистенты прокляли тебя раз по двести за каждый час. И летишь ты чартером. Ну что с твоими работами может случиться?
– Умеешь ты успокоить, – он улыбнулся. И тут же сменил тему: – Похоже, кавалеру твоему морду начистить надо. Чтобы светила поярче фонаря.
Поймав мой взгляд, уточнил:
– Плохо выглядишь. Он что, сел на шею и ножки свесил?
– Пьер, я похожа на ломовую лошадь? Думаешь, повезу?
Он рассмеялся:
– О нет! Если ты и лошадь, то кровная сиглави! Изящная, тонкая… Невероятная. Ох, как представлю, какая ты будешь на этом шесте, в свете софита…
– Будешь на пленку снимать? – увела я тему со скользкой дорожки.
– Нет, – оживился Пьер. Любимое дело заставило его забыть обо мне. – Пленка здесь не годиться. Только цифра. Яркая, живая, стремительная. Кстати, надо будет музыку подобрать. И хореографа найти…
– Зачем? – испугалась я объема предстоящей работы, но вопрос заглушил слащавый голос диктора. Команду Пьера приглашали на посадку.
– Все, я побежал! – он быстро чмокнул меня в щеку, подхватил чемодан и повез его за собой к стойке регистрации. Я махала рукой, пока он не скрылся за стеклян8ными дверями, отделяющее «здесь» и «там». Все, что могла сделать для него – только пожелать удачи. Ну, и немного подкачаться до его возвращения. О том, что предстояла изнурительная сушка, чтобы мышцы стали рельефнее, думать не хотелось. Я даже не представляла, какого это. И не понимала – зачем. Но… все случается в первые. В том, что Пьер не заставит, так уговорит, сомнений не возникло.
– Скучать будешь? – поинтересовался Слава.
Он не скрывал хорошего настроения – соперник уехал, а я… Я пока с ним.
– Буду, – не стала врать. – Поехали домой. Может, успею поспать пару часиков.
– Я на работу выхожу, – сообщил Бронислав. – Врач разрешил, да и сам скоро от безделья волком выть буду. Так что отдохни, устрой себе выходной. К Ванессе съезди…
– Что-то ты меня из дома выпроваживаешь? – насторожилась я.
Но совету последовала. И, как следует выспавшись, позвонила подруге. Ванесса тут же согласилась:
– А давай. Давно не отдыхали. У меня посидим, или в ресторан сходим?
– Давай у тебя. Ресторан уже в печенках сидит. Мне клуба выше крыши хватате. Хочется тишины.
– Договорились! Ничего не покупай, у меня полный холодильник!
– И чипсы есть?
В трубке воцарилась тишина.
– Понятно. Ну, так я привезу!
Дитета-диетой, и здоровый образ жизни никто не отменял. Но сейчас так хотелось послать все к чертям и просто налопаться вредного! А расплатиться можно и потом. Ну, пробегу я с десяток лишних километров, или поплаваю дополнительно пару-тройку часов.
Ванесса открыла дверь и посторонилась. Разбирать пакеты пришлось самой. Ваня кивнула на холодильник и ушла в комнату.
Разумеется, я кинулась следом:
– Что случилось? Ты на себя не похожа!
И тут «железная леди» разрыдалась.
– Он меня не люююбит!
– Кто?
– Ииигорь!
– С чего ты взяла?
Сомневаться в том, что Игорь влюблен без памяти, мог только сумасшедший. Или… Ваня.
– Вижу.
Ванесса вытерла глаза и вышла на кухню. Серез минуту оттуда донесся её голос:
– Помоги!
Как и прежде, мы расположились на полу перед телевизором. На расстеленной скатерти лежали вскрытые упаковки, соусы, стояли тарелки с салатами и нарезкой.
– Пиццу закажем?
Я осмотрела плацдарм:
– И так обожраться. Ну, поехали?
Какое же это блаженство – хрустеть «запретной едой»! Соленые, со вкусом краба, сметанки, зелени, бекона чипсы покалывали десны, рассыпались на языке вязкими соусами. Тонок порезанная копченая колбаска и ветчина таяли во рту. И красное полусладкое совсем не возмущалось таким плебейским соседством!
– Я в раю! – спина удобно упиралась в мягкое кресло, так что можно было расслабиться. Мешало кислое выражение лица подруги.
– Рассказывай!
Ванесса поморщилась:
– А что тут рассказывать? Надоела я ему. Приходит, уходит когда захочет. То на работе задержится… Знаю я эту работу!
– Стоп! Вань, ну ты сама подумай – Игорь отельер, а это заведение постоянного контроля требует. Да и на себя посмотри! Срываешься на работу по первому звонку и неважно, день ли, ночь…
– Все равно! – упрямилась подруга, – Мог бы и поаккуратнее… Да и представляешь? За все это время он ни разу не заговорил о свадьбе!
– Что? – я покатилась по ковру. – Прости!
Ваня смотрела обиженно.
– Ну ты загнула! О свадьбе! Да он бедный небось просто боится о ней заикнуться!
– По… почему? – от удивления Ваня запихнула в ром несколько чипсов сразу и поморщилась поняв, что не сможет прожевать.
– Запей, – протянула я ей бокал. – Да потому, подруга, что ты много лет упорно создавала имидж невероятно независимой женщины! Мужики от таких шарахаются почище, чем черти от ладана! Вот он небось и не знает, с какой стороны подступиться.
– Думаешь? – нахмурилась Ванесса.
– Знаю! Ну поговори ты с ним в конце концов!
– Боюсь.
Этот односложный ответ шокировал. Ваня чего-то боится? Хотя… подобные отношения были для неё в новинку.
– И чего?
– Бросит он меня. Пусть лучше так.
– Сказать, чем это закончится? Ты будешь бегать за ним, как дрессированная собачонка, разве что тапки в зубах не потащишь. Хотя… может быть, и потащишь, это от ряда факторов зависит. Как тебе такое будущее?