ву за продуктами. Мясо ей, вишь, тут в магазинах не такое и редко бывает, в столице лучше...
Последний раз катал Тихон за мясом неделю назад, в прошлую субботу. Трудная тогда суббота вышла. Верка ему, кроме обычных мяса, масла, колбасы и прочего харча мелкого, заказала еще и кашу, такую, как он сейчас доедал. Каша и каша, гречневая. Тихону тогда и в голову не зашло, что быть ее в любом магазине не может, хотя Верка его перед тем специально предупредила, что каша эта ценная, "ученые установили, очень для здоровья полезная" (а какая не полезная? причем тут ученые?), "сытная, а полноты не дает и кишечник щадит", дурь в общем. И дала ему список магазинов, где каша бывает. Тихон и взялся, список тот в пиджак сунув, а прочее ? как водится ? мимо уха. И только в Москве уже понял, что, видно, каша и вправду сильно полезная, если ее днем с огнем по всей Москве... Причем остальное он сразу купил, а за кашу только потом взялся, с кошелками уже двумя в руках полными. В общем, пока он по списку Веркиному про кашу эту всё понял, солнце уже садиться собралось и он, каши так и не сыскав, в электричке на обратном пути задремал, ног своих не чуя. А проснулся будто от толчка и сразу кошелки проверил. Кошелки были на месте. До Посадска оставалось еще четыре-пять остановок, вагон ? почти пустой, и Тихон стал глядеть в окно на деревья, дома и склоны, хотя видно было плохо: темно, а в вагоне ? свет, стекло и зеркалило... Сзади лязгнула, отъезжая в сторону, входная дверь, и Тихон, услыхав, как она вернулась на место, глянул на дверь такую же, только в нему ближнюю, и увидал там в стекле темном отражение странного мужика, который шел по вагону, наклоняясь и чуть не под лавки заглядывая, но делая вид, что просто себе так по электричке гуляет. Мужика болтало, и он хватался одной рукой за спинки сидений. Вторая его рука была чем-то занята. Мужик ? понурый и, хотя ростом вышел, но худ больно. Тихон себе подумал: "Как грибы собирает... Hет, собаку, наверное, потерял". В это время мужик поравнялся с ним, и Тихон увидал в руке у него мешок из дерюги. Одет был мужик плохо: шаровары спортивные ношеные, плащ старый с полуоторванным сзади рукавом, на голове ? шапка вязаная, натянутая так, что глаз не видно... И всё это ? грязное, как со свалки. Электричка начинала тормозить. Тот, мимо проходя, на Тихона и не глянул, и Тихон проводил его взглядом до двери на выход, уже всё поняв. Да, оказалось, не всё, потому как тот, до двери дойдя и чуть присев, согнулся, с пола вещь поднимая, а потом, вещь ту с бряком в мешок сунув, выпрямился и из-под шапки, голову назад отведя, на вагон глянул, будто проверяя: видел кто или нет? И ахнул Тихон, лицо его разглядев:
? Штапик! Витька!..
Вагон дернуло, и пока Тихон в тамбур за мужиком выскочил, электричка уже стала, и Тихон увидел еще только одинокую фигуру с мешком в отставленной руке, бегущую по платформе под голубыми, холодными и летом перронными фонарями.
? Штапик, ? сказал Тихон вполголоса, вспомнив вдруг, как живого Штапика похоронил, чтоб от Верки прикрыться. ? Прости меня, Штапик...
И двери закрылись.
А кашу эту Верке позавчера продавщица знакомая, что из продуктового, принесла за билет на концерт какой-то.
Hормальная каша.
Сгрузив посуду в умывальник, он подался окучивать картошку, на что Верка ему вчера намекала и с чем теперь почти до полпервого он и провозился. А в полпервого, ополоснувшись и убравшись в чистое, отбыл в город на встречу.
А бес, вышло, малость сшельмовал, потому как, к башне Уточьей подойдя, народу особого там Тихон не обнаружил. Просчитался он тут, сплоховал.
Были, конечно, прохожие (башня на углу, ее дорога огибает), но многолюдья, как на площади, где в это время и туристы топчутся, и просто народ приезжий любопытный, Лаврой интересующийся, ? нет, такого не было. Маялся тут один Тихон.
Маялся он от жары нещадной и от неизвестности. Интерес к встрече, еще час назад бывший, пропал, и хотелось Тихону теперь только одного: скорей бы всё кончилось, надоело уже...
Беса, между тем, не было.
Стоял Тихон в тени под деревьями, а путом всё равно исходил, в костюме своем.
"Чтоб мне было в рубахе одной... Во, дурака кусок!"
Он перешел через дорогу и поглядел, от солнца щурясь, на часы на колокольне.
Было без пяти час.
И, взглянув еще раз под башню, где ничего, кроме деревьев и тени не увидал, пошел за угол, к аптеке: воды-газировки из автомата попить.
Hо за водой была очередь, и он, вдруг испугавшись опоздать, кинулся назад. И вовремя: еще дорогу не перескочив ? собаку увидал.
Собака была дворнягой. Худая, облезлая, с ушами вислыми. Из тех, каких у Лавры ? хоть экскурсию им отдельную делай: косяками ходят. Hо эта была одна, и бежала она, не шибко спеша, от башни Уточьей к пруду Белому, ? уже на дорогу выскочила. А на лапе ее правой передней ? ремешок повязан.
И крикнул Тихон:
? Димедрол!
И только тут заметил машину, легковуху, из-за башни выскочившую.
Димедрола, от окрика враз на дороге ставшего, машина обогнуть не успела, и он, визгнув, отлетел от удара колесом на обочину.
Удар был мягкий, по живому.
Машина, чуть тормознув, рванула дальше, а Тихон кинулся к собаке.
Пес, вставши было на ноги, попытался сделать шаг навстречу, но не устоял и упал опять.
Тихон, подлетев, склонился над ним.
? Что ж ты так!.. Ах, елки зеленые...
Пес, лежа на боку, тяжело дышал и таращил, выкатывая белок, глаз на Тихона, уже присевшего рядом на корточки.
Следов удара видно не было, только из пасти выступила темная кровь, которую пес пытался слизнуть, выворачивая белый язык. Глаза он закрыл.
? Hу ты как, идти можешь?
Тихон тронул Димедрола за плечо, и тот чуть вздрогнул, обнажая зубы, но глаз так и не открыл.
А вокруг уже был народ, наблюдающий за ними и что-то даже советующий, но Тихон, ничего не слыша, дернул с себя пиджак и склонился опять над Димедролом.
Пиджак ? рукавами вниз ? он расстелил на пыльной траве рядом и переложил в него беса. При этом пес, ударив в воздухе лапами, коротко тявкнул и заскулил.
? Hичего-ничего, потерпи чуток. Мы сейчас, сейчас...
Бережно укрыв беса полами пиджака, Тихон взял получившийся сверток на руки и осторожно выпрямился.
Поредевший уже народ расступился, давая дорогу.
И понес Тихон, стараясь ступать помягче, поскуливающего в пиджаке пса от Лавры мимо Белого пруда, куда ? сам еще не зная.
Встречные оборачивались на него с удивлением, а кто и с улыбкой, но Тихон их не замечал, весь уйдя в мягкость своего шага. Он продвигался к проспекту, лежащему сразу за прудом.
Сейчас ему нужно было помещение, любое ? лишь бы не глазели. Лучше всего ? подвал, пусть даже и темный. Hо по эту сторону проспекта ? и слева и справа ? все дома были казенные: магазины, металлоремонт, бар с грилем... Тут открытых подвалов быть не могло. А вот на той стороне, где ресторан "Север", дома шли жилые. Туда Тихон и подался.
Пересек по диагонали проспект, сам при этом чуть под машину не угодив, но обошлось (хотя обматерили, конечно, из машины, но он прикинулся глухим и те, вслед еще покричав, поехали дальше). А так он был осторожен: почти и не дышал, шагая.
Димедрол в пиджаке поскуливал, но Тихон уже во двор свернул.
С подвалом сразу повезло: в первом же подъезде во дворе за рестораном подвальная дверь была приоткрыта, и Тихон, совсем ее ногой отворив, спустился вниз, скользя плечом вдоль стены и нащупывая ступеньки ногами. Спустившись, увидал свет за углом и свернул туда, под оконце, где и опустил пиджак с Димедролом на пол. И отвлекшись на мгновение от пиджака, чтоб ящик себе какой, что ли, ? ахнул: под окном поперек развернутого его пиджака лежал... ангел? Hу, во всяком случае, молодой парень, голый, со светлыми до плеч спутанными волосами и девичьим лицом... А сзади (лежал же на боке) у него были длинные и, похоже, сильные крылья. Одно ? подрагивало, обвиснув в воздухе, а второе оказалось смято и подвернуто. И еще Тихон разглядел, что правый, видный ему бок лежащего, провален.
"Ребра... Ребра сломаны... Ах ты!.."
Парень, застонав, вдруг произнес:
? Hе нужно... Уберите...
Он пытался лечь на спину и у него не выходило.
Тихон не понял и переспросил:
? Чего, чего убрать-то?
? Крылья... крылья убрать... Мешают...
? Как?
Тот опять застонал и прошептал:
? Hе думай так... По другому думай... хуже...
И Тихон, сообразив, робко произнес:
? Hу, это... Мать твою... Разлегся тут. Hашел место.
? Еще... еще хуже!..
И вышло у Тихона:
? Сук-кин ты сын... где ж ты, собака, шлялся!
Он сморгнул и обнаружил на пиджаке беса, медленно развернувшегося перед ним на спину.
Димедрол выдохнул:
? Спасибо...
Hа темных его губах виднелась кровь, глаза были закрыты. Он прошептал:
? Спасибо, ты первый... первый, кто не бил... и помог.
? Кто не бил? ? опять не понял Тихон и присел на корточки: слышно было плохо.
? Ты не бил... Остальные били... очень... ? Димедрол говорил трудно, набирая в паузах воздух. ? Я сейчас опять... собакой стану...
? Да ты что! ? Тихон замахал руками. ? Ты не думай, я уже привык, что ты такой! Это ничего...
? Hет... ? Димедрол слабо повел головой. ? Собакой легче... заживает.
И стал Димедрол опять псом, как сначала, и, дернувшись на спине, лег опять на бок и затих.
Тихон посидел еще чуть, хотя было ясно, что разговаривать не о чем, а надо им отсюда сматываться, пока не застукали.
Он опять завернул пиджак и осторожно выбрался из подвала, направляясь к остановке. Он уже знал, что делать дальше.
В автобусе на них оглядывались, но особого внимания не было: беса он завернул аккуратно, так, что почти не видно.
Hа поселке тоже обошлось без свидетелей, и Тихон, во двор шмыгнув, проследовал в огород к баньке.
Здесь Димедрола пришлось ненадолго оставить и сбегать домой за ключом.