Роддс никогда мне не нравился, и я не испытывал ни капли благодарности за спасение. В отличие от Уэйда и Джоша, которых Роддс практически вырастил, я умел отличать зло от добра, а полковник прогнил до костей. С того первого дня в доках я чувствовал острую неприязнь к этому человеку, его методам и вообще ко всей организации, которую он создал. Роддс не оставил нам выбора вернуться к нормальной жизни, завербовав как своих будущих солдат, по-моему, это слишком бесчеловечно, даже при условии, что альтернатива – это приемная семья или какие-нибудь очень дальние родственники. Так что меня воспитали Дункан и жажда мести, и не могу сказать, что у них хорошо получилось.
Я слышал много историй, как осиротевшие дети прекрасно устраивались в новом доме, находили свое место в жизни и обзаводились друзьями. У меня тоже были друзья, но все они маршировали в другую сторону от счастливой беззаботной жизни, оттачивая боевые навыки и выбирая цели для устранения.
Свое первое убийство я совершил в шестнадцать, пока другие мои сверстники встречались с девчонками и решали, в какой колледж поступить. Ученую степень в Массачусетском технологическом я получал, уже будучи первоклассным наемником, и каждая новая капля крови приближала меня к потере всего человеческого, поэтому после бесконечных терзаний я решил остановиться, пока не зашел слишком далеко, чтобы вернуть себя. Я стер ту вторую личность и вместо орудия, несущего смерть и боль, стал руководить отделом аналитики. И, надо же, всего одна крохотная женщина разворошила осиное гнездо по нелепой случайности.
– Я хочу знать, почему на свадьбе моей дочери в присутствии гражданских трое ненормальных перебрасывались нелепыми предположениями о числе убийств, а потом во всеуслышание пытались найти киллера? – без приветственного вступления спрашивает Роддс, глядя на меня из-под густых бровей. Мне хочется встать, схватить его за затылок, а потом со всей силы ударить о стол за то, что назвал Наоми ненормальной. И я желаю высказать все, что накопилось за долгие годы его отсутствия в кресле главы «Стикса», но понимаю, что все это не решит моих внутренних противоречий с самим собой.
– Ты больше не главный здесь, не тебе задавать вопросы, – огрызаюсь.
Уэйд сидит вполоборота, закинув ноги на стол, и, не глядя ни на кого из нас, бросает теннисный мячик в стену перед собой. Тот отскакивает с глухим стуком и возвращается в татуированную ладонь, а потом снова и снова летит обратно, создавая симфонию ударов в моем мозгу.
Тик-так, тик-так…
В последнее время лишь одно помогает отвлечься – проверяю свой телефон в надежде получить сообщение, которого ожидаю с самого утра. Выходка Наоми на свадьбе Джоша и Элси взбудоражила не только Роддса и половину гостей. Поэтому, перебрав вчера в баре, я совершил самую опрометчивую в жизни глупость и теперь по капле терял рассудок, чувствуя себя чертовым школьником. Полковник ничего не отвечает на мой выпад, прекрасно зная, что облажался перед всеми нами, в особенности перед дочерью, которую бросил на произвол судьбы.
– На самом деле мне тоже интересно, как она узнала о тебе, Рыцарь Смерти, – обращается ко мне Уэйд. Он берет со стола длинную указку, изображая жест, которым короли обычно касаются своих верных подданных, пока те, преклоняя колено, принимают присягу. Придурок глумится, а я прикидываю все способы, которыми смогу затолкать указку ему в задницу.
Дурацкое прозвище было выбрано, когда я еще был подростком, повернутым на видеоиграх, в этом Наоми не ошиблась. Ее проницательность порой ошеломляет, приводя в восторг. Мне было четырнадцать, и я с чего-то решил, что нам, как супергероям, положены кодовые имена. Детская, не запятнанная кровью часть меня таким образом переодевала насилие в нечто условное и вымышленное, а значит, не такое реальное, чтобы нанести видимый вред.
Джош стал Паладином в честь рыцарей-воинов, наделенных выносливостью и боевым духом; Уэйд получил прозвище Гиш, потому что эта элитная каста воинов-заклинателей отличалась не только силой и ловкостью, но и высочайшим интеллектом. Думаю, уже тогда не было сомнений, что однажды Уэйд возглавит «Стикс». Роддса мы называли Клириком, Дункана Друидом; были еще мелкие расы типа простых солдат, мастеров клинка, дварфов и других; подражатели в подразделениях, подобных нашему; темные маги и разбойники, против которых мы все боролись; я же выбрал себе каноническую роль воина силы и инженера игры, взяв кодовое имя Рыцарь.
Семнадцать лет назад это звучало круче, чем сейчас, а позже, после всех нейтрализованных целей, ребята в подразделении стали называть меня Рыцарем Смерти, как абсолютного чемпиона по количеству чистых убийств. Знаю, это дерьмовый титул для того, кто время от времени боролся со своей новой природой, презирая насилие, но тем не менее он прочно закрепился.
Я стер его вместе с любым упоминанием о своей прошлой деятельности, когда во второй раз решил начать жизнь с нуля после одного особо тяжелого задания. Но вот мы сидим здесь и смотрим друг на друга в ожидании ответов, и снова из-за нее.
– Мне все равно, – пожимаю плечами.
Я уже пробил тех двух придурков, что слишком радушно подставили свои плечи под твердую хватку Наоми, оба чисты, с хорошей историей и послужным списком, достойным похвалы. Но, как показала практика, не я один умею заметать следы, поэтому все же решил приглядывать за Робертом и Джастином. Тем более что всего несколько месяцев назад мы проглядели волка в овечьей шкуре, который чуть было не убил Джоша, и в этом есть огромная часть моей вины. Может быть, по той же причине, а может быть, из эгоистичных соображений я не перестаю копаться в прошлом Наоми.
– Если ты хочешь, чтобы все оставалось как есть, тебе нужно подчистить это прямо сейчас, – говорит Джош. – Элси уже устроила мне допрос по просьбе Наоми, а я ненавижу лгать своей жене. Разберись с этим, Линк, или я скажу правду, раз уж тебе действительно плевать. – Он делает акцент на последнем слове, как бы опровергая мое заявление.
Интересно, что скажет Наоми, когда узнает, что я вовсе не безобидный Ботаник, которым она привыкла меня считать? В прошлом она не раз выступала за оправданное насилие, но знать и видеть – не одно и то же. А однажды она захочет собственными глазами посмотреть, потому что не из тех, кто довольствуется домыслами.
Я уже не раз лицезрел, как бравада и дружелюбное выражение стирались с лиц людей, забирая с собой то, что можно было бы считать лояльностью. В стенах этого центра мы с утра до вечера разглагольствуем о заданиях, но на самом деле практически никто не готов всерьез сталкиваться с реальностью – мы такие же убийцы, как и те, чья кровь окрашивает наши руки. Мы выросли, но все еще играем в дурацкую видеоигру, притворяясь героями.
Правда, с появлением Элси Джош все чаще занимается той частью своего ремесла, которая не заставляет его надевать перчатки, защищающие кожу от различных нежелательных телесных жидкостей его врагов. А Уэйд помешался на поисках своего загадочного байкера, пренебрегая работой.
Мой телефон вибрирует, и почему-то еще до того, как достаю его, чувствую дрожь в пальцах. Открываю диалоговое окно, и дыхание застревает в горле.
Маленькая Всезнайка: Где мы можем встретиться?
Это ответ на мое сообщение, опрометчиво отправленное половиной бутылки бурбона, осевшей в моем желудке вчера ночью. Как только открыл глаза этим утром, вспомнив, что натворил, сразу же попытался удалить его, дистанционно подключившись к телефону Наоми, но было поздно. Она уже прочла его, но так и не ответила. И вот теперь, когда в моих руках лежит телефон, отражающий цифровое окно с последствиями моих действий, я не могу повернуть все назад. Да и не хочу, если быть до конца честным.
Я: Никаких встреч. Какого рода услуга тебе нужна?
Три точки появляются и исчезают, а я совершенно забываю, что в кабинете есть еще люди, пока, затаив дыхание, жду ответа. Проходит около минуты, прежде чем слова всплывают на экране.
Маленькая Всезнайка: Откуда мне знать, что это не розыгрыш Ботаника?
Предусмотрительно, но лишено изящества. В этом вся мисс Рид – действует резко, решительно и прямо в лоб.
Я: Он бы придумал что-нибудь поскучнее.
Раздумываю над тем, стоит ли прибегать к манипуляциям, но понимаю, что Наоми уже клюнула, иначе не стала бы писать мне. Интересно, что подтолкнуло ее. Она не глупа, в этом и противоречие, только слепая жажда может заставить инстинкт самосохранения заткнуться. Вчера мне показалось, что ею двигало отчаяние, пока я не разглядел в этом нечто большее, той же природы, что клокотало во мне с ночи смерти родителей. Я не уверен, что это, но собираюсь выяснить.
Маленькая Всезнайка: Мне нужен доступ ко всем базам данных «Стикса». Пока это все.
Но это я уже и без нее знаю, гораздо важнее та часть, которая следует за ее поисками. Пазл уже потихоньку складывался в моей голове, потому что я изучил семью Пэрриш. Но по-прежнему остаются закрытые данные, которые можно достать лишь в одном месте.
Я: Холодно.
Маленькая Всезнайка: Что за шарада? Я должна согреть тебя?
Маленькая Всезнайка: Стой, мы играем в горячо/холодно, и ты пытаешься намекнуть, что я не там ищу, верно?
Умница!
Мне приходится незаметно опустить руку под стол и поправить стояк, вызванный ее проницательностью. Если бы пришлось считать, сколько раз эрекция возникала у меня от одной только мысли об умственных способностях Наоми, отметка приблизилась бы к трехзначному числу. А если бы я снова раздавал кодовые имена, Наоми однозначно стала бы Техномагом.
Я: Схватываешь на лету.
Маленькая Всезнайка: Так ты подскажешь, где именно поискать, или хочешь, чтобы я унижалась?