Поэтому, когда она берет ложку и неохотно окунает ее в бульон, я просто жду. Первая порция супа отправляется в рот, и она прикрывает глаза, наслаждаясь вкусом. Я позаботился о том, чтобы температура блюда была идеальной, а еще попросил парня в ресторане добавить особый букет приправ и немного овощей. Похоже, ей нравится, потому что половина контейнера исчезает в считаные минуты, и мое сердце согревается, как если бы его напитали тем же домашним бульоном.
– Будешь просто стоять и смотреть, как маньяк? – Конечно, ее едкий рот не мог оставаться закрытым, даже будучи набитым едой.
С улыбкой на лице беру другую ложку и погружаю ее прямо в ее контейнер, зачерпывая порцию для себя. На самом деле я взял достаточно супа для нас двоих, и в пакете припасен второй контейнер, но мне нравится наблюдать, как ее глаза расширяются, меняя цвет с зеленоватого на голубой, пока я несу ложку ко рту. Зрачки Наоми становятся почти черными в момент, когда я обхватываю губами ложку, проглатывая бульон.
– Очень вкусно, ты права, придется поделиться, – наклоняюсь над столом и повторяю это действие, не отводя глаз от ее озадаченного лица. – Давай, – призываю, кивая на остатки супа.
Так мы и едим в тишине, пока все содержимое контейнера не заканчивается, а когда я выкидываю пустую упаковку и убираю второй контейнер в холодильник, она остается сидеть, прикованная к стулу. Отлично! Я не специалист в борьбе с пищевыми расстройствами, но воспринимаю это как маленькую победу, но мои глаза все равно не пропускают полупустые полки, на которых почти нет продуктов, лишь снеки и несколько видов газировки, одиноко прижавшихся к дальней стенке.
– А теперь пора принять лекарство. – Хлопаю в ладоши, потирая руки перед собой. Паника возвращается на лицо Наоми.
– Мне уже легче, твой суп и впрямь волшебный, – говорит она, поднимаясь со своего места. – Спасибо, что заглянул и составил мне компанию.
Я оказываюсь перед ней быстрее, чем она успевает выпроводить меня за порог, маленькая лгунья не знает, что от меня не так-то просто избавиться.
– Ты уверена? – кладу тыльную сторону ладони ей на лоб, проверяя несуществующую температуру.
– Ага, – она просто смотрит на меня как на сумасшедшего, но не отстраняется. – С чего это ты вообще такой приветливый?
– Мы заботимся о своих сотрудниках, – вру я, скользя рукой по ее щеке к шее. – Ты немного раскраснелась, похоже, у тебя все же есть жар.
– Нет у меня никакого жара. – Наоми отталкивает мою руку, но ее щеки такие пунцовые, что у меня возникает желание снова поцеловать этот лживый рот. С момента, как вышел из клуба, я только и думал, как бы снова прикоснуться к ее сладким губам, ощутить их вкус и забыть о существовании всего остального. – Я не простыла, Линк. У меня просто месячные, – внезапно выдает Наоми, и я подозреваю, что это тоже ложь, потому что она притворно кашляла, не думаю, что говорит правду.
– Тогда тебе, наверно, следует прилечь, я принес обезболивающие или что там еще нужно, девушка в аптеке собрала лекарства на все случаи жизни. – В подтверждение сказанного подхожу ко второму пакету и вытряхиваю его содержимое на стол, там есть все: от бинтов для перевязки до ампул с антибиотиками. Я знал, что все это не понадобится, но мы так далеко зашли в нашем вранье, что это уже стало напоминать дрянной ситком.
– Я так и сделаю, как только ты уйдешь, обещаю. – Она хватается за живот и теперь изображает спазмы. Такая дерьмовая актриса.
И тут я замечаю старый компьютер за ее спиной, на экране которого в левом верхнем углу прокручивается запись с камеры из квартиры ее бывшей опекунши.
– Что смотришь? Это сериал? Посмотрим вместе? – Уверенным шагом иду к ее импровизированному рабочему месту, по пути бросая взгляд на заметки, разложенные на столе. Там среди кучи бумаг и вороха записей лежит маленький желтый листок с нацарапанными буквами:
Ниже небольшой рисунок мужских рук с татуировками.
– О, вижу, ты встретилась с ним, – говорю перед тем, как она хватает листок, комкая его, а потом пинком вырубает стационарный компьютер. Эта ее привычка доведет меня до печеночных колик. На столе остается только работающий ноутбук, но его экран закрыт плавающей заставкой с изображением среднего пальца.
Очень красноречиво.
– Да. – Она краснеет еще гуще, чем раньше. – Спасибо, что передал мое послание.
Демоны внутри меня ликуют.
– Не за что. Как прошла встреча? Получила то, что искала?
Боже, моя новая любимая вещь в мире – это Наоми Рид, загнанная в угол. Клянусь, это самое душераздирающе фантастическое зрелище, которое почти заставляет меня взорваться от мальчишеского восторга.
– Я… да, он… я… – заикаясь и бледнея, говорит она, а потом берет себя в руки. – Знаешь что, это не твое дело, Ботаник! Спасибо за суп и лекарства, тебе пора.
Я не могу злиться, потому что слишком близок к тому, чтобы рассмеяться, а потом схватить ее, усадить на стол и трахнуть прямо посреди планов мести, которые она, очевидно, вынашивает. Но меня уже ждет самолет, поэтому я не могу задерживаться слишком надолго.
– Поправляйся скорее, Маленькая Всезнайка, – улыбаясь, говорю я, почти силой выталкивая себя за дверь.
Как только сажусь в свою машину, новое чувство охватывает все мое тело – чувство глубокой вины. Я знаю, что должен позволить ей отомстить, но не могу отказаться от того, что собираюсь сделать. Она будет злиться и ненавидеть меня, но когда-нибудь поймет причину моих поступков, а даже если не поймет, я все равно знаю, что в конечном итоге поступаю правильно.
Завожу мотор и отправляюсь домой, чтобы собрать все необходимое. Пора вспомнить, кем я на самом деле являюсь.
Наоми
– Вот, возьмите, это помогает. – Женщина, сидящая слева от меня, протягивает упаковку мятных леденцов, на ее лице старческая тень и заботливая улыбка. – В юности я тоже боялась летать, но с годами поняла, что бывают вещи пострашнее самолетов.
Ха! Мне ли не знать.
То, что она печется о комфорте незнакомого человека, очень мило, только вот полет вовсе меня не пугает. Я видела монстров в самых невинных воплощениях, и они питались моим страхом, черпая его большими ложками, а теперь я бы предпочла, чтобы они боялись меня.
– Спасибо, – из вежливости беру один леденец и засовываю его в рот, поворачиваясь к окну. Лампочки на крыле самолета мигают в абсолютной темноте, сгустившейся за окном, и с каждой световой вспышкой красного огонька я все больше сомневаюсь.
Изучив материалы нескольких дел, в прошлом расследуемых ФБР, я наткнулась на неожиданные факты. Хит Монро и Джеймс О’Нилл – двое солдат, приставленных к нам в качестве надзирателей в особняке и телохранителей на публике, отбывают наказание в тюрьме строгого режима в Колорадо. Я надеялась, что подобраться к ним будет несложно, но у судьбы извращенные планы на этот счет, ведь в месте заключения около шести уровней охраны, так что придется обдумать это позже. Сейчас мой путь лежит туда, где экономка Пэрришей – Сара Риверс – заперта в заведение, именуемое «Долина безмолвия».
Понятия не имею, какого черта происходит, но я уже вбила в базу данных свое вымышленное имя и оформила пропуск посетителя, поэтому теперь дело за малым. Лампочка все еще мигает, когда самолет снижается; в Атланте раннее утро, часы посещения в психиатрической лечебнице вот-вот начнутся. Перечный вкус леденца давно растворился на языке, но мое волнение так и не испарилось.
Переодеваюсь в арендованной машине и выруливаю на глухую улицу, окруженную кленовым лесом. Несмотря на позднюю осень, здесь чертовски жарко, сильный запах скисшего винограда проникает в приоткрытое окно, и в моем желудке бурлит кислота, когда он смешивается с другим ароматом, поэтому поворачиваю голову. На сиденье рядом со мной лежит пышный букет из белых лилий, украшенных зелеными побегами. Эти цветы Сара повсюду расставляла в поместье Пэрришей, они воняли так сильно, что хотелось блевать, болела голова.
Перед воротами останавливаюсь, не заглушив мотор, и стреляю глазами из-под ресниц в сторону темнокожего охранника. На мне светлый парик, но даже если он догадается, что что-то не так, и решит рвануть за мной следом, скорее всего, запнется о собственный живот и распластается на гравийной дороге, усыпанной жухлой, недавно скошенной травой и опавшими листьями. Лечебница напоминает старый пансионат в глуши, она не выглядит заброшенной, скорее просто оставленной без присмотра, слой пыли покрывает крыльцо, это видно даже отсюда, крыша местами прохудилась. Всем здесь управляет ведущий психиатр преклонного возраста и несколько человек персонала, помимо них, около семнадцати пациентов, в основном тихих, таким не требуется надсмотр или карцер, обитый мягким войлоком. Больные проживают в западном крыле, отведенном под отдельные комнаты, на ночь остаются лишь дежурная медсестра и охранник. И я узнала все это, прочитав короткую статью в местной школьной газете. Больше всего удивляет тот факт, что Сара даже не попыталась уйти, так что либо снаружи ее ждет что-то похуже, либо она действительно сумасшедшая.
– Добро пожаловать в «Долину безмолвия», мисс… – Охранник щурится, пытаясь прочитать фамилию, но это просто набор из случайных букв, так что он терпит неудачу и возвращает мне пропуск, направляясь к будке, чтобы открыть ворота. Тяжелый металл скрипит, звук режет уши, я трогаюсь с места, и гравий вылетает из-под колес, ударяя о кузов машины, всего этого так много, что поворачиваю голову в сторону букета и резко бью по тормозам.
– Боже, что я делаю. – Паника сковывает грудь. Запыхавшийся охранник догоняет машину.
– Все в порядке, мисс?
– Да-да, простите. – Я проделала весь этот путь не для того, чтобы в последний момент струсить. – Немного капризная. – Стучу по рулю, обернутому куском обшарпанной кожи, и выдавливаю улыбку.
– Понимаю, моя тоже на последнем издыхании. В прежние времена я ездил на работу на велосипеде, но годы уже не те. – Он смеется непонятно над чем, пока не начинает задыхаться, я тупо смотрю на него, вспоминая сюжеты всех фильмов, где пациенты психиатрических клиник устраивали переворот и захватывали власть, выдавая себя за персонал. Какова вообще вероятность, что он тоже псих? Будто услышав мои мысли, мужчина меняется в лице, становясь серьезным. – Удачи там. – А затем уходит к воротам улиточным шагом, запирая их на засов.