на каждого?
Ее восторженный взгляд снова переходит на меня.
– Ага, даже на тех, кого нет в поле зрения, смотри, – нажимаю на боковую кнопку, и ее глаза еще больше расширяются от шока.
– Я знала, что ты помешан на гаджетах, но чтобы настолько… – Стряхнув мой палец, Наоми берет управление в свои руки, настраивая что-то, пока она возится с очками, я не могу оторвать глаз от ее идеального лица. – Итак, Линкольн Эллиот Голдберг, Андовер, штат Канзас… Что у нас здесь… – Поджав губы, Нао надувает щеки. – Ну, это не весело, половина твоей анкеты выглядит как решето, что ты скрываешь?
– Уверена, что хочешь знать? – Я и сам до сих пор не определился, какой частью своего прошлого готов поделиться, чтобы покончить с этой игрой, но одно ее слово, и я задам алгоритм, открывающий мое досье целиком. Она имеет право знать, что это я был тем, кто не пришел на помощь, когда мог.
– Если твои скелеты не похожи на мои, все в порядке, – смеется она, мелодичный смех звучит грустно, почти наигранно.
– А если они еще хуже? – Я бросаю вызов, наперед понимая, что сегодня она не поделится ничем важным, но это не значит, что я не перестану пытаться. Не из любопытства, нет. Наоми может думать, что она свободна, когда руки незнакомца проделывают с ее телом немыслимые вещи, но она глубоко заблуждается. Истинная свобода в том, чтобы взглянуть правде в глаза, признать ее и принять, больше не прятаться. Я могу быть тем, кто способен отвлечь ее тело и разум от боли, но я также хочу стать человеком, который будет рядом, когда она перестанет обманывать саму себя и сбегать в выдуманный мир, где проблем не существует. Когда она сломается, я буду там, чтобы поймать.
Нао снимает очки и переворачивает их, аккуратно возвращая на место, ее пальцы прогуливаются по моим волосам, а затем она обхватывает мою шею, повисая на ней и смеясь, на этот раз искренне, по-настоящему.
– Тогда кто мы, если не две странные вымирающие рыбы, которые нашли красоту в уродстве друг друга?
Ей пора перестать говорить и делать вещи, от которых мое сердце увеличивается в размерах, потому что я в полушаге от того, чтобы признаться в своих чувствах, иначе эта чертова штука просто взорвется у меня в груди.
– Нет, мы два синих кита. – С этими словами я наклоняюсь ближе, прижимаясь своими губами к ее, пробуя на вкус то, что, как я знаю, уже принадлежит мне. Она моя, в этом нет ни единого сомнения, потому что не важно, в каком обличье я предстаю перед ней, она все равно выбирает меня.
Губы Наоми приоткрываются, впуская мой язык внутрь, она замирает и отстраняется, тень сомнения закрадывается в ее потемневших глазах.
– Это похоже на…
Давай, моя Маленькая Всезнайка, ты уже знаешь ответ, не так ли? Но я молчу, выжидая. Тогда она слегка качает головой, пытаясь смахнуть это навязчивое видение, что уже прокралось в ее гениальный мозг. Она узнала ощущения, осталось лишь сказать это вслух.
А затем случается это.
Стены особняка, в котором проходит благотворительный бал, сотрясаются от громких взрывов, я действую слишком быстро, инстинктивно переворачивая нас и укладывая на пол так, чтобы не повредить ни один волосок на ее маленьком теле. Грохот повторяется снова, уже ближе, чем раньше, я прижимаю Нао к себе, прикрывая ее своим телом, набирая команду на очках и сканируя людей внизу. Охранники рассыпались по периметру, как тараканы, без малейшей тактики и слаженности в действиях.
– Ты в порядке? – спрашиваю Наоми, глядя сверху вниз в ее расширенные глаза.
– Даже близко нет. – Ее рот кривится в улыбке, и должно быть, это от шока, но потом Нао прыскает со смеху. – Но это у меня давно.
– Держись рядом. – Я быстро целую ее в лоб, поднимая с пола и продвигаясь в сторону боковой лестницы, ведущей на улицу. Хрена с два я пойду с ней в здание, которое все еще может взорваться, изнутри слышны выстрелы, но, прежде чем проверить, что стряслось, и помочь, я должен увести отсюда Наоми.
Она не отстает, быстро передвигаясь на высоченных каблуках в сторону ворот и парковки, толпы людей бегут в том же направлении, толкая друг друга и крича. И я подхватываю Нао на руки, не переставая бежать.
– Я могу идти, – спорит она, цепляясь за мою шею. – И вообще, мы двигаемся не в ту сторону, там внутри люди, мы должны им помочь.
Она тычет пальцем в сторону горящего здания, отблески пламени пляшут в ее темных зрачках. Держу пари, воспоминания о прошлом сейчас заставляют ее боль гореть еще ярче.
– Ты вернешься туда только через мой труп.
– Это легко устроить, – бубнит она себе под нос.
Добегаю до внедорожника, на котором приехал, и открываю для нее пассажирскую дверь, пока двигаюсь к багажнику, где припрятано оружие на случай чрезвычайной опасности. Я роюсь в сумке, пристегивая кобуры к ногам и надевая одну наплечную прямо на рубашку. Это рискованно, потому что скоро здесь будут копы, а я для них простой айтишник, работающий в скучном офисе за мизерную зарплату. Но у меня нет выбора; сунув в ухо наушник, вынимаю телефон и щелкаю по экрану, нажимая на имя Уэйда. Пока идет вызов, я пополняю запасы ножей и пистолетов.
– Тебе нужно прикрытие. – Голос из-за спины расплывается в хаосе мыслей, я оборачиваюсь, чтобы увидеть Наоми, стоящую возле багажника. Она не выглядит удивленной, просто молча наблюдает за моими действиями, не задавая вопросов. И вообще-то она права, мне нужны глаза и уши, очков недостаточно, чтобы удерживать под контролем все здание, обычно нас прикрывает хотя бы один оперативник из моего подразделения. – Я хочу помочь.
Выражение мольбы на ее лице в очередной раз что-то делает с моими внутренностями, заставляя их кувыркаться и сталкиваться друг с другом. Захлопнув багажник, обхожу машину и беру сумку с ноутбуком с заднего сиденья. Мне нужно выдвигаться. Пламя уже распространилось по большей части здания, Нао усаживается на переднее пассажирское сиденье, быстро включая устройство на своих коленях, а потом нацепляет наушник с микрофоном, устраиваясь поудобней. Это мой личный компьютер, и я никому не позволяю даже дышать в его сторону, но вид ее с выставленной напоказ ногой, торчащей из высокого выреза, и моим компьютером, отбрасывающим тусклый свет на сосредоточенное лицо, – лучшее гребаное зрелище в мире, от которого так сложно оторвать глаз.
– Какого черта ты все еще здесь? – шипит она, впиваясь взглядом в мое лицо. Не думал, что она может быть такой собранной в экстренной ситуации, теперь это заводит еще сильнее. – У нас нет времени, чтобы трахаться.
– Кто сказал, что я хочу тебя трахнуть?
– Твой голодный взгляд. Пошевеливайся, Линк! И только попробуй не вернуться. – На последних словах ее подбородок начинает подрагивать, но она быстро берет себя в руки, переводя глаза обратно на монитор. Уведомление о попытке взлома мигает красным.
Я быстро наклоняюсь, целуя ее в губы, и провожу по сканеру отпечатка пальца на компьютере, давая ей доступ к системе.
– Не отходи от машины, а если почувствуешь угрозу, садись за руль и убирайся, – говорю уже серьезно, надеясь, что на этот раз она не станет спорить. Когда Нао молчит, я наклоняюсь ближе, ловя ее взгляд, сверлящий меня исподлобья.
– Я не уеду без тебя, – сурово говорит она, хмуря брови. Оставляю еще один крохотный поцелуй на складке, образовавшейся в центре ее упрямого лба. Она злится на мою попытку оградить ее от опасности и, игнорируя мой жесткий взгляд, уже что-то печатает, выводя на экран изображения с камер особняка и прилегающей территории. – Иди же, черт возьми!
Ладонь так и чешется от желания шлепнуть ее по заднице, но я слишком восхищен мужеством, не сопоставимым с моими первоначальными представлениями о ней. Слова так и рвутся наружу, но я скажу их позже, когда она будет готова услышать, а сейчас пора отыскать гребаного Уэйда, чей телефон продолжает посылать длинные молчаливые гудки в мое ухо.
– Я скоро вернусь, – разворачиваюсь и бегу в сторону здания.
– Лучше бы тебе так и сделать, – снова ворчит она мне вслед, и я чувствую тепло, прожигающее спину.
Линкольн
Звуки одиночных выстрелов разносятся по всей территории перед особняком, но они не так нервируют, как отсутствие ответа от Уэйда. Я бегу по освещенной дорожке вдоль поместья, сканируя разрушения: жалкая кучка охранников собралась за ограждением, сделанным из куска рухнувшего фасада, и ведет перестрелку с несколькими вооруженными людьми в масках. По нашивкам на верхней части форменных курток я узнаю этих ублюдков – наемники. Сомневаюсь, что напавшие случайно забыли сорвать свои кричащие шевроны, так что с большой долей вероятности это заявление, говорящее «не суйся не в свое дело». Но для кого?
Однажды, еще до того, как решил отойти от дел, я застрял в Вегасе вместе с парой ребят, которых мне поручили переправить в Вашингтон. Мы покинули убежище и отправились в путь, но снаружи ждала засада из двух бронированных грузовиков и обстрел. Я никогда не забуду свирепую морду добермана, в чьей пасти зажат охотничий зазубренный нож, именно такой знак носят люди в масках. Если бы не Уэйд и его проницательность, я бы уже гнил на глубине шести футов.
Происходящее похоже на кальку той ночи, только шумное дыхание Наоми в моем наушнике не дает потерять голову от нервов. Меня поражает, как приятно звучит ее напряженное бормотание и тихие ругательства, она волнуется, хоть и пытается изо всех сил сохранять мужество.
Такая храбрая.
Слева от меня раздается стрельба, и я выхватываю пистолет ровно за секунду до того, как пуля врезается в ногу, разрывая ткань брюк и оставляя обжигающий след. Шиплю от боли, отправляя ответную услугу сукиному сыну, что осмелился нажать на курок, удивляясь, когда попадаю в цель. Моя пуля прокладывает путь убийства, проходя через центр его лба и стирая разум, бешеные черные глаза гаснут, как огни салюта перед тем, как все затухает. Не так поэтично, как лезвие топора, рассекающее кожу и кости. Я не любитель огнестрельного оружия, такое больше по душе Джошу, но без предварительной подготовки и с ограниченным временем «сиг» на двенадцать патронов вполне сойдет.