– Она спит, я передам, что ты хотела поговорить.
– Мне не стоило уезжать, – с виной в голосе тихо говорит Элси.
– Брось это прямо сейчас, ты бы ничего не смогла сделать, даже если бы осталась. Она в порядке.
После некоторого молчания Элси озвучивает то, что я и так уже прекрасно знаю.
– Наоми далеко не в порядке, ты ведь лучше меня понимаешь это, не так ли?
Смотрю, как мерно поднимаются и опускаются плечи Нао с ее ровным дыханием; я накрыл ее одеялом и попросил приглушить потолочный свет, ее волосы спутались, разметавшись по подушке отдельными слипшимися прядями, рот приоткрыт, и тихое сопение ласкает мой слух. Видел ли я когда-нибудь что-то более прекрасное, чем ее безмятежное лицо, не тронутое отголосками боли, прогрызающей окно в прошлое?
– Это не имеет значения, я не оставлю ее, обещаю. – Я имею в виду не только сегодняшний вечер, плавно переходящий в ночь, надеюсь, Элси поймет смысл моих слов.
– Хорошо. Береги ее, Линк, во что бы то ни стало, потому что она слишком хрупка для этого жестокого мира.
Если бы она только знала, насколько огромная сила скрывается внутри Наоми Рид и как я горжусь ею, кивая в ответ на просьбу, хоть знаю, что Элси меня не видит. А потом отключаю звонок и осторожно забираюсь поверх одеяла, обнимая Наоми и прижимая ее спину к своей груди. Обычно я засыпаю, слушая тикающий таймер, но сегодня его нет, только звуки ее дыхания и поглощающая мрачные мысли тишина.
Наоми
Этот мир настолько безжалостен и суров, что порой короткие моменты спокойствия кажутся слишком нереальными: нежное касание пальцев и убаюкивающее дыхание за спиной; теплые слова, срывающиеся с губ усталым шепотом; кроткий поцелуй под покровом ночи и шелест занавесок, что впускают в больничную палату свет и свежий воздух. Я проваливаюсь в темноту, но цепляюсь за эти крохотные кусочки жизни как за единственные спасительные канаты. Они тонкие, но прочные, они удерживают меня от падения, и я снова могу дышать полной грудью.
Открыв глаза, сразу же осматриваюсь, но больничная койка, вмещающая лишь одного, холодна. Мне не почудилось, я ощущала тепло человеческого тела, окутывающего меня в течение всей прошлой ночи, и это было невероятно приятно, так же по-домашнему, как порция куриного супа, принесенная на прошлой неделе. Пришлось выбросить остатки, потому что было слишком кощунственно есть его в одиночку. Думаю, мне давно пора проверить голову, потому что эта навязчивая история с едой буквально высасывает все признаки жизни и не поддается контролю, если только в нее не вмешивается один загадочный блондин; тогда голоса в моей голове стихают.
С каких это пор он стал загадочным?
Ну, хотя бы с тех, когда прошлым вечером показал себя с новой стороны; я не могла оторвать глаз от изображений с камер на территории, может быть, поэтому поиски Уэйда заняли так много времени. Все мое внимание оставалось прикованным к Линку и его мощной фигуре, бегущей через лужайку. Я никогда не видела его в действии, хотя у меня уже были предположения, что он проходил боевую подготовку – это стандартная процедура при устройстве в «Стикс», ведь мы должны уметь защитить себя в случае острой необходимости. Когда Уэйд предложил пройти курсы самообороны и стрельбы по мишеням, я сказала, что он может поцеловать меня в задницу, я бы не притронулась к оружию, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
Отличная заявка на победу в конкурсе мстителей, Наоми!
Ну да, я не продумала все целиком, и до вчерашней ночи вообще не была уверена, что способна всерьез навредить человеку, пока какой-то засранец не поднял пушку, направив ее на Линкольна. Я действовала по инерции, просто что-то щелкнуло в голове, и вот моя нога уже давит на газ, а парень с глухим стуком ударяется о передний бампер. Сомневаюсь, что он умер, но совершенно точно вырублен и покалечен, и моя совесть на удивление спит сладким сном, нежась в понимании, что я спасла чью-то жизнь. Возможно, это и стало частью моего искупления.
Линк, наверное, думал, что мой ступор был вызван страхом, но это не так, даже близко нет. Я просто была поражена, как легко могу сделать что-то глубоко аморальное, если на карту поставлена жизнь небезразличных мне людей; до вчерашнего дня я считала себя трусливой и слабой, но сегодня появилось ощущение, что я могу свернуть горы. И шеи Пэрришей, но до этого мы еще дойдем.
К палате примыкает крошечная ванная комната с одноразовыми туалетными принадлежностями и душевой. Мне не во что переодеться, поэтому просто смываю кляксы вчерашнего макияжа и, как могу, привожу волосы в порядок, затем чищу зубы и смотрю на свое отражение.
Платье, дарованное моим Воином, чуть великовато, у меня не было времени, чтобы подогнать его по фигуре или хотя бы обдумать, что принимать подарки незнакомцев – чертовски плохая идея, в особенности когда ты отправляешься на благотворительный бал с кем-то другим. Но я так отчаянно хотела выглядеть красивой, что переоделась в течение трех минут и даже не взглянула в зеркало в прихожей, чтобы проверить, как сидит наряд. Теперь я вижу свои слишком выпирающие ключицы и острые плечи, служащие вешалкой для настоящего произведения искусства. Оно не теряет своего великолепия даже после того, как я проспала целую ночь в скомканных одеялах, но ночь подошла к концу, и Золушке следует вернуться в реальность.
Палата Уэйда находится чуть дальше по коридору, так что я сразу же направляюсь туда и обнаруживаю, что дверь не заперта, толкаю ее, входя внутрь, но меня тут же подхватывает головокружительный сиреневый вихрь.
– Ты цела! Слава богу! Линк не разрешил мне пройти в твою палату, но, видит бог, я пыталась целых два раза. – Элси так сильно сжимает меня в объятиях, что трудно дышать, подруга отстраняется и неумело свистит, осматривая меня с ног до головы. – Ничего себе!
– Если ты только что не сломала мне парочку костей, я в норме. – Отшучиваюсь, чувствуя неловкость.
Теперь взгляды всех в комнате прикованы ко мне, включая Линкольна, который улыбается поверх стаканчика с кофе. Его очки запотевают от пара, и выражение его пристальных серых глаз остается размытым.
Смотрю туда, где Уэйд сидит на своей койке, жуя лакричную конфету, он по пояс раздет и бинты обвивают большую часть оголенного торса. Его рот расплывается в чеширской улыбке, когда Ремеди суетится вокруг, заламывая руки, как будто тоже не знает, куда себя деть в переполненной комнате. Джош не сводит глаз с Элси, которая уже копошится в контейнерах с едой, накладывая на тарелку ароматные булочки, и в эту долю секунды я вижу не монстра, от одного взгляда которого люди предпочитают сбегать. Я вижу мужа, который любит свою жену со всей теплотой и нежностью, он готов разорвать этот мир на части, чтобы она была в безопасности.
В горле образуется колючий комок, но я проглатываю его еще до того, как в моих руках появляется завтрак. Он точно так же встанет поперек гортани, я пытаюсь сохранить самообладание, когда выдаю первое, что способно унять тупую боль в груди.
– Только не говори, что слезла с самолета и побежала к плите.
Рот Элси кривится в виноватой полуулыбке.
– Ну, я скучала по готовке, а еще мне нужно было чем-то заняться, чтобы не сойти с ума, ожидая, пока начнутся часы для посетителей.
– Это клиника «Стикса», Вайолет, – смеется Уэйд со своего места. – Здесь нет запрета на публику.
– Но он сказал… – Она тычет трясущимся пальцем в Линкольна, который беззаботно протягивает мне второй стаканчик с кофе.
– Я сказал, что Нао нужен отдых. – А потом он делает то, что заставляет меня хотеть ударить его коленом в пах, пока сердце совершает тройной кульбит в грудной клетке, – быстро целует меня в губы прямо на глазах у всех наших друзей и новой невесты Уэйда. И да, теперь это становится главным событием на повестке, потому что за закрытыми веками я практически вижу, как плечи Ремеди расслабляются. – Доброе утро, красавица.
Челюсть моей подруги щелкает и опускается, открывая рот на ширину, способную вместить целый железнодорожный состав во главе с локомотивом. Ее взгляд так и кричит: «НАМ НАДО СЕРЬЕЗНО ПОГОВОРИТЬ», а мой умоляюще просит забыть, что она только что видела. Я собираюсь допить чертов слишком горячий кофе, а потом провалиться прямо сквозь землю. Чувствую, как сильная рука нежным движением сжимает мою талию.
– Когда вы двое успели?.. – забавляясь, спрашивает Джош после минутного молчания. Его указательный палец обводит нашу пару, как бы подчеркивая всеобщее удивление. – Ну, чем бы это ни было. – Из всех людей в этой до чертиков тесной палате именно его любопытство говорит о том, что никто не ожидал увидеть нас вместе.
Линкольн безучастно смотрит на ухмылку друга.
– Я расскажу тебе на нашей следующей пижамной вечеринке.
– Пошел ты.
– Вообще-то я бы тоже послушал, – поддакивает Уэйд.
Прищуренный взгляд Линка останавливается на Ремеди, которая теперь кротко сидит на свободном стуле перед кроватью, подложив ладони под бедра. Она выглядит немного бледной и осунувшейся. Уэйд без слов понимает, что ответом на его шутку послужит ответная очередь вопросов, он меняется в лице и отрицательно качает головой, предупреждая. Думаю, нам всем здесь в одинаковой степени интересно, откуда вообще взялась эта девушка.
– Я так и думал, – смеется Линкольн, прежде чем взять меня за руку и потянуть к выходу.
– Поговорим позже, – шепчу одними губами, ловя испытующий взгляд Элси.
– Выпьешь чего-нибудь? – спрашиваю, сбрасывая неудобную обувь в прихожей и радуясь тому, как же здорово наконец оказаться дома. Босыми ногами шлепаю к холодильнику, по пути вспоминая, что у меня нет ничего из того, что обычно принято предлагать гостям. Распахиваю дверцу и убеждаюсь в этом, когда одинокая упаковка молока стыдливо смотрит на меня с полки. Захлопываю холодильник, прислонившись к нему спиной. – Воды?
Линк смеется, качая головой, и подходит ближе; надеюсь, он не замечает, как нервозность волнами исходит от меня, заполняя пространство, которое с каждым его новым шагом становится все теснее.