– Ваш заказ за счет заведения, – ужаснувшись, выпаливает Марвин.
– Знаю, это компенсация твоих убытков.
Когда оборачиваюсь, направляясь в сторону лестницы, наверху уже никого нет. Трусливый сукин сын, я выцарапаю ему глаза.
Чтобы отыскать потайную дверь, ведущую в кабинет Линкольна, мне требуется еще долгих несколько минут, алкоголь успевает растечься по телу, воспламеняя и без того разгоряченные нервные окончания. Мягкая черная обивка почти скрывает конструкцию, если бы не крохотный, горящий синеватым огоньком сканер отпечатка. Делаю глубокий вдох и задеваю его кончиком пальца, цвет сменяется на красный, но больше ничего не происходит, никакой тревоги, кроме той, что зарождается у меня внутри. Поворачиваюсь спиной к источнику, наполненному темной энергией, и жду.
Не проходит и двух минут, дверь за моей спиной с тихим щелчком открывается, и воздух сгущается, стремительно повышаясь на несколько градусов; я все еще стою спиной, следуя установленным правилам, это глупо и немного истерично, но, когда его грудь прижимается к моей спине, четыре дня, прожитых без этого, кажутся вечностью.
– Почему ты здесь? – спрашивает он, шепча мне в волосы, его сильные руки невесомо ложатся на мои предплечья и поднимаются выше, скользя по всему телу, лаская его горячими пальцами сквозь тонкую ткань моей шелковой красной блузки. Я надела этот цвет, потому что в дурацком ролике в интернете его поставили на первое место в списке роковых, такой я хотела предстать перед Линкольном. Но правда в том, что стоило ему дотронуться до меня и прошептать свой вопрос, как мое тело расслабилось, и я полностью отдалась ощущениям, закрыв глаза.
– А почему не должна? – отвечать вопросом на вопрос невежливо и по-детски, но он ни за что не дождется ответа в стиле «я хочу забыть», на этот раз я намерена запомнить все до единой детали.
– Может быть, потому, что у тебя появился кто-то?
– Сомневаюсь, иначе он бы не прятался от меня, а нашел в себе мужество для разговора. И знаешь, вообще-то я вольна делать все, что захочу, даже если это противоречит твоим моральным устоям.
Последнее, что Линкольн написал перед тем, как пропасть на несколько дней и прервать поток сообщений, было «мне жаль». Я не хотела анализировать смысл этих слов, даже когда взломала его досье, что просто не могло не остаться незамеченным, думаю, он позволил мне это сделать, иначе бы я не владела всей информацией, которая теперь давит на плечи как девятитонный грузовик. Догадки и теории – вовсе не то же самое, что и реальность, ударяющая по лицу, может быть, поэтому, несмотря на свой приход сюда, продолжаю притворство. План Элси состоял в том, чтобы явиться в клуб и вести себя так, будто я не в курсе, чтобы Линкольну пришлось ломать голову, как я посмела тусоваться с двумя парнями одновременно. Ирония в том, что я почти докатилась до этого, если бы не мое маленькое расследование.
Хватка на моей талии усиливается, она твердая, но не причиняет боль.
– Ты нарываешься на неприятности, Нао. – У него еще хватает наглости угрожать мне.
– Напомни, как тебя зовут?! В прошлый раз я не расслышала имя.
Рука Линкольна цепляется за мои короткие волосы, и он приподнимает мою голову, откидывая ее назад. Зажмуриваю глаза сильнее, чувствуя, как он смотрит на меня сверху вниз.
– Открой свои чертовы глаза, Наоми. Ты знаешь, кто я такой, – почти рычит он, и я возмущенно впиваюсь в него взглядом. Это я должна злиться.
– О, Линкольн, ты тоже здесь! Какой сюрприз! – Мне удается выдавить из себя кривую ухмылку. – Ты не появлялся на работе, чем-то заболел? Если бы я знала, как лечить раздвоение личности, принесла бы лекарство или хотя бы куриный суп, – зло цежу каждое слово, утопая в объятиях лжеца.
Губы Линка кривятся, и вместо ответа он заталкивает меня в комнату, закрывая за нами дверь.
Линкольн
Я так измотан чтением электронных таблиц, которые должен проверить для согласования поставок в клубе, что почти не слышу, как вибрирует мой телефон. Камера на входе фиксирует лицо, которое я ожидал увидеть чуть позже где угодно, но только не здесь.
Самолет приземлился утром, но я не мог отправиться в офис сразу же, мы с Джошем были заняты тем, чтобы водить за нос пронырливого агента Дрейка. Время от времени у властей возникают вопросы, но это первый случай за долгое время, когда существует вероятность серьезных неприятностей. Это заварил не я, но моя вылазка на Ближний Восток добавила дерьма на лопасти вентилятора.
После встречи с Джошем в подставном офисе я поехал домой, чтобы принять душ и переодеться и, может быть, немного вздремнуть, но управляющий сообщил о неотложных делах, и теперь я уже достаточно уставший и злой, чтобы разбираться с любым дерьмом. Но тут на пороге клуба появляется Наоми, и огонь в моих венах вспыхивает с утроенной силой.
Я не питал иллюзий после того, как увидел ее цифровой след в своей отлаженной системе, мне просто нужно было еще немного времени, прежде чем я бы рассказал ей правду, не боясь, что она уйдет. Но, похоже, у судьбы на мой счет всегда более извращенные планы, поэтому отдаю приказ всем присутствующим ублюдкам и занимаю место в тени второго этажа, наблюдая, как Нао вышагивает сквозь толпу, направляясь к бару.
Мои глаза сужаются, сталкиваясь с вопросительным взглядом Марвина, бедолага достаточно осведомлен о последствиях, если он переступит пределы дозволенного. Наоми же совсем лишена инстинкта самосохранения, потому что, помимо вызывающего стояк наряда, состоящего из тонкой красной блузки, короткой юбки в цвет черных сапог, доходящих до бедер, и алой помады, она позволяет себе щупать его грудь, легкомысленно обводя имя на бейджике.
Костяшки моих пальцев белеют, впиваясь в перила, когда она наклоняется и что-то говорит Марвину, я не слышу ее слов, но вижу, как бледнеет его лицо, а потом он отскакивает от нее, как от открытого пламени. Мудрое решение. Попка Нао все еще парит над стулом, я представляю, как оставлю на ней багровый след в назидание за то, что она не надела что-нибудь подлиннее.
Возвращаюсь в кабинет, пока не убил кого-нибудь, зная, что не пройдет и минуты, как она поднимется наверх. Я облажался и должен заслужить прощение, но мне интересно, в какую игру она играет теперь, когда прекрасно осведомлена о том, кто такой Рыцарь Смерти. Пока жду, шариковая ручка в моих руках ломается от того, с какой частотой щелкаю механизмом, открывая и закрывая пишущий стержень.
Наконец биометрическая система сигнализирует о нарушении, и улыбка расплывается по моему лицу. Отбросив ручку в сторону, поднимаюсь, следуя к двери, а распахнув ее, замираю. Нао стоит ко мне спиной, все ее тело натянуто как струна, которая вот-вот порвется и ударит меня в глаз. Но мне плевать, я так соскучился, что не в силах просто стоять, получая по заслугам, поэтому, пока у меня еще есть время до момента, когда взрывоопасная смесь вспыхнет, подхожу ближе и кладу руки на тело Наоми.
– Почему ты здесь? – шепчу, чувствуя, как дрожит и вибрирует маленькое тело под моими ладонями.
– А почему не должна?
– Может быть, потому, что у тебя появился кто-то?
– Сомневаюсь, иначе он бы не прятался от меня, а нашел в себе мужество для разговора. И знаешь, вообще-то я вольна делать все, что захочу, даже если это противоречит твоим моральным устоям.
Справедливо.
Я вспоминаю, как она флиртовала с барменом, очевидно, чтобы разозлить меня, и мои руки снова сжимаются, в этот раз оказавшись на ее талии.
– Ты нарываешься на неприятности, Нао.
– Напомни, как тебя зовут?! В прошлый раз я не расслышала имя, – говорит она, но мне надоела эта игра, лучше пусть накричит или ударит по яйцам, все лучше, чем имитация безразличия.
Запускаю пальцы в ее пряди и осторожно, чтобы не повредить ни одного волоска, тяну на себя, запрокидывая упрямую голову, но Маленькая Всезнайка держит глаза плотно зажмуренными, я почти наклоняюсь, чтобы поцеловать этот ворчливый рот.
– Открой свои чертовы глаза, Наоми. Ты знаешь, кто я такой. – И вот жизненно необходимые мне серо-зеленые бездны распахиваются, глядя прямо в душу с невыносимым сочетанием разочарования и мольбы. Странно, но в этот момент я испытываю облегчение, и кислород снова свободно движется по грудной клетке, помогая легким делать свою работу. Больше нет нужды лгать и притворяться.
Однажды я сказал, что здесь мы можем быть кем угодно, а она ответила, что хочет просто остаться собой. Теперь я понимаю.
– О, Линкольн, ты тоже здесь! Какой сюрприз! – Наоми изгибает губы в фальшивой улыбке. – Ты не появлялся на работе, ты заболел? Если бы я знала, как лечить раздвоение личности, принесла бы лекарство или хотя бы куриный суп.
Дарю ей ухмылку в знак одобрения изящной шутки, а потом разворачиваю нас и вхожу в кабинет, все еще держа Нао в объятиях, закрываю за нами дверь. Мне нужна всего минутка, чтобы напомнить себе, каково это, поэтому, пока Нао сбита с толку, прижимаю ее спиной к двери и крепко целую. Гребаный рай, когда мои губы оказываются на ее, и жалобный стон Нао растворяется на моем языке, она тянет меня ближе к себе, почти впечатывая в свое маленькое тело. Как будто тоже сбилась со счета, перебирая в голове секунды до этой встречи. Мы тяжело дышим, сплетаясь языками в порыве страсти, но я уже чувствую, как быстро утекает этот пьянящий миг.
Наши губы размыкаются, и Нао шумно вдыхает кислород.
– Пусти! – кричит она, толкая меня в грудь, наконец приходя в себя, зеленый ободок появляется вокруг расширенных зрачков, и я так обожаю этот калейдоскоп эмоций в ее глазах, который уже научился читать. Разжимаю руки, отступая на полшага, а потом Нао замахивается и бьет меня ладонью по лицу, обходя и вставая перед столом. Дотрагиваюсь до горящей кожи, ухмыляясь как идиот, принимая это, зная, что заслужил. – Ты чертов лжец! – шипит она, стискивая ровные зубы, ее маленькие руки сжаты в убийственные кулаки по бокам от вибрирующего гневом тела.
– Знаю, мне нет оправдания, но давай поговорим. – Поднимаю руки в защитном жесте, делая шаг вперед, но на всякий случай отклоняясь назад от очередного удара. Нао выглядит чертовски разъяренной, но она здесь, а значит, все не так плохо.