Справедлива критика Я. М. Брайнина и по поводу того, что «промежуточный» закон не может применяться к правоотношению, возникшему до его издания. Я. М. Брайнин в связи с этим указал, что, руководствуясь подобной точкой зрения, нельзя придать обратную силу и закону, пришедшему на смену «промежуточному» закону и смягчающему ответственность по сравнению с законом времени совершения преступления или «промежуточным» законом[262].
Некоторые авторы, отрицающие действие «промежуточного» закона, сами ощущают небезупречность своей позиции. Так, М. И. Блум и А. А. Тилле вынуждены признать, что «позиция игнорирования любого “промежуточного” закона все же имеет уязвимые пункты»[263]. Эта уязвимость проявляется, в частности, в том, что невозможно отрицать действие «промежуточного» закона, устраняющего преступность деяния. Если «промежуточный» закон устранил действие предыдущего закона, пишут М. И. Блум и А. А. Тилле, новый, более суровый закон не может восстановить его действие[264]. Такая ситуация могла возникнуть, например, при самовольной без надобности остановке поезда стоп-краном, совершенной до 1 января 1961 г.: Уголовным кодексом РСФСР 1960 г., вступившим в действие с 1 января 1961 г., указанное деяние было декриминализировано, а Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июля 1965 г. за него вновь была установлена уголовная ответственность (ст. 2131 УК).
Между действием «промежуточного» закона, устраняющего преступность деяния, и действием «промежуточного» закона, смягчающего наказуемость деяния, принципиального отличия нет. И соглашаясь с действием первого, следует согласиться и с действием второго.
Л. Зайцев, И. Тишкевич, И. Горелик, не согласившись с позицией, отрицающей в целом действие «промежуточного» закона, обоснованно отметили, что при данном подходе квалификация преступления и связанный с нею размер наказания будут зависеть от того, насколько успешно работают государственные органы, на которые возложено раскрытие преступлений[265].
И. И. Солодкин, возражая этим авторам, пишет, что «от качества работы органов расследования зависит не только вопрос о том, какой закон должен быть применен. При плохой работе этих органов истекут давностные сроки, и виновное лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности»[266]. Однако приводимая И. И. Солодкиным аналогия несостоятельна. Сравниваемые ситуации имеют существенные различия: при плохой работе правоохранительных органов, повлекшей истечение давностных сроков, страдают интересы правосудия; из-за плохой оперативности работников правоохранительных органов, раскрывших преступление лишь в период действия третьего закона, и игнорировании при этом «промежуточного» закона, предусматривающего наиболее мягкое наказание, страдают интересы конкретного лица.
В литературе утверждается, что толковать закон необходимо по нормам справедливости[267], «справедливость является высшим критерием закона»[268]. Между тем при игнорировании «промежуточного» закона принцип справедливости, заключающийся в соответствии наказания «характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного» (ст. 6 УК РФ), а также в назначении одинакового наказания лицам, совершившим одинаковое преступление, нарушается.
К примеру, А., Б. и В. при одинаковых обстоятельствах, имеющих значение для квалификации и назначения наказания, совершили в соучастии преступление в период действия закона, наказуемость по которому сначала смягчалась, а затем усиливалась. Наказание А., осужденного в период действия первого закона, затем, с принятием второго, более мягкого закона, будет соответственно снижено; наказание Б., привлеченного к ответственности в период действия второго закона, будет определено по этому, более мягкому и поэтому имеющему обратную силу закону. Почему же наказание В., привлеченному к ответственности в период действия третьего закона, должно отличаться от наказания А. и Б. и определяться без учета «промежуточного» закона?
Исследователи последних лет А. И. Бойцов, А. М. Медведев, Л. В. Иногамова-Хегай приходят к выводу в пользу действия «промежуточного» закона[269]. А. И. Бойцов исходит из того, что «промежуточный» закон является «промежуточной» формой существования уголовно-правовой нормы, темпоральной коллизионной нормой. Вместе с тем А. И. Бойцов отмечает, что «медлительность правосудия» и «страдания подсудимого» не могут служить доводами в пользу применимости «промежуточного» закона, так как исходят из «чувственно практического восприятия» и «утилитарного прагматизма»[270]. Однако новый Уголовный кодекс содержит доводы в пользу такого обоснования. Из процитированного нами выше принципа справедливости следует, что влияние иных, не указанных в ст. 6 УК РФ обстоятельств, в том числе и «медлительность правосудия», на меру наказания подсудимого, противоречит принципу справедливости. Таким образом, указанные доводы обрели уголовно-правовую почву[271].
С принятием нового УК РФ ч. 2 ст. 147-1 УК РСФСР (присвоение или растрата), действовавшая с 1 июля 1994 г. до 1 января 1997 г. (наказание до 5 лет лишения свободы, давность привлечения к уголовной ответственности согласно ч. 3 ст. 48 УК РСФСР 5 лет, но в соответствии с ч. 3 ст. 78 УК РФ возможно приостановление сроков давности в случае уклонения от следствия и суда), является «промежуточным» законом относительно ч. 2 ст. 92 УК РСФСР, действовавшей до 1 июня 1994 г. (наказание до 7 лет лишения свободы), и ч. 2 ст. 160 УК РФ (наказание до 6 лет лишения свободы).
ФЗ РФ от 9 февраля 1999 г. существенные изменения были внесены в ст. 126 УК РФ (Похищение человека). С принятием этого закона ч. 3 ст. 126 УК в редакции от ФЗ РФ 24 мая 1996 г. (наказание от 5 до 15 лет лишения свободы) стала «промежуточным» законом относительно ст. 125-1 УК РСФСР, действовавшей до 1 января 1997 г. (наказание от 10 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества или без такового), и ч. 3 ст. 126 УК РФ, введенной в действие с 12 февраля 1999 г. (наказание от 8 до 20 лет лишения свободы; кроме повышения наказания, в ч. 3 были введены новые особо квалифицирующие признаки).
«Промежуточным» законом стала также ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г. (наказание от 5 до 10 лет лишения свободы) относительно ч. 2 ст. 125-1 УК РСФСР, действовавшей до 1 января 1997 г. (наказание от 5 до 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества или без такового), и ч. 2 ст. 126 УК РФ, введенной в действие 12 февраля 1999 г.
Актуальными являются слова М. П. Чубинского, который еще в XIX в. писал: «…быстрая смена уголовных законов разной строгости указывает на какое-то сильно наболевшее место в государственном организме, на какой-то очень жгучий вопрос и, являясь фактом ненормальным, заставляет предполагать, что законодатель действует без должного хладнокровия и беспристрастия, под давлением страстей или чрезвычайных обстоятельств»[272]. Эти соображения явились для М. П. Чубинского основанием при решении проблемы «промежуточного» закона. При быстрой смене нескольких законов разной строгости к преступному деянию, — писал М. П. Чубинский, — должен быть применен мягчайший из этих законов: «Таким образом интересы обвиняемого будут обеспечены от последствий увлечения со стороны законодателя»[273].
Принципиальное значение имеют определения судебной коллегии Верховного Суда РФ от 6 мая 2000 г. и от 14 июня 2002 г. по делу Былининой и др. Приговором Тюменского областного суда от 6 мая 2000 г. Былинина, Бобылев, Бакустин и Фертиков, совершившие похищение человека 31 августа 1996 г., были осуждены: Былинина по ч. 2 ст. 125-1, а Бобылев, Бакустин и Фертиков по ч. 3 ст. 125-1 УК РСФСР. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 8 декабря 2000 г. действия всех осужденных были переквалифицированы на ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г., т. е. применен «промежуточный» закон (Дело 89-000-76). Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 8 декабря 2000 г. кассационное определение было отменено, так как в определении не был указан пункт ч. 2 ст. 126 УК РФ. При повторном кассационном рассмотрении 14 июня 2002 г. действия осужденных были переквалифицированы на п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г. (Дело 89-001-88). Таким образом, два состава судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ высказались за применение «промежуточного» закона, предусматривающего более мягкое наказание в сравнении с законами, действующими в момент совершения преступления и в момент вынесения приговора (санкция ч. 2 ст. 125-1 УК РСФСР лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией имущества или без таковой, ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г. — лишение свободы на срок от 5 до 10 лет, ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 9 февраля 1999 г. — лишение свободы на срок от 6 до 15 лет).
Положения о «промежуточном» законе распространяются не только на вопросы преступности и наказуемости деяния, но и на законы, иным образом улучшающие положение лица.
В уголовном законодательстве некоторых государств содержатся нормы, предусматривающие действие «промежуточного» закона. Так, согласно ч. (2) ст. 2 УК Республики Болгария, «если до вступления приговора в законную силу будут изданы законы, предусматривающие различные по своей тяжести наказания, то применяется тот закон, который является наиболее благоприятным для виновного»