. Ну-ну. Это мы еще посмотрим. Чуть поодаль от него стояли еще двое всадников сопровождающих короля. Аттал и Диодор, оба шестого уровня.
— Кто ты такой? — спросил, тем временем, густым басом, бывший владелец Эги. — По какому праву захватил мою столицу?
— Ну, во-первых, предлагаю тебе спешиться, — посоветовал ему я. — Иначе, у нас разговора не получится…
Мы некоторое время поиграли в гляделки, потом он остановил свой взгляд на моих спутницах, после чего Филипп спрыгнул с лошади. Сразу после этого примеру своего повелителя последовали и его спутники.
— Итак, я повторяю свой вопрос, — произнес Филипп. — Кто ты такой?
— Ты должен меня знать, — пожал я плечами. — И имя мое видишь. Арес.
— Я слышал о тебе Арес… — нахмурился Филипп, — ты каким-то образом попал в нашу страну и мутишь воду. Я уж не говорю про твои шашни с кентаврами… Ты рушишь порядок, созданный мной… и это плохо Арес. Я не буду этого терпеть!
— Я тебя не заставляю терпеть, — позволил себе улыбнуться я. — Ты просто уходи, и все проблемы решатся.
— Да как ты… — заметно было, что король с трудом остановил себя. — Так, цени мою доброту, даю тебе эту ночь, вплоть до рассвета, чтобы ты оставил мою деревню. Вместе с твоими лошадиными друзьями. Мне, и так, потом целую неделю выветривать их поганый запах из дворца… В противном случае, я тебе не завидую.
— И что же ты сделаешь? — ехидно поинтересовался я, глядя на разозленного моим поведением Македонского.
— Увидишь… — ответил тот, и вновь взобрался на лошадь, как и его молчаливые спутники. — Мы умеем обращаться с такими, как ты, бессмертными… а твои девки, — Он еще раз окинул взглядом напрягшихся Мурку и Фему. — Твоим девкам мы найдем применение…
С этими словами он развернул лошадь, и тройка переговорщиков ускакала. Мы же тоже вернулись в город. Около ворот меня ждали кентавры, нетерпеливо постукивая копытами.
— Ну что? — поинтересовался Жэка. — Что он сказал?
— Он сказал, чтобы мы убирались из деревни, — признался я. — А ты думал, что он скажет — «Забирайте уважаемые мою деревню, буду только благодарен за это»? — Ехидно добавил я.
— Что еще можно ожидать от этого урода? — поддакнула Харония. — И что мы будем делать?
На этот раз оба кентавра уставились на меня взглядами, в которых светилась уверенность в том, что я сейчас все порешаю. Мне бы их уверенность, честное слово. Но надо было поддерживать свой образ…
— Разберемся, — спокойно и стараясь вложить в свои слова, как можно больше уверенности, ответил я. — Мы должны до рассвета покинуть деревню, иначе они начнут штурм.
— Тогда мы должны быть готовы, — практически хором произнесли кентавры.
— Именно! — не стал я спорить с ними. — На стены вас смысла ставить нет… хотя…
— Почему это нет смысла? — возмутился Жэка. — Мы — лучшие лучники в мире…
На эти слова я услышал сверху саркастическое хмыканье своей эльфийки, которая специально повысила голос.
— А как лучшие лучники в мире по стенам и лестницам будут передвигаться? — поинтересовалась Фема. Я с удивлением посмотрел на свою ходячую энциклопедию, поведение которой начало заметно меняться. И мне это нравилось. Хотел бы сказать мое влияние, но думаю не только. А так, да. Я — молодец…
— Да, ты что, считаешь нас ущербными? — подозрительно тихо осведомился Жэка. — Или думаешь, что кентавры по какой-то каменной лестнице подняться не смогут? Да, мы куда ловчее и гибче, чем вы, — люди! Да как…
— Все, стоп! — вернулся я из своих мыслей на эту грешную землю. — Если так, то выделите по десятку самых сильных ваших лучников. Пусть подойдут к Мурке, она сейчас на центральной стене будет их расставлять.
Да-да. Как не удивительно, Мурка показывала качества вполне вменяемого полководца-стратега. Все-таки кровь — великая сила. Да, и не могу я один все делать, к тому же, свои полководческие способности оценивал очень скромно.
— Остальные, отдыхайте, — продолжил я, дождавшись подтверждающих кивков. — Но будьте готовы выступить, как только начнется штурм. Будете защищать ворота вместе с викингами.
На этом, вроде, этакий маленький брифинг закончился, и кентавры ускакали в ночь, уже опустившуюся на Эги. Я же поднялся к Эль и коротко передал суть нашего общения с Филиппом. Рагнар был рядом с ней, и я приказал ему оставаться там до штурма. Выяснив, что местное ополчение, собранное старостой, добралось до стен, предупредил Мурку о том, чтобы она дождалась парнокопытной подмоги. Всех надо было распределить по местам, но девушка успокоила меня, заявив, что прекрасно справится. С чем я поспешил согласиться, и мы втроем с Фемой и Эль направились дому старосты, который, словно, что-то почувствовав, встречал меня во дворе своего дома.
— Ну что, уважаемый Диомед, — обратился я к ему. — Как у нас с ополчением? На стены, я вижу, вы уже людей отправили.
— Да, господин, — пройдоха старался держаться твердо, хотя, было видно, что староста боится. — Собрал самых лучших… Призывателей, к сожалению, у нас очень мало, и не особо сильные они… Самых лучших Филипп в свое войско призвал.
— Хорошо, а ты сам?
— Я — не воин, господин…
— У тебя достаточный уровень, и говорить, что ты — не воин, смешно… — усмехнулся я. — Отправляйся на стены. Сегодня ночью мы ночуем там. Утром будет штурм.
— Штурм? — сразу напрягся староста, — а…
— Да, войско Филиппа подошло. Так что, твое место с солдатами.
— Конечно, господин, — склонил тот голову. — Я скоро подойду к воротам.
С этими словами он скрылся в доме.
— Мы ночуем там? — спросила у меня Фема.
— Да, — кивнул я и улыбнулся. — Но в башне у ворот, имеется уютная караулка, которую я приказал подготовить для нас. Война-войной, а эрос по расписанию! — Выдал переработанный старый перл, почерпнутый из какого-то очень старого фильма.
В ответ мои спутницы заулыбались, и мы отправились обратно, дабы поскорее заглянуть в караулку.
М-да… греки явно знают толк в комфорте, мелькнула у меня мысль, когда я смотрел на преображённую строгую караулку… Стены достаточно просторного, по меркам современного мегаполиса, помещения были задрапированы белой тканью. Каким-то образом в комнату внесли огромную деревянную кровать, по длине и ширине превосходящую высоту двери. Кровать устлали циновками в несколько слоев, а сверху накидали шкуры хищных зверей, волки, да медведи. Красные простыни были в качестве одеял. Вот на шкурах я еще своих спутниц не пробовал.
А дальше… дальше мы заняли полезным и одновременно приятным делом зарабатывания главной валюты этого мира.
В это время, Мари, спавшая на жестком металле, чувствовала себя вполне комфортно. Простые радости жизни, как то — просто нормально выспаться, когда тебя никто не беспокоит, ценятся тогда, когда их лишаются. Колено уже болело не так сильно, генная сыворотка улучшила не только силу, скорость реакции и выносливость, но и общие способности к заживлению. Прошло всего чуть меньше недели с того дня, когда Мари смогла избавиться от охранников и спрятаться. Но время поджимало. Не ровен час, тот ущербный не сможет скрывать пропажу сыворотки, вместе с одним из лаборантов. Тогда за ее поиск возьмутся по крупному. Мари не знала, на какие такие ухищрения пошел ее бывший руководитель, чтобы три трупа его близких телохранителей не вызвали ни у кого беспокойства. Современный мир… человеческая жизнь не стоит ничего для тех, у кого достаточно денег.
Теперь, когда Мари может нормально передвигаться, бегать и прыгать, шансы ее на успешный прорыв значительно увеличились. Однако, она срочно нуждалась в помощи извне. За прошедшие дни она внимательно изучила поведение сотрудников нескольких офисов. И своей целью она сделала одного из молодых людей, который частенько забывал свой планшет на работе. При должной сноровке, большом желании и маленьком зеркальце, вполне возможно узнать пароль интересуемого гаджета. Маленький аспирант, отчего-то, боялся потерять пальцы на работе или сжечь кожу, поэтому паролем пользовался по старинке — через цифры, а не через сканирование лица или отпечатков.
Поздней ночью, когда последние работяги покинули свою трудовую клетку, быстрая и тонкая тень метнулась с потолка на пол. Всего меньше минуты ушло у нее на то, чтобы добраться до рабочего места парня, спереть его планшет и взобраться к себе в вентиляцию, вставив за собой решетку. Всего через пару секунд в помещение вошел уборщик. С помощью автоматики и дронов, уборка закончилась за десять минут. Уходя, он включил сигнализацию. А Мари уже во всю серфила в интернете. Конечно же, ее аккаунт и контакты отслеживались, но Мари уже успела накрепко запомнить контакты своих друзей.
Всего их было три, ненадежные, но свободные братья из Америки. Несмотря на дружественные отношения с Австралией, США и поныне жестко блюдет интересы своих граждан в других странах. Даже если братья ворвутся в здание этой полувоенной лаборатории, максимум, что им будет — депортация и запрет на въезд в Австралию. Далее был приставучий друг из России, который, в общем-то, имеет кое-какие лидерские качества и собрал их всех вокруг себя, но быстро добраться до Австралии у него может не получиться. Неизвестно, как долго он будет получать нужную визу. И самый надежный — Лю. Лю Чен не особо о себе распространялся, но у Мари было хорошее образование и внимательное отношение к окружению. Этот китайский парень был из баснословно богатой семьи. Теоретически, у него больше всего шансов для вызволения Мари из огромной ловушки из стекла и бетона. Однако, она не была уверена, пойдет ли на это китаец, ведь такое действие грозило дипломатическим или корпоративным скандалом.
Мари отправила запрос всем троим. Быстрее всех ответил Лю Чен, как и ожидалось. Но его ответ огорошил девушку. В своем письме этот богач попросил Мари дождаться ответа от русского. Алекс, как оказалось, уже был в Австралии и периодически терся вокруг здания лаборатории. Эти двое уже догадались, что корень проблемы ее исчезновения находится в ее работе. Хотя, Мари и не говорила, чем она занималась, со связями Лю было достаточно просто узнать, что компания, в которой работала Мари, не так чиста, как кажется на первый взгляд. Но то, что едва знакомый парень из России пересек почти полмира, чтобы ее найти, и не побоялся навлечь на себя гнев военных другого государства, честно говоря, ввело девушку в ступор. На мгновение огонёк тепла образовался в ее сердце, но тут же потух, едва она вспомнила, как он ее касался. Мужские руки — тогда их прикосновение было приятным. Но сегодня, сейчас даже воспоминание об этом вызывает у Мари глубокое чувство страха, гнева и омерзения