— Готова? — поинтересовался Григорий Арсеньевич.
Девушка встрепенулась, словно до этого была глубоко погружена в себя.
— А?
— Я спрашиваю: готова?
— Да, да, конечно, — затараторила Катерина.
— Тогда вперед! И помни: стрелять только в крайнем случае. Во-первых не стоит сбивать наших, а во-вторых не нужно демонстрировать, на что способен этот аппарат.
— Вы уже говорили об этом…
— Говорил… Главное, чтобы та запомнила, — и, взявшись за рычаги, Григорий Арсеньевич заложил крутой вираж, а потом уже где-то над Невой, он краем глаза заметил вспышку — огонь столбом ударил в небо.
— Что это, Григорий Арсеньевич?
— Вот и погибло наше Убежище.
— Но…
— Нам нужно лететь дальше Белый город ждет нас, — и насвистывая «На сопках Манчжурии», Григорий Арсеньевич повел Диск вверх, поднимаясь по широкой спирали.
Город уже стал набором кукольных домиков — объемной картой, нанесенной на гигантский живой глобус, когда откуда-то снизу наперерез метнулось два истребителя. По скорости они не могли сравниться с диском, но тот мог набрать нужную скорость лишь в верхних разряженных слоях атмосферы. Быть может, это можно было сделать и много ниже, но Григорий Арсеньевич об этом ничего не знал.
А истребители догоняя открыли огонь. Прозрачный колпак превратился в настоящее соцветие рассыпающихся искр.
Какое-то время Григорий Арсеньевич и Катерина сидели молча, а потом неожиданно девушка вскрикнула:
— Посмотрите! Он что с ума сошел.
Григорий Арсеньевич изогнувшись посмотрел на приборную доску перед девушкой. Трехмерный экран синего свечения ясно показывал траектории истребителей и диска, и совершенно ясно было, что одна из боевых машин развернувшись, летит прямо на диск.
— Решил пойти на таран! — фыркнул Григорий Арсеньевич.
— И…
— Я с эти разберусь. Ты лучше держись покрепче.
Щелчок и перед Григорием Арсеньевичем возникла та же картинка, что и перед Катериной. Если честно он ожидал чего-то подобного, не могло выйти так, чтобы все получилось гладко, наверняка Судьба вопреки всему подстроила им какую-то каверзу. И вот теперь навстречу им несся истребитель. Григорий Арсеньевич был далеко не уверен, что диск выдержит такое столкновение. Единственный способ уклониться от столкновения, в последний момент поставить диск «на ребро». Маневр рискованный, но в данном случае риск оправдан. Григорий Арсеньевич впился руками в рычаги управления так сильно, что костяшки пальцев побели. «Секунда… еще секунда… Вот оно», — он всем своим весом навалился на рычаги, и почувствовал как пол уходит у него из-под ног…
Глава 1ГДЕ-ТО В ПРИБАЛТИКЕЛето 1942
Парашюты рванулись,
Приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу — дивизии
«Эдельвейс»
И «Мертвая Голова».
В этот раз с самого начала все пошло наперекосяк. Во-первых Шлиман настоял на группе, а с группой Василий Кузьмин никогда не работал, во-вторых пришлось впервые в жизни прыгать с парашютом, а прыжок выходил затяжным. Не всякий опытный парашютист решился бы на такое. И в-третих — погода. Над Балтикой бушевал шторм. Летчики не хотели поднимать машину в воздух, но был приказ сверху и тут хоть кол на голове чеши, а пришлось подчиниться.
А что самое главное: ему категорически не понравилась «команда» — хмурые, угрюмые люди, больше смахивающие на уголовников, а не на героев-диверсантов. Встреть он такого в темной подворотне, шарахнулся бы. Да и имен никто кроме их начальника Павла Александровича Кашева не имел. Гвоздь — здоровенный, сутулый детина с выпирающей вперед нижней челюстью и лбом, как у питекантропа. Бешенный, чаще его называли просто Бесом — маленький вертлявый цыганчик с золотой серьгой в ухе. Сема сам себя шире, но не толстый, а широкосный, руки как ноги нормального человека, ноги — столбы. За спиной у него поговаривали что он с одного удара быка остановить может, и, судя по размеру кулаков, этому верилось. Сам же Кашев выглядел и вовсе непримечательно: обычное лицо, обычные глаза, маленькие круглые очечки — сельский учитель, да и только. Такого увидишь на улице и тут же забудешь, о том что видел.
Сам же Василий всеми силами рвался в Ленинград. Он хотел разыскать Катерину, которая, только появившись, тут же вновь пропала. Он хотел защищать город, ставший ему родным и ныне задыхающийся в тисках блокады. О жизни в осажденном Ленинграде ходили чудовищные слухи, и тем не менее город держался… Однако сколько Василий не рвался на берега Невы, начальство решило по другому. Проверки, переподготовки… Как будто он мог разучиться стрелять или забыть приемы джиу-джитцу. А теперь эта усадьба в Прибалтике — штаб квартира Балтийского отделения Аненербе.
Что знали в штабе об этой усадьбе? Почти ничего. Раньше считали те места гиблыми на манер Помераневских болот. Там частенько пропадали люди, да и с капищ язычников, что местами возвышались на островках посреди топей, и свечение исходило, и музыка дьявольская порой доносилась. Потом еще при Екатерине Великой построил там усадьбу один барин — отпрыск знаменитых Херасковых. И тут уж началось вовсе несусветное. Первые несколько лет барин прожил в имении, словно какой отшельник, а потом, как помер, всякое злое началось твориться в округе. То младенца скрадут, то урожай неведомо отчего враз сгинет, то среди скота падеж. А потом слух пошел, что не умер барин вовсе, а живет себе в заколоченной усадьбе и Зло на округу наводит. Приехали ревизоры из Петербурга, ходили, бродили, так ничего и не нашли, но нечисть с того времени поутихла. Однако стоит только молодой матери зазеваться, ее ребенок тут же исчезнет, или пастух недоглядит — у всех коров молоко кислыми будет. В общем нечисть говорят озоровала там аж до войны, но по тихому озоровала. А как немцам эти места отошли, то в усадьбе тут же обосновались эмиссары Аненербе. Вот и хотело начальство товарища Шлимана это гадское гнездо разворошить и заодно узнать, чем там господин Вилигут и иже с ним занимаются. Ну, а кто Вилегута лучше всех знает — Кузьмин. Конечно, если бы был жив Григорий Арсеньевич — ныне Шлиман и остальные считали его мертвым — то речь о кандидатуре начальника разведотряда не шла бы…
И вот теперь, стоя у открытого люка, Василий гадал, чем закончится это очередное задание. Перед ним лежала гудящая тьма, где не было ни верха, ни низа. Обжигающий ветер шумел в ушах и, не смотря на теплый комбинезон, пробирал насквозь. Василий все еще мешкал, обдумывая, стоит ли прыгать, когда инструктор неожиданно толкнул его, и, непроизвольно сделав шаг вперед, Василий вылетел из люка, и задохнулся, с такой силой ветер ударил ему в лицо. А потом это удивительное ощущение легкости и внутренней пустоты. Разбросав руки и ноги в стороны, Василий замер, наслаждаясь свободой падения. Тут же все посторонние мысли остались позади и разум сосредоточился лишь на одном: как выжить? До скольки нужно сосчитать, прежде чем рвануть кольцо? До ста пятидесяти? Чего-то многовато. Василий посмотрел на землю, но ничего не увидел: под ногами лежал толстый слой облаков. Не смотря на ночное время, они были хорошо видны и казались настоящей твердой поверхностью. На мгновение появилось ощущение, что вот-вот, и он ударится обо что-то твердое. А потом когда ноги Василия коснулись белой взвеси, какой-то импульс пронзил все его тело. Пора!
Сгруппировавшись, Василий принял вертикальное положение, потом рванул за кольцо. В первый миг ему показалось, что парашют не сработал. Как это там бывает: был неправильно сложен и не раскрылся, а в следующее мгновение он почувствовал страшный рывок и повис на ремнях, точно беспомощная кукла. А вокруг… вокруг, теперь было «молоко» — настоящий туман. И мир вокруг превратился в нечто нереальное. Удивительно, если бы Василий знал, как все это будет, может тогда он занялся бы парашютным спортом, а не изничтожением нечисти под флагом ГУГБ.
А потом «молоко» стало редеть и внизу, прямо под ногами оказался лес, а за ним дом — большой такой дом зажиточный, и Василия несло прямо на него. Он огляделся, но своих товарищей в небе не увидел. Может виной тому облака, а может то, что он промедлил во время высадки, и теперь ему придется пешком добираться до объекта. Но что самое неприятное, это — дом… Василий начал дергать за стропы, но это ни к чему хорошему не привело, наоборот, он едва не запутался в мягких шелковых нитях. Потом черепица дома оказалась совсем рядом. Рывком расстегнув замки парашюта Василий буквально свалился на крышу, а его парашют подхваченный ветром полетел дальше. Пересек поле за домом и повис на одной из огромных елей.
Василий на несколько мгновений застил, проверяя все ли на месте и переводя дыхание. Посадка получилась на удивление удачной. Даже самому не верилось, что воздушное приключением обошлось без особых происшествий. Вот только понять бы, где остальные. Василий уже было потянулся за планшетом с картой, чтобы определить собственное местоположение, как внизу, в доме раздались крики. Кричали на каком-то неизвестном языке. Потом из дома выскочило трое мужчин в черной форме с белыми повязками — настоящие полицаи. Криками подбадривая друг друга, они побежали в сторону парашюта.
— Вот гнидушки… Эк неловко вышло, — пробормотал сам себе под нос Василий. Выходит, неудачно он высадился. Однако как бы то ни было, придется дом «зачистить». Ему нужно иметь хотя бы пару часов форы, чтобы смыться… Тут мысли его замерли, потому как из облаков показался второй парашютист, и падал он прямо в объятия полицаев. Было слишком далеко, чтобы Василию удалось рассмотреть, кому из разведчиков так не повезло, однако нужно было что-то делать.
Для стрельбы расстояние было слишком большое. Нет, конечно, Василий мог и с крыши «снять» полицаев, но мог и промахнуться, а тут рисковать не стоило. Сейчас ему товарищу не помочь будет, как бы он того не хотел, а потому… пусть они его возьмут, а он подождет всю компанию в доме.