– Я читаю ваши коменты. Кто-то пишет, парни, перебор. Но давайте под другим углом глянем. Стал ли мир хуже без Оли? Не-а. В Спарте ее бы сразу – в пропасть. Нужна она миру? Что-то она даст ему?.. Высказываемся в коментах. И по традиции – шер. Репост. Лайк.
Запись заканчивается. Зуев протягивает Есене свой раскрытый блокнот.
– Что это?
– Было на листке.
– Два, ноль, четыре, девять, девять. Что это значит?
Зуев пожимает плечами:
– Я не знаю…
Есеня садится в машину, заводит мотор. И в этот момент видит, как из отделения следом за ней прошел человек и сел в другую припаркованную у отделения машину. Тоже завелся, но с места не двигается. Есеня ждет несколько секунд. Не выдерживает. Вылезает из-за руля. И проходит к другой машине. Наклоняется к сотруднику за рулем.
– Звание, фамилия?
Сотрудник растерялся.
– Иванов. Лейтенант.
– Может, сирену на голову приделаешь? Как-то не до конца очевидно.
– У меня приказ. За вами. Везде.
Смотрят друг на друга. Есеня похлопывает по крыше машины слежки.
– Ну, лейтенант Иванов, не отставай.
Есеня садится в машину, хлопнув дверью, рвет от отделения. Машина слежки спешит за ней. Она приезжает в старый заброшенный дом, где еще недавно кипела борьба между двумя мужчинами. Есеня светит фонариком – проходит туда, где дрались Женя и Меглин. Изучает след на стене, куда Меглин «пришпилил» Женю. Потом подходит к окну. Смотрит, где стоит машина ее соглядатая. Говорит негромко, не поворачиваясь.
– …хорош прятаться.
Через мгновение тишины Меглин, ежась от холода, выступает на середину комнаты.
– Как догадалась?
– Придумала самое идиотское решение из возможных. Не ошиблась.
Меглин усмехается. Она смотрит на него, видит – его знобит, лихорадит. Есеня подходит ближе.
– Покажи.
Меглин задирает одежду. Обнажает перевязанный кое-как шмотьем бок. Кровь просочилась.
– Обработал?
Меглин молча достает из-за пазухи полупустую бутылку водки. Есеня оценивает Меглина. Подходит к окну. Кричит:
– Иванов! Сюда, быстро!
Иванов выбирается из машины. Спешит к дому. Есеня поворачивается к Меглину. Смотрит на него.
– Минута.
И кидает ключи от машины. Иванов быстро проходит в здание. И почти сразу из двери выскальзывает Меглин. Устремляется к машине Есени. Забирается на заднее сиденье. Закрывает за собой дверь. Меглин роется в аптечке. Распихивает по карманам бинты. Открывает бардачок.
– Ну, привет…
Достает из бардачка пакет с таблетками. Иванов смотрит на Есеню вопросительно.
– Пойди по комнатам, проверь. Показалось, шум слышала.
Иванов достает пистолет. Нервничая, кивает. Идет в комнаты – так, как учили в учебке, но слишком напряжен. Есеня качает головой, поднимая глаза. Меглин сзади заканчивает перевязку. Есеня смотрит на него в зеркало заднего вида.
– А теперь расскажи, что случилось.
– Ты сама знаешь…
– Знаю – что?..
Меглин смотрит в окно. Качает головой, словно отказывается верить во что-то.
– Это как… гвоздь раскаленный в башке сидит. Иногда думаю – вытащить его. Башку вскрыть – и выдрать. Как легко будет. Сразу.
– Ты о чем?
– Ты знаешь.
– Не знаю!
– Не знаешь – видишь?
– Что – вижу?
– Да! Что ты видишь?! Что ты видишь?!
– Это не он! Это не Женя!.. Я тебе не верю. Ты сам себе не веришь. Ты просто псих, понимаешь? Ненормальный! Ты весь мир ненавидишь, всех людей, и хочешь, чтоб я такой же стала!
– Ты уже такая.
Есеня со слезами в глазах отрицательно качает головой.
– Я тебе не верю. Женя не мог… А ты мог! Ты просто не помнишь!
– Ну, ладно, ладно! Давай так: если он – его убьем, если не он – меня убьем! Хорошо же?
– Как у тебя все просто. Думаешь, спрятаться, когда тебя по всей стране ищут?
– На виду разве будут искать? Давай, ходу-ходу, заводи шарманку.
Есеня останавливает машину. Выходит вместе с Меглиным. Идут в парк, где была убита вторая жертва. Есеня идет немного сзади, нащупывает рукоятку пистолета. Меглин ходит вокруг кустов. Ему почему-то неуютно.
– Они идут по считалке. Камень. Ножницы. Бумага.
– Выпить есть у тебя? Нет? Незачет.
Оглядывает место преступления.
– Что ты видишь?
Меглин снова крутится.
– Червяков! Вот же… Ползут…
Меглин выходит к станции – она за ним. Он резко останавливается. Смотрит вверх. Она прослеживает по направлению его взгляда – высоко на дереве закреплен глазок видеокамеры.
– Мы проверили записи – место убийства не попадает в камеру.
Меглин продолжает смотреть, его трясет, он в трансе. Кадр с камеры наблюдения: убийца в капюшоне идет вслед за жертвой, снимая на телефон, женщина отмахивается, они выходят из кадра. Действие «отматывается» к началу, а потом еще назад – убийца стоит у гаража, что-то царапает. Меглин приходит в себя, оборачивается и бежит к гаражу. Лихорадочно исследует стенку гаража, пока не натыкается на цифры «04».
Меглин вдруг яростно хлопает в ладоши.
– Вот она, подпись, собственноручная!
– Какая подпись, Родион? Я тебя не понимаю!
– Не сдала. Все. Хватит с меня. Уроки иди учи.
Меглин быстро уходит в противоположном направлении. Есеня кричит:
– Стой, куда ты?
– Где меня никто не ждет!
Есеня подключает камеру к компьютеру.
– Камеру установили какие-то орнитологи. Проверяли не часто. Я изъяла все записи, за полгода. Может быть, он засветился раньше, без маски – пока готовился.
Есеня, уже зная тайм-код, демонстрирует Зуеву момент убийства девушки, заснятый этой камерой.
– Лица не видно. Но видно кое-что другое. Когда он входит в кадр. Он прячет ножницы.
– И что?
– Зачем он их доставал?
– Проверял?
– Что? Он оставлял отметку.
Есеня протягивает ему телефон.
– На соседней лавочке. На спине лавочки вырезано – 42099. Это их знак. И вот еще смотрите.
Есеня снимает с доски фото скрина из первого убийства, там, где мальчика сталкивают с эстакады. К нему протянута рука убийцы. Кофта задралась. На руке видна часть татуировки. Две цифры, четыре и два.
– Я везде искал, без понятия, что за цифры.
– Я тоже.
Зуев забивает цифры в поисковик.
– Ничего…
– Когда он писал на бумаге, цифры шли с пробелами. Попробуйте четыре – двадцать – девяносто девять.
Зуев нажимает клавишу. Их лица меняются.
– Двадцатое апреля девяносто девятого. Массовое убийство в школе Колумбайн.
Зуев встает, идет к своему столу, роется.
– Что?..
– Не знаю, может, совпадение… Вот. В прошлом году. Двадцатого апреля. На конкурсе хорового пения. Подросток повесился.
Женя смотрит, как Есеня чистит ему апельсин. Он тянется к ней, чтобы поцеловать. Смотрит в глаза, считывая малейший намек на напряженность или недоверие. Он целует ее, и она неосознанно чуть отстраняется.
– Что?
– Ничего.
Она целует его. Он отвечает. Тянется к ней. Охает.
– Что?..
– Больно… Блин… Ай… Зараза…
Женя откидывается в кровати.
– Прости. Не боец…
– Справлюсь. Жень, я хочу, чтоб ты снял слежку.
– Исключено. Меглин напал на меня, может и на тебе отыграться.
– Этот мальчик его не остановит, если что. Это раз.
– Будет еще два?
– Он хочет говорить со мной. Значит. Пока я слушаю – я в безопасности.
Женя смотрит долго и пристально.
– Знаешь, я… когда мы стали встречаться, я… решил. Все, Женя. С ней – по-другому. Это навсегда. Я реально, с психологом тер. Типа, как создать гармоничную пару.
– И как?
– Доверие. Все в доверии. Доверяй другому, как себе, больше, чем себе. Тогда сработает. Если считаешь так – давай попробуем.
– Спасибо, Жень.
На следующий день Есеня приезжает в отделение полиции, где в кабинете Зуева сидят зажатый парень лет пятнадцати и его подтянутая мать. Шагнув в кабинет Зуева, она садится напротив.
– Слава, ты дружил с Даней. Год назад он покончил с собой. Ты подтвердил, что он говорил о самоубийстве перед этим. Но, кроме тебя, этого никто не слышал.
– Вы моего сына во вранье обвиняете?
Есеня кидает взгляд на мать.
– Я ни в чем не обвиняю. Но он мог испугаться. Тебе нечего бояться, Слава.
Слава выглядит растерянным.
– Расскажи еще раз, что ты помнишь.
Перед глазами парня всплывает страшная картина прошлого года.
Хор поет. Слава – среди выступающих. Тоже поет. Песня заканчивается. Под аплодисменты опускается занавес. На этой конструкции – повешенный мальчик. Истошные крики из зала. Люди вскакивают с мест. Указывают наверх. Слава задирает голову. С колосников свисают ноги подростка. Славе нелегко вспоминать это, он уставился в пол.
– Он говорил, что ему интересно, что там… на другой стороне… Вы думаете, это не самоубийство?
– Спасибо.
Сотрудник кладет на стол папки с фотографиями подростков – в основном школьные.
– В хоре сорок шесть человек. Сорок пять – Славу не считаем…
– Сорок шесть. Считаем всех.
Есеня раскладывает на столе фотографии, вглядываясь в лица подростков. Обращается ко всем сотрудникам в комнате:
– Мы предполагаем, что год назад было совершено убийство. Участник – или участники – хора повесили Данилу Захарова. Это был их звездный час. Об этой смерти тогда говорили все, а значит – говорили о них. И они решили повторить. Они готовились. Все продумали. И сейчас повторяют.
Стол покрыт фотографиями подростков. Все 46 человек.
– …Проверяем всех. Детские травмы. Из каких семей. Конфликтность.
Есеня задерживается взглядом на фотографии Славы. Слава с матерью проходят в квартиру.
– …Мам, ну, я отойду – ненадолго…
– Нет, теперь будешь дома сидеть!
– Мам, это год назад было…
– Время свободное?! Будешь репетировать!
Слава плетется в свою комнату. Обычная комната мальчика-подростка. Плакаты. Бардак. Открыто окно. Слава закрывает дверь. Уныло проходит к письменному столу. Садится спиной к окну. Мать Славы проходит по комнате. Мимо пианино, к шкафу. Достает аптечку. Накапывает корвалол, шевелит тонкими губами, отсчитывая. Не успевает выпить – крик. Она бежит в комнату сына и дергает за ручку – закрыто.