Есеня уходит в указанном девушкой направлении. Есеня быстрым шагом проходит в пустой сквер – тут только один человек, он перебегает от скамейки к скамейке, наклоняется, разглядывает что-то. Характерная сутулая фигура. Подойдя ближе, Есеня понимает, что не ошиблась – Меглин.
– Ты как… ты что тут делаешь?!
– Вы за ним охотились. Он за вами!.. Теперь знает, что за ним охотятся…
– С чего ты взял, что он был здесь?
– Видел!
Он сердито смотрит на Есеню.
– Камер понатыкали, жучков – а глаза? Глаза иметь надо, рядом!
– Не хотели спугнуть… Ты же сам сказал, нельзя делать облаву…
– … Я бы не спугнул!
Меглин останавливается возле одной скамейки. На ней – вдоль сиденья – выложены листья: человек сидел, ждал, занимал чем-то время.
– Вот тут он сидел. Видишь? Один к одному лежат, дружочки… Ему важно. Чтобы все ровно. По его правилу. От начала до конца! Если что-то не совпадает – все. Не встает!
Есеня берет Меглина под руку.
– Поехали.
Он позволяет себя увести.
– Снова попробует. Завтра! Завелся! А не получил.
– Выведем на улицу больше людей.
– Место не угадаете. Место поменяет.
У Есени звонит телефон. Она смотрит – кто. Самарин. Она отходит. Отвечает.
– Немного поздно для психологической помощи – нет?
– Я звоню не как психолог, а как… неравнодушный человек. Я сегодня общался с вашим мужем. Нам надо встретиться.
– Когда?
– Когда хотите.
– На прежнем месте. Через час.
Он отключился. Есеня ведет Меглина. Он держится за раненый бок. Поддерживают друг друга.
Есеня встречается с Самариным в парке, на его любимом месте.
– Женя к вам на прием ходит?
– Нет. Тогда я бы не мог нарушить профессиональной тайны. Он обратился за советом. По процедуре лишения родительских прав.
– Почему – к вам?
– У меня был опыт.
– Успешный?
Самарин смотрит на нее и примиряюще поднимает руки.
– Гонца не убивайте? …Он считает, вы обвиняете себя в смерти отца.
– С чего это?
– Вы упустили момент, когда сорвался Меглин. И сами теперь близки к срыву. Он считает, вы опасны для окружающих – даже для собственной дочери. Особенно для нее.
Есеня еле сдерживается.
– И что? Согласились помочь?!
– Я – нет. Но найти того, кто согласится, – несложно.
– Это все?
– Да…
– Спасибо…
Собирается идти.
– Нет! Это не все… Простите, я… Черт, не знаю, как сказать… Я никогда не лезу в душу, понимаете? Хотя кажется наоборот… Я как врач скорее. Больше оцениваю. Помогаю. Всегда держу дистанцию. Но… Вы мне небезразличны. Не в том смысле, как это обычно говорят. Мне за вас больно. Я вижу, как вам непросто. Работа, Меглин, теперь Женя, дочь. Говорят люди – сумма их поступков. Это не так. Мы – сумма своих воспоминаний. Мы – то, о чем мы помним. Бросьте все. Займитесь дочкой. Верните ее. Она главное. Все остальное неважно. Кроме детей.
Она некоторое время стоит, ничего не говоря, потом, чуть кивнув, уходит. Он продолжает смотреть ей вслед – распахнутым, детским взглядом. Он впервые так открылся.
Есеня разводит руки – «сдаюсь». Самарин продолжает допрос, хотя это кажется уже просто разговор по душам.
– Человек не может быть жертвой. Если он ею становится… он делает жертвой другого. Поэтому среди жертв насилия так много насильников. Тебя ударили, ты не можешь ответить и бьешь того, кто слабее. Это восстанавливает равновесие. Жертва может казаться сколь угодно сильной и уверенной в себе. Но не перестает быть жертвой.
Есеня смотрит на него, не отвечая.
– Я хочу, чтобы ты сказала это.
– Сказала – что?
– Что ты – жертва.
– Нет.
– Они все тебя использовали. Каждый гнул в свою сторону. Меглин. Женя. Худой. Отец. Все. Всю твою жизнь.
– Да пошел ты к черту! Я не буду с тобой разговаривать!
– Ты поэтому злая. Нервная. Агрессивная. Но ты не виновата, это они.
– Заткнись!..
– Они все от тебя чего-то хотели!
– И ты?
– Нет! Я хочу помочь тебе! Ты – жертва! Но ты не виновата!
Есеня плачет.
– Скажи это…
Есеня, как была, в одежде, уснула на диване. Ее будит звонок мобильного.
– Да?..
– Ну как ты? Поздно вернулась…
– Нормально… Что… Что тебе нужно?
– Просто звоню узнать, как ты.
– Узнал?
– Даже не спросишь, как Вера?
– Не спрошу.
– Почему?
– Она у тебя. Ты не сделаешь ей плохо.
– Ты готова.
– К чему?
– К разговору. Выходи…
По трамвайным путям гремит последний ночной трамвай. Внутри – почти никого. Девушка с плеером в ушах. Сидит, уткнулась в окно. А через несколько рядов сидит мужчина. Он пересаживается и садится рядом с нею.
– Привет.
Она непонимающе смотрит на него, потом вынимает из ушей наушники.
– А?
– Привет…
– Привет.
– Прости, что помешал. Я сейчас скажу кое-что. И если скажешь, чтобы сразу шел лесом, – я пойду.
Девушка невольно улыбается.
– Это розыгрыш, что ли?..
– Серьезно, скажешь – встаю и ухожу. Готова?
– Ну, готова…
– У меня есть фантазия. Секс с незнакомкой. За деньги. Уф…
Девушка не верит ушам своим и от смущения улыбается еще больше.
– Что?..
– Я серьезно. Это… реально моя мечта. Чужому человеку так просто и не скажешь, но… кому еще, как не чужому, это сказать, нужна ведь незнакомка… Вот такая история. Ну что – уйти?
– Ты гонишь?
– Нет.
– Гонишь!
– Нет! Я серьезно. У меня даже деньги с собой…
Это так дико, что девушке смешно.
– Бо-же-мой…
– Ну, прости. Прости. Ты просто очень красивая. Прости.
Она смотрит на него и снова невольно улыбается – настолько все абсурдно. Он тоже смеется.
– Уйти? Я не понимаю… Уйти, да?
Смеются вместе… Она садится к нему в машину. Про-ехав по лесной дороге, останавливается там же, где и в прошлый раз. Девушка поворачивается к своему спутнику, закрыв лицо руками.
– Просто не верю, что я это делаю…
– Ты можешь все остановить в любой момент…
– Уффф…
Она вылезает из машины. Все кажется дикой шалостью, и ее действительно это заводит. Она обходит машину, изображая развязную походку. Подходит к водительской двери, стучит в окно. Стекло чуть приоткрывается. Как и предыдущая жертва, она обеими руками берется за стекло, выгибается вперед.
– Рассказывай, как ты меня хочешь…
Она еще не успела договорить, как стекло резко поднимается вниз и зажимает в тиски ее руки.
– Стоп. Стоп! Стоп!!!
Ее крик разносится по пустому лесу. Позже убийца расстилает на берегу реки брезент. Вытаскивает с заднего сиденья и кладет на него тело Нины с намотанным на голову пакетом. Смотрит на безжизненное тело. Подходит к машине, открывает багажник. Надевает резиновые перчатки. Берет ящик с инструментами. Мешки для мусора. Он захлопывает багажник, разворачивается – и сталкивается нос к носу с Ниной. Она, пошатываясь, стоит перед ним и двумя руками раздирает пакет на голове. Он в шоке. Она делает первый судорожный вдох.
Глава 12
Привычный порядок поломан, и он неловкими движениями пытается стянуть пакет обратно, как будто может соединить разорванные края. Нина не в силах говорить и только вяло отталкивает его руки. Эта безмолвная, глупая и страшная борьба продолжается несколько секунд, потом она отшатывается от него, разворачивается, идет, стараясь ускориться. Он медлит несколько секунд. Идет за ней. Так же ускоряется. К ней возвращаются силы, а к нему хладнокровие. Она переходит на бег, он тоже. Погоня идет в полной тишине – но усиливается шум воды. Нина бежит на этот шум.
Она выбегает к плотине. Оборачивается. Он совсем рядом. И ей ничего не остается, кроме как броситься в бурлящую воду. Тело скрывается под водой. Он идет вдоль берега – внимательно смотрит дальше по течению. Смотрит на часы. Секундная стрелка, ускорившись, совершает оборот. Второй. Он снова смотрит на воду. Никто не вынырнул. Развернувшись, убийца быстро идет прочь – туда, где стоит его машина. Грохочет плотина. Упавшая в воду девушка так и не выплывает. Опрыскивая средством, убийца лихорадочно трет тряпкой сиденье, где была девушка, приборную панель перед ней и стекло, которым были зажаты ее руки. На полу в медном тазу разведен огонь. Убийца колеблется. Но потом в огонь летит парик с белыми локонами. Очки в желтизну. И контейнер с «родинкой». Потом он проходит в соседнюю комнату. Садится перед столиком, на котором выставлены болванки с разными париками, накладные усы и бороды. Убийца, глядя на это все, задумчиво проводит рукой по бритому затылку. Старается успокоиться. И выбрать.
Есеня выходит во двор. Женя въезжает, останавливается напротив входа. Выходит.
– Ну что, соскучилась?
– Очень. По дочери.
– Ну, зачем ты так? Это может нарушить… хрупкое доверие между нами. А ведь нам, Есеня, надо быть заодно, тогда мы возьмем Меглина.
– Мы?
– Да. У тебя в этом шоу главная роль. Ты ведь хочешь отомстить Меглину за смерть отца.
– Женя, мы вдвоем здесь.
– Это ведь он убил твоего отца, Есеня?
– Да. Он. Как ты хочешь его взять?
– Очень просто. Ты ведь знаешь, где он.
– Следишь?
– Зачем? Я и так знаю все, что мне нужно, на чем он проколется. Наберись терпения.
Он подходит к ней. Поворачивает голову, почти касаясь ее щеки. Есеня терпит.
– Ужасно, через что мы с тобой проходим. Я бы никогда с тобой так не поступил, но… дочка, Есень! Мне иногда кажется, я люблю ее больше, чем тебя. Вот настолько – но больше. Недолго осталось. Люблю тебя.
Он уходит. Рев двигателя. Машина выезжает со двора. Есеня оборачивается, стоит перед домом и не может заставить себя переступить порог. В итоге усаживается под дверью, прислоняется к косяку и закрывает глаза.
Самарин смотрит на Есеню с вежливым недоверием.
– Как думаешь, он в этот момент был искренен?