Вадим вытаскивает Есеню и тащит к окну. Но Есеня вдруг приходит в себя и бьет его сзади локтем в нос. От неожиданности он вскрикивает, хватается за нос, Есеня пытается бежать, он догоняет ее, хватает за ногу, оба падают на траву, катаются, но ему удается прижать ее к земле:
– Притворилась мертвой, да? Ничего, сейчас ты ею станешь!
Вадим выкручивает ей руку, тащит к машине, открывает дверь. Связав Есене руки ремнем, протягивает их в открытое окно, она пытается сопротивляться, но он сильнее. Он фиксирует ее руки окном.
– Ну вот! Допрыгалась! Хочешь меня?!
Вадим быстро лезет в бардачок. Достает из пакетика на кулиске презерватив. Рулон пакетов для мусора. Перебирается по салону и вылезает через пассажирское сиденье. Есеня безуспешно пытается вырвать руки.
– Тихо, тихо. Не трать силы.
Расстегивает ей штаны. Подается вперед, шепчет на ухо.
– …Если кричать, кислород быстрее расходуется.
Оторвав пакет из рулона, он натягивает ей его на голову, мгновение оценивает ее – беспомощную, в его власти…
– Эй!..
Вадим оборачивается. Через лес к нему идут девушки – те, кого он обучал в школе.
– Пусти сестру.
Вадим быстро натягивает штаны, но теряет время. Ведущая подскакивает к нему и сильно бьет в шею. Вторая девушка освобождает Есеню. Она, развернувшись, резко бьет ногой Вадима, тот сгибается. Девушки линчуют Вадима, бьют его все сразу – Вадим воет.
– Хватит… Хватит! Он за все ответит.
Возвращается Есеня.
– Дайте мне с ним поговорить…
Девушки держат Вадима, применив его же фирменный захват, чтобы не вырвался.
– Ты сестру убить хотел? Или так вышло?
– Че несешь вообще…
– Родители – умерли, ты – совершеннолетний был, она – нет. Потом выросла. Потом загуляла. Потом за деньги начала… Да?
– Заткнись.
– Знаешь, почему ты терпеть не мог? Потому что тебе нельзя, а всем можно.
– Пошла ты!
– Ты ее трахнуть хотел. А не спасти. Ты же трахаешь – ее – снова и снова. Где спрятал тела? Мы руки нашли. Остальное – где?
Вадим, сжав зубы, смотрит на Есеню.
– Я не сделал ничего. Она сама предложила. Шлюха. А я ничего не сделал!
– Нет. Ты ее убил. И притворился жертвой. Чтобы на похоронах плакать громче.
– Она сама виновата!..
– А что ж ты тогда продолжил?.. Тебе понравилось…
Морозов перелистывает материалы дела – фотографии рук девушек, фото предполагаемых жертв… В какой-то момент его взгляд падает за окно. Он смотрит, застыв – осмысляя, что видит. А потом быстро выходит из кабинета. Возле отдела разворачивается машина Вадима. Сам он ковыляет рядом с водительским местом, в какой-то момент спотыкается, и его тело повисает на руках, жестко зажатых стеклоподъемником. Машина останавливается. Вадим без сил опускается на колени. Держится только за счет того, что руки зажаты. По его виду ясно: он давно так бежит. Есеня опускает стекло. Вадим соскальзывает на землю – растягивается на спине. Еле дышит. Есеня выходит из машины, переступая через него.
– Он признался в убийстве двадцати одной девушки. Тела расчленял и прятал. Собирайте группу. Он покажет где.
Развернувшись, она уходит от отделения. Звонит телефон. Женя. Она медлит.
– Да?
– Сегодня в десять обсуждаем детали операции по поимке Меглина – у меня в кабинете. – Женя положил трубку.
Фургон припаркован у обочины – просто где-то на улице. Никто не видит, что внутри – на полу – Меглин. Раздраженный, мальчик сидит в углу фургона. Зло смотрит на него.
– …Ведешь себя как девчонка.
Меглин дрожащей рукой нащупывает бутылку. Пьет.
– Ты знаешь, что когда волка приручают, он становится собакой?!
Пить не может больше, выливает остатки из бутылки себе на голову.
– Думаешь, он тебя не заставит вспомнить?! Он тебе голову вскроет! Ты жучков по одному отлавливал? Он тебе их прямо в череп, пригоршнями…
Не желая слушать, Меглин запускает бутылку в мальчика – но того уже нет, бутылка разбивается о стенку фургона.
Сотрудники Жени внимательно слушают руководителя.
– А почему мы думаем, что он там покажется?
– Потому что для него не убить главное.
Смотрит на Есеню.
– А поглумиться. Если бы я был им. Я бы такой возможности не упустил. Не просто убить. А на могилу прийти. Ну и плюс бравада. Нет ничего удивительного, что нельзя поймать того, кто прячется. Трюк в том, чтобы оставаться невидимым на расстоянии вытянутой руки.
Женя отводит взгляд от Есени.
– Я изучил территорию кладбища. Есть несколько точек, где он может появиться. Будем контролировать все. Операцию координирую я лично. Если нет вопросов, готовьтесь.
Самарин поднимает руку, перебивая Есеню.
– Он хотел убить Меглина?
– Да.
– Если бы он хотел просто убить, он бы тебе ничего не сказал, не думаешь?
– Он… он просто…
– Просто хотел спасти тебя. Он верил, ты на его стороне.
– Он похитил мою дочь!
– И спас свою.
– От кого?
– От тебя.
– Это я хотела ее спасти!
– Ну что ж. Ты добилась своего. И где она сейчас?
– Я не знаю… – Есеня тихо плачет. Слезы текут ручейками по щекам.
– Последователи культа Джонсона убили себя и детей. Потому что так сказал им лидер. Псковские сектанты сожгли себя, потому что так им велел их наставник. Люди Мэнсона убивали потому, что им велел лидер. Все они, эти лидеры и духовные отцы, были харизматичными психопатами. Подчинявшими себе волю жертв. Вытащи голову из петли, Есеня.
Есеня плачет.
– Помоги мне… Помоги мне!
Кладбищенские работники несут гроб. Несколько женщин, ровесницы Софьи Зиновьевны, идут следом. Одна несет фотографию Софьи Зиновьевны. Другая – венок «от благодарных учеников». В разных местах кладбища расставлены люди Жени. В уши вставлены микрофоны. Женя следит за операцией, сидя в фургоне с техникой слежения. Картинки с нескольких камер наблюдения. С мобильных телефонов агентов, расставленных по кладбищу. Есеня сидит вместе с ним в фургоне. Женя наблюдает за картинками с камер. Достает пистолет. Проверяет обойму.
– Сейчас. Все закончится. Веру уже сегодня домой привезу…
Меглин, шатаясь, идет вдоль улицы, где что вокруг – не видно. Идет, не разбирая дороги. Пытаясь его задержать, мальчик хватает Меглина за руки.
– Стой. Не надо. Не делай этого!
Меглин вырывает у него руки, продолжая упрямо идти вперед.
– Стой!..
От его крика Меглин проваливается в видение. Родион видит себя в коридоре – проходит по нему, упираясь руками в стены, чтобы не упасть, в итоге оказывается наверху лестницы в подвал. Внизу – та самая пугающая его дверь. Мальчик возникает позади.
– Все. Хватит. Я передумал.
Меглин начинает медленно спускаться вниз.
– Я не хочу, чтобы ты сдох!!
В фургоне через камеры наблюдения видно – гроб уже опустили в могилу. Работники кладбища кидают вниз комья земли. Срабатывает рация:
– Вижу Меглина.
Одна из камер выхватывает фигуру, которую плохо видно за могильной плитой – сутулая, сгорбившаяся.
– Начали.
Сотрудники Жени на кладбище приходят в движение – все устремляются в одну сторону.
Меглин медленно спускается вниз по лестнице. В какой-то момент изнутри подвала кто-то начинает биться. Ручка крутится как бешеная. Меглин заставляет себя идти вниз.
Есеня напряженно смотрит на мелькающее изображение – сотрудник Жени приближается к стоящему за могильной плитой Меглину.
Перед самой дверью Меглин колеблется – что будет за ней, пугает его. Тот, кто внутри, продолжает рваться. Мальчик остался наверху лестницы.
– Обратно потом не закроешь!
Меглин берется за ручку. И резко дернув на себя – открывает дверь. За ней – никого. Темнота. Шагнув внутрь, Меглин спотыкается и падает.
Несколько агентов налетают на фигуру за памятником. Валят на землю. Фиксируют. Один из подбежавших агентов секунду смотрит на заваленного на землю человека. Потом направляет на него камеру своего телефона. Через камеру наблюдения видно – к земле прижат не Меглин. Похожего типажа человек.
– Это не он.
Женя смотрит на экран. Сцепил руки.
– Вера… останется там, где сейчас. Так безопасней. Пока Меглин на свободе…
– Он не на свободе.
Женя поворачивается к ней. Не желая объяснять, Есеня выбирается из фургона. Идет прочь.
Сильно пьяный Меглин валяется на полу. Потом, приходя в себя, с трудом поднимается на колени. Оценивает направленные на него дула автоматов охраны. Встречается взглядом с Худым, который стоит позади охранников. Широко улыбается, разводя в стороны руки. Его подхватывают под мышки и рывком ставят на ноги.
Узкая извилистая дорога вьется среди полей и перелесков. Позднее лето, поля убраны, сено скирдовано в аккуратные спрессованные рулоны. По дороге в сереющем рассвете едет небольшой грузовик. Свернув с асфальта, проезжает по грунтовке, потом сворачивает к полю. Машина останавливается. Водитель – крупный мужчина – выходит, открывает задний борт, пропадает из зоны видимости и через минуту появляется, толкая к скирде человека, сидящего в инвалидном кресле. Выталкивает жертву из кресла на землю, а кресло забирает с собой. Возвращается к машине. Достает канистру. Обливает из нее человека. Скирду. Землю вокруг. Отходит. Поджигает зажигалкой газету. Бросает на землю. Упав, она зажигает пламенную дорожку, бегущую по земле к человеку и скирде – через мгновение все вспыхивает.
Глава 13. Пламя – во мраке души моей
Узкая извилистая дорога вьется среди полей и перелесков. Позднее лето, поля убраны, сено скирдовано в спрессованные рулоны. По дороге в сереющем рассвете едет небольшой грузовик. Свернув с асфальта, проезжает по грунтовке, потом сворачивает к полю. Водитель – крупный мужчина – выходит, открывает задний борт, забирается в машину и пропадает из зоны видимости. Борт опускается вниз, человек вывозит из машины инвалидное кресло, в котором сидит, застыв, голый человек с болезненно белой кожей. За происходящим удивленно наблюдает женщина в наброшенной на голое тело курт