– Именно так мы и поступим, – заверил ее Данинджер. – Вот только… – он замолчал, посмотрел на Макговерна, словно тот был злейшим врагом. – Не думаю, что тебе самой стоит принимать вакцину. Будет лучше, если твой организм сам справится с вирусом и…
– Я знаю, Уэл, – Даяна устало улыбнулась. – Спасибо тебе за заботу.
– Но агент Хэлстон сказал, чтобы я обязательно сделал вам укол… – засомневался Макговерн. – К тому же принимая во внимание ваше состояние…
– Все нормально, Тони, – попыталась успокоить его Даяна. – Если агент Хэлстон считает, что мне лучше будет принять вакцину, то именно так я и сделаю, – она протянула руку. – Оставь мне шприц и займись теми, кому нужна твоя помощь. Дальше я сама смогу позаботиться о себе.
– Но ваше состояние… – Макговерн встретился с ней взглядом и понял, что спорить не имеет смысла.
Оставив шприц, он вышел в коридор.
– Даяна… – начал было Данинджер, но она остановила его.
– Думаю, тебе тоже стоит отправиться с ним, – она опустила глаза. – Вдруг ему потребуется твоя помощь или…
– Я не хочу, чтобы ты делала себе укол, – Данинджер посмотрел на шприц, понимая, что если даже сейчас отнимет его, то ничего не сможет изменить.
– Все дело в том, что ты видишь что-то странное? – спросила его Даяна. – Ты и эта девочка Луиза, – она увидела, как Данинджер кивнул. – И ты думаешь, что я должна поступить так, как ты хочешь, только поэтому?!
– Мне просто кажется, что так будет правильно, – Данинджер сдерживал раздражение, понимая, что проиграл этот спор. – У меня такое чувство…
– Господи, Уэл! Хорошо, что ты адвокат, а не ученый! – Даяна хрипло рассмеялась, зашлась кашлем.
Образы, которые до этого начинали обретать четкость, снова размазались. На смену ясности пришли туман и тени. Мрачные, густые, они скользили по комнате в поисках своих жертв. Даяна следила за ними, ожидая, что они предпримут, затем убедила себя, что это всего лишь бред.
– Я хочу, чтобы ты оставил меня одну, Уэл, – попросила она Данинджера. – Пожалуйста.
– Не делай этого, – он поджал губы, понимая, что нет смысла говорить что-либо еще, и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, которая хлопнула достаточно громко, заставив Даяну вздрогнуть.
Данинджер сжал кулаки, жалея, что хлопок не вышел еще более громким. Он достал пачку сигарет и закурил, не обращая внимания на висевшие на стенах наклейки о запрете курения в этом помещении. В какой-то момент в голове мелькнула мысль вернуться в кабинет и попробовать еще раз убедить Даяну. Нет, у него все равно ничего не выйдет. Она слишком упряма, слишком своенравна. Даже если удастся каким-то образом убедить Хэлстона, то это вряд ли что-то изменит, да и убедить его не удастся. Так же как никому не удастся убедить его самого в том, что необходимо принимать вакцину.
Данинджер поморщился – проигрывать и признавать свое поражение всегда было сложно. Он затушил сигарету, убедился, что она потухла, и выбросил в урну. Опустевшая лаборатория начинала действовать на нервы, особенно если учесть, что за дверью в кабинет находилась женщина, которая скоро станет такой же, как Макговерн и Хэлстон. Данинджер попытался поставить себя на место последнего. Если бы они все еще жили с Даяной и если бы он принимал вакцину, то как бы он отнесся к тому, кто сказал бы ему, что Даяна должна поступить иначе? Верно. Никак. Он бы даже не стал слушать. В крайнем случае проследил бы, чтобы все было именно так, как он решил. Если, конечно, он был бы уверен в том, что делает. А разве можно сейчас быть уверенным хоть в чем-то?! Нет. Даже то, что они с Луизой якобы что-то видят, не меняет ровным счетом ничего. Все относительно. И он может ошибаться. И Хэлстон. И любой, кто осмелится выдвигать хоть какое-нибудь предположение.
Данинджер ощутил, что гнев уходит. Он успокоился и начал мыслить трезво, почти трезво.
– Чертова тишина, – буркнул он, понимая, что сейчас не самый лучший момент оставаться наедине со своими мыслями.
Он посмотрел на дверь в кабинет Макговерна, представляя, как именно сейчас острая игла протыкает кожу Даяны, находит вену, палец давит на поршень, наполняя кровь бесцветной жидкостью… Меньше всего ему хотелось видеть, как женщина, которую он все еще любит, делает это.
Данинджер вышел из лаборатории и направился в комнату отдыха. На полпути, в коридоре возле дверей открывшегося лифта, он встретил Хэлстона. Агент выглядел усталым и озадаченным. Данинджер остановился и наградил его вопросительным взглядом. Обычно с Даяной это действовало безотказно, но Хэлстон и Даяна не были похожи.
– Что?! – спросил агент, раздраженно всплеснув руками. – Почему ты так на меня смотришь? Что-то случилось? С Даяной?
– С Даяной все в порядке, – заверил его Данинджер. – Я надеюсь, что все в порядке.
– Тогда что? – раздражение Хэлстона усилилось. Он снова задался невольным вопросом, как такая женщина, как Даяна Кросс, могла жить с таким мужчиной, как Уэл Данинджер? Верно говорят – женская логика непредсказуема!
– Даяна сделала себе укол, – сказал Данинджер, сам не понимая, зачем это говорит.
– И что? – Хэлстон нахмурился, снова попытался понять ход мыслей Данинджера. – Ты поэтому меня здесь поджидаешь? Хочешь снова сказать, что я неправ?
– Никого я не поджидаю, – Данинджер поморщился, снова начиная раздражаться. – Просто шел в комнату отдыха, посмотреть, как там дела у Дэйвида Маккоуна, увидел, что поднимается лифт, и подумал, что это, возможно, ты.
– Что ж, ты угадал, – Хэлстон хотел пройти мимо, направляясь в лабораторию, но Данинджер остановил его. – Ну, что еще?!
– Там никого нет, кроме Даяны, – Данинджер отпустил его руку, удивляясь странному ощущению.
Глазами он видел самую обыкновенную человеческую руку, но ощущения, которые передавались ему через кожу, уверяли, что кожа не может быть такой холодной и бугристой. Ощущение было настолько неприятным, что он непроизвольно вытер ладонь о лацкан пиджака.
– А где доктор Макговерн? – спросил Хэлстон, отметив, как Данинджер вытирает руку после того, как прикоснулся к нему. «Интересно, что это? – подумал он. – Еще одна странность Данинджера? Хотелось бы знать, к какой сотне других странностей она относится?»
– Так ты искал Макговерна? – спросил Данинджер, стараясь не обращать внимания на раздражение Хэлстона. Что ж, друзьями им никогда не быть, так может быть, хотя бы удастся не стать врагами? – Тебе нужна вакцина? Хотел узнать, готова ли новая партия? – Данинджер увидел, как Хэлстон нахмурил брови, и решил не ждать, когда он согласится. – Макговерн сейчас в комнате отдыха, – что-то мерзкое и липкое поднялось из живота к груди Данинджера. Он почувствовал тревогу, почувствовал близость чего-то недоброго. – Зачем тебе нужна вакцина? Она нужна кому-то еще на фабрике?
– Всем, – буркнул Хэлстон и раздраженно поморщился. – Я обошел всех рабочих, и у всех обнаружены симптомы вируса. Я, конечно, не доктор, но в сложившейся ситуации, думаю, имею право делать выводы.
– Имеешь… – Данинджер почувствовал, как у него пересохло в горле.
Кажется, настал тот момент, когда нужно звонить в Вашингтон и объявлять карантин. Ситуация вышла из-под контроля, и никто не сможет удержать вирус. Но даже если удастся закрыть Форестривер, то на это все равно потребуется время, за которое вирус может выбраться из города. Если уже не выбрался.
– Ты позвонил в Вашингтон? – спросил он Хэлстона. Тот удивленно поднял брови. – Нужно, чтобы они закрыли город. Дело уже не только в фабрике. Этот вирус… – Данинджер замолчал, услышав, как хлопнула дверь комнаты отдыха, следом за этим раздались женские рыдания. Сердце Данинджера сжалось.
Луиза прижалась спиной к стене и медленно сползла на корточки, обхватив голову руками.
– Позвони в Вашингтон, – сказал Данинджер Хэлстону и пошел к Луизе.
«Неужели вакцина убила ее брата? – вертелось у него в голове. – Или Рега?»
– Луиза? – позвал он, протянул руку и осторожно коснулся ее плеча, вспоминая, какие ощущения были, когда он прикоснулся к Хэлстону. Здесь все было иначе. Тело под пуловером было теплым и мягким. Луиза подняла голову и посмотрела на него заплаканными глазами.
– Они умерли! – выдавила она сквозь рыдания. – Умерли на моих глазах!
Слезы лились из ее глаз, скользили, извиваясь, по щекам. Данинджер почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он отошел от Луизы и заглянул в комнату отдыха, переоборудованную под больничную палату. Макговерн стоял у койки Дэйвида Маккоуна и проверял его температуру. Лицо доктора было бледным и напуганным. Руки тряслись. Глаза Дэйвида были открыты. Данинджер облегченно выдохнул, увидев, что он жив. Может быть, Луиза просто испугалась? Ожидала увидеть смерть брата, и когда он находился на грани, решила, что он мертв?
Перед глазами мелькнул образ Рега Белинджера, и волнение вернулось с новой силой. Данинджер попытался отыскать взглядом койку Рега. Отменная память подвела, и он смог увидеть то, что искал, лишь обследовав взглядом каждую койку. Рег лежал с закрытыми глазами. Руки его были сжаты в кулаки. Данинджер вспомнил смерть доктора Дэя, когда тот вцепился руками в промокшие от пота простыни. Все как-то неожиданно стихло. Даже рыдания Луизы стали далекими и нереальными.
«Я убил его», – отрешенно подумал Данинджер. Он хотел закрыть глаза, но не мог. Хотел не смотреть на бледное лицо Рега, на его плотно сжатые кулаки, но продолжал смотреть. Неожиданно пальцы Рега разжалась. Данинджер вздрогнул. Надежда вернула способность дышать. Он впился взглядом в руку Рега, молясь, чтобы она сжалась снова. Но рука не двигалась… Данинджер успел подумать, что это, скорее всего, была предсмертная судорога, когда рука Рега снова сжалась. Глаза открылись. Данинджер шумно выдохнул. Желание поднять Луизу на ноги и залепить ей пощечину стало таким сильным, что он почти воплотил это желание в жизнь.
– Глупая дура! – Данинджер схватил Луизу за плечи и заставил подняться. – Рег и Дэйвид живы! Живы! – он развернул ее, заставил посмотреть в комнату отдыха. От растерянности рыдания Луизы стихли, но на смену им пришла икота. – Видишь? – проорал ей на ухо Данинджер, привлекая к себе внимание Макговерна.