Его найдут весной или через пару лет. Он умрет как бездомный, которых десятками находят замерзшими после холодов. Данинджер подошел к пиле и снова попытался пристроиться так, чтобы ее зубья распилили веревки, но не повредили рук. Теперь получалось намного лучше. Вот если бы найти оптимальную позицию и лишь после этого включить мотор. Но как это сделать?
Данинджер обошел пилу. Нет, придется сначала включать, а затем ставить все на чет или нечет. Будь он игроком, то, возможно, это все и было бы забавным, но он никогда не играл на большие суммы. Максимум пара долларов. А здесь цена была слишком велика. Никто не вернет ему руку, если он ошибется. Ни за какие деньги.
Данинджер потратил еще пару часов на тренировки. К ночи у него безошибочно получалось опустить руки именно так, чтобы зубья пилы коснулись лишь веревок. Теперь нужно вернуться в комнату, согреться, поспать немного, а затем сыграть в это чертову игру. Чет или нечет.
Сон, приснившийся Данинджеру, на этот раз не показывал ему отпиленные конечности. Он черпал свою фантазию в воспоминаниях, но от этого при пробуждении не стало легче. Что Хэлстон сделает с Даяной? Может ли он лишить Деби матери? И если да, то имеет ли право он, Данинджер, рисковать своей жизнью, чтобы выбраться отсюда? Ведь Деби может остаться полной сиротой.
– К черту раздумья. – Данинджер встал с кровати и, пошатываясь, поплелся в подвал. Чувство было такое, словно он идет на казнь.
В детстве он как-то познакомился с девушкой из библиотеки, которая к пятнадцати годам прочитала около тысячи книг. Девушка так понравилась ему, что, придя домой, он решил прочитать хотя бы одну, чтобы можно было хоть как-то подойти к этой начитанной красотке. На полках лежали журналы отца и пара старых книг. Читал ли их кто-то, кроме матери? Наверное, нет. Данинджер выбрал самую толстую книгу из тех, что были. «Трагедия» Драйзера отняла у него почти месяц, но внимания девушки из библиотеки он все-таки добился. Они встречались с ней до тех пор, пока Данинджер находил в себе силы обсуждать все новые и новые подробности прочитанной книги. А потом настало время либо начинать читать новую книгу, либо прекращать встречаться. Решив, что получил от знакомства все, что хотел, Данинджер выбрал второе.
Теперь, спускаясь в подвал, он почему-то снова вспомнил ту книгу. Один из друзей сказал как-то, что для некоторых первая прочитанная книга, первый серьезный роман, это как первый мужчина для женщины – проходят годы, меняются лица, а память все равно хранит этот образ. Да, теперь Данинджер согласился бы с ним. Готов ли он убить себя, чтобы спасти женщину, в которую влюблен последние десять лет? Готов ли пожертвовать ради этого всем, что у него есть? А Деби? Готов ли он оставить ее сиротой?
Данинджер смотрел на застывшую пилу, не решаясь включить ее. Утро осторожно скреблось в окна. Ночные заморозки отступали, но об оттепели пока не могло быть и речи. Мир сжался до размеров подвала. Было холодно, но Данинджер вспотел. Он еще не приблизился к той грани, идя по которой видишь с одной стороны жизнь, а с другой смерть, но прошлое уже мелькало перед глазами яркими картинами воспоминаний. Данинджер смотрел не моргая на пилу и не знал, чего ему хочется больше: закричать или расплакаться.
Если бы Мэтью Райерсон, пришедший навестить старого знакомого, был хорошо воспитан и вместо того, чтобы любой ценой достучаться до хозяев фермы, которая последние годы была мертва, решил, что придет после, то Данинджер ни за что не услышал бы его. Но Райерсон был воспитан ровно настолько, насколько требуется, чтобы выжить в этом мире.
Данинджер вздрогнул и в какой-то прострации пошел открывать дверь. Перед глазами стояла картина циркулярной пилы.
– Эй, есть тут кто?! – заорал нетерпеливо Райерсон, занес кулак и ударил в дверь с такой силой, что сломанный замок сдался, впуская его в дом.
– Хорошо, что не ногой, – буркнул Данинджер, все еще думая о пиле. Затем в голове появилось понимание происходящего. Пила больше не нужна! Подумать только, он поднимался из подвала так медленно, что мог упустить этот шанс! Сердце так сильно забилось в груди, что он едва не расцеловал своего гостя. Гостя, который был знаком, вот только… – Мэтью? – Данинджер прищурился, поражаясь причудам судьбы. – Мэтью Райерсон?! – если бы он мог, то заключил бы его в объятия, но он не мог даже пожать руку своему спасителю. Лишь улыбнуться.
Райерсон растерянно посмотрел на дверь, собираясь извиниться, что сломал замок, затем увидел запекшуюся на лице Данинджера кровь и озадаченно нахмурил белые кустистые брови.
– Уэл? – он выругался. – А я думаю, кто вернулся на старую ферму Данинджеров?! Проезжал мимо на снегоходе и… – больше сдерживать свое любопытство он не мог. – Какого черта с тобой случилось?!
– Со мной? – Данинджер снова улыбнулся. Мэт выглядел самым обыкновенным – значит, вирус добрался и до него. Но рассказывать об этом нет никакого смысла. Лучше придумать какую-нибудь удобоваримую историю, которую сможет принять мозг этого неандертальца. – Да как всегда… – Данинджер кисло улыбнулся, заранее входя в запланированную роль. Присяжными были и более глупые люди. Так что здесь проблем быть не должно. Главное – сказать то, что хотят от тебя услышать. – Пожал бы тебе руку, да… – Данинджер повернулся к Райерсону спиной, показывая связанные, посиневшие руки.
– Вот это да, – протянул Райерсон, и его брови поднялись. Данинджер кивнул. Ничего не происходило.
Когда он выменивал у Райерсона пистолет на старые запчасти, то тот казался ему умнее.
– Развяжи меня, черт возьми! – потерял терпение Данинджер. – А потом мы выпьем, и я расскажу тебе, как это дерьмо приключилось со мной.
– Да уж. Дерьмо, – протянул Райерсон. Он соображал так медленно, что Данинджер едва мог сдержаться. – Кто это сделал?
– Девушка. – Данинджер зло выругался, стараясь вложить в это ругательство всю ту злость и страхи, что накопились в нем за последние дни. – Даже не девушка, а ее парень. Представляешь, ехал за нами от самого Портленда?! – он услышал, как Райерсон весело заржал, и облегченно вздохнул. Все, лед тронулся. Теперь будет только лучше. Данинджер продолжал рассказывать о сексе и о том, как в самый неподходящий момент входит муж той девицы, что сидит на нем сверху. – Да, я даже выбраться из-под нее не успел! – Данинджер хохотнул. Райерсон хохотнул в ответ. – А этот кретин саданул мне по голове чем-то тяжелым, и последнее, что я услышал это голосе этой дуры, что притащилась со мной сюда: «Милый, я даже не знаю, как это вышло?!» – новый смех Райерсона.
– Чертова веревка. Парень, наверное, служил во флоте!
– Возьми нож, – Данинджер снова начал терять терпение, но история, которую он придумал, уже подчиняла его. – Я сначала думал догнать его, объяснить кое-что, но эти чертовы узлы!
– Хорошо еще, в сортир не приспичило! – хохотнул Райерсон.
– Да уж. – Данинджер даже не сразу понял, что руки его свободны. Он потер запястья, надеясь, что скоро онемение пройдет. – Давай затопим котел и выпьем чего-нибудь, – предложил он Райерсу.
– Я бы и поесть не отказался.
– Конечно, – Данинджер кивнул и спустился в подвал. Торопиться было некуда.
Циркулярная пила ждала его, пялилась своими стальными зубьями, словно издеваясь над его нерешительностью. Такое иногда случается – старые вещи вгрызаются в сознание и не дают покоя, пока находятся рядом. Так было с «Кадиллаком», который вдруг, издеваясь, отказался вести Данинджера и его жену с ребенком; так получается сейчас с пилой. Данинджер заставил себя отвернуться и затопил котел. Пальцы не слушались его. Даже огонь почти не ощущался. Он лизал кожу, и если бы Данинджер не убрал руку, то получил бы ожог, так ничего и не почувствовав.
– А я уж думал, что ты умер там! – засмеялся Райерсон, когда Данинджер вернулся из подвала.
Они выпили, приготовили обед, снова выпили. Алкоголь раскрепощал и приносил долгожданные тепло и покой. Дом медленно начинал прогреваться. Данинджер слушал местные сплетни, не забывая подливать себе и своему старому знакомому коньяк. Когда бутылка закончилась, он вспомнил, что у него есть еще пара бутылок вина. Язык начинал заплетаться. Райерсон рассказывал историю своей жизни так, словно это был самый увлекательный роман, достойный стать бестселлером, правда, слова этого, он, скорее всего, не знал. Отец двоих детей. Подумать только – его женой стала та самая девушка из библиотеки, ради которой Данинджер прочитал свой первый большой роман, запомнив его на всю жизнь! Что ж, жена Райерсона тоже вряд ли забудет его – кажется, так говорил когда-то друг: «Первая книга как первый мужчина»? Вот только Райерсону об этом лучше не знать. Хотя в этих краях, может быть, это будет даже лишним поводом для более тесной дружбы.
– Ну, а ты? Где пропадал все это время? – Райерсон выпил, рыгнул, потянулся рукой за стейком, игнорируя вилку и нож.
– Я-то? – Данинджер хмыкнул.
Врать не было ни желания, ни сил. Вот выбрать что-то из прожитого – это пожалуйста. Он просто упустит кое-какие подробности и факты. Если Райерсон хочет слушать о женщинах – он будет говорить о женщинах. О машинах? Пожалуйста. И пусть в эти пару часов не будет ни вируса, ни Форестривер, ни ФБР, и уж конечно, не стоит говорить о работе адвокатом, иначе голова пойдет кругом от тысячи вопросов, начиная от того, как избежать уплаты налогов, и кончая бракоразводным процессом и внебрачными детьми.
– Теперь отвези меня к дороге, – сказал Данинджер, когда с вином тоже было покончено.
– Уже уезжаешь? – Райерсон начал икать.
– Нужно найти кое-кого в Портленде, – Данинджер загадочно подмигнул ему. Райерсон закивал, делая вид, что все понял.
– Но ты будешь мне должен! – он огляделся, пытаясь придумать, что можно потребовать за предстоящую услугу. Данинджер вспомнил о пикапе Рега Белинджера. Почему бы и нет? Зачем теперь ему эта машина, если нельзя на ней выехать отсюда сквозь сугробы? – Действительно могу забрать?! – Райерсон недоверчиво прищурился, мгновенно протрезвев.