– Откуда ты это знаешь?! – пролепетала она, и неожиданная догадка расставила все по местам. – С тобой тоже это случилось? Ты тоже пережил это?
– И не только я. – Данинджер вспомнил Мэтью Райерсона. Похоже, сейчас придется тоже придумывать какую-нибудь удобоваримую историю. Только на этот раз, чтобы Сара поверила в это, потребуется чуть больше фантазии, чем с Райерсоном. – Помнишь, я говорил, что иногда к моим услугам прибегают в ФБР? – он увидел, как Сара кивнула. Что ж, первый шаг сделан. Вот только на этот раз не обойтись без лжи. Сказать о том, что случилось на самом деле, значит причинить Саре еще больший вред, чем если соврать. Пусть будет какое-нибудь биологическое оружие, возможно, террористы или случайная утечка. Да. Так будет лучше всего. Сара обвинит во всем государство и убедит себя, что никакого безумия не было. Как называется этот прием у психологов?.. А как бы ни назывался!
Данинджер снова наполнил бокалы. Сейчас ложь нужна не только Саре, но и ему самому. Путь придется рассказывать о том, чего не было, заставлять себя верить в это. Плевать. Голова слишком устала, чтобы держать в ней все воспоминания, размышлять о том, что нужно сделать. Сара слушала, раскрыв рот, иногда кивала, иногда недоверчиво хмурила брови. Еще один присяжный, расположение которого нужно завоевать, чтобы выиграть процесс.
От выпитого щеки Сары зарумянились, в зеленых глазах появился блеск. Данинджер протянул руку и осторожно накрыл ее ладонь. Она не возражала, лишь отметила оставшиеся от веревки шрамы на местах, где была содрана кожа, и сразу же задумалась о ссадине на лбу Данинджера, полученной, когда он ударился о кухонный стол на ферме отца.
– О некоторых вещах я не могу тебе сообщить, – сказал Данинджер, решив, что таинственность не помешает.
Глаза Сары округлились. Воображение нарисовало пытки, страдания. Адвокат превратился в героя, спасшего мир. Обида, что правительство допустило все это безумие, осталась, но разве Данинджер мог что-то изменить?! Разве он начал все это?! Нет, он всего лишь адвокат, спасший таких, как она, от этого безумия.
Сара перегнулась через стол и поцеловала его в губы, запустила руку в густые темные волосы, нащупала пальцами шрам от полученного по затылку удара, но не стала ничего говорить. Он герой и останется таковым вне зависимости от того, сколько шрамов осталось у него после этого. Ни больше ни меньше.
– Давай уйдем, – прошептала Сара ему на ухо. Он отстранился, заглядывая ей в глаза. Ее дыхание было свежим, лишь ощущался едва уловимый запах выпитого вина. – Я покажу тебе, какой ремонт сделала в своей квартире, – Сара улыбнулась. – Я купила новую кровать и джакузи, в которое поместится многодетная семья. – Она подалась вперед, снова поцеловала его, отпрянула назад. – Сегодня ты мой герой, Уэл. – Глаза ее заблестели сильнее, чем прежде. – Но только сегодня.
– Меня это устраивает, – согласился Данинджер.
Однако вместо одного дня получилась целая неделя. К разговору о людях-монстрах они пытались не возвращаться. По крайней мере, Данинджер пресекал все попытки Сары вернуться к этой теме. Она не возражала, даже была благодарна ему, что он останавливает ее невольный порыв узнать что-то еще. Она не сошла с ума – и это главное. Кто бы мог подумать, что тот, кто когда-то плакал на ее груди, сможет появиться и спасти от безумия?!
На седьмой день Сара даже подумала, что эта повторная вспышка страсти может послужить началом чего-то большего. Данинджер не уходил, как это было прежде. Не бежал наутро, ссылаясь на деловые встречи. «Почему бы и нет?» – спрашивала себя Сара, начиная придумывать, какое бы испытание устроить Данинджеру, чтобы окончательно решить, стоит или нет смотреть на эти отношения как на что-то серьезное. Может быть, даже брак. Почему бы и нет? Они взрослые состоятельные люди и…
Мечты Сары прервались на седьмой день, когда в Вашингтон вернулся Кейси Мортон. Зазвонил телефон Данинджера. Он ответил, поцеловал Сару в лоб и, сказав, что когда-нибудь им нужно будет все повторить, ушел, не уточняя, когда точно будет это «когда-нибудь». Ушел, потому что ему кто-то просто позвонил. Впрочем, как и всегда.
– Вот тебе и проверка, – сказала Сара, глядя на закрытую дверь.
Больше месяца она с теплом вспоминала проведенную с адвокатом неделю, но потом забыла, оставила в прошлом. Данинджер забыл о Саре, как только оказался в кабинете Кейси Мортона.
Глава отдела выглядел дружелюбным, но Данинджер не обращал на это внимания. Он осторожно пересказывал то, что уже сообщил Мартину Трампу, тщательно подбирая слова, словно находился на самом важном процессе в своей жизни. Ему нужна была победа – не соглашение, не компромисс, а победа. Где-то в Иллинойсе находилась Даяна – единственный важный для него сейчас человек.
– А ваша дочь? – спросил Мортон, хитро прищуривая глаза. – Вы навещали ее?
– Звонил. – Данинджер чувствовал, что его планы сейчас находятся на весах, которые могут качнуться как в удачную, так и нет сторону. – С Деби все в порядке. Она привыкла, что матери подолгу не бывает дома. Сестра Даяны заботится о ней, как о своем ребенке. Так что…
– И вы думаете, что сможете найти агента Кросс? – Мортон закурил и жестом показал Данинджеру, что он тоже может курить. Данинджер отказался. – Иллинойс большой штат, а мы не хотим, чтобы эта ситуация получила огласку. В большинстве городов эпидемия прошла незамеченно. Официально это новый вирус гриппа, и менять что-либо нет смысла. Вы понимаете? Люди думают, что у них была высокая температура и расстройства зрительного нерва. Большинство из них успели заметить лишь слабые тени, избежав той стадии, когда вокруг… – Мортон замолчал, надеясь, что Данинджер сможет понять все сам. Данинджер понял. – Так что официально у нас ничего не произошло. Ни в Форестривер, ни где-либо в другом месте. Мир, так сказать, вздрогнул, но устоял на ногах. А те, что остались, я имею в виду тех, кто принял вакцину… – Мортон покачал головой. – Они могут бежать и прятаться либо перестать принимать вакцину и стать такими же, как остальные люди вокруг них.
– Я понимаю, – Данинджер кивнул. Внезапная догадка заставила его содрогнуться. А если Хэлстон решит дать Даяне вакцину? Каков процент того, что она выживет?
– Все зависит от того, как далеко ушли исследования независимых ученых, – сказал Мортон, и взгляд его снова стал хитрым, как у старой лисицы. – Но мы не хотим, чтобы Хэлстон и другие, кто продолжает принимать вакцину, попытались изменить это положение дел. Официально они такие же граждане, как и мы, но…
– Но если бы с ними что-то случилось, никто особенно не стал бы интересоваться причинами произошедшего? – помог ему Данинджер. Мортон согласно закивал. – Это словно закрытая община, верно? – предположил Данинджер. – Никому не нравится, что происходит там, но никто не может просто взять и закрыть ее? – и снова Мортон кивнул. Идея об общине пришлась ему по душе. – Но если бы что-то случилось в самой общине… – Данинджер говорил очень медленно, осторожно выбирая слова. – Кто-то… может вмешаться, и если после этого община перестанет существовать, то… всем ведь от этого станет только легче. Верно?
– Именно, – так же осторожно и очень медленно сказал Мортон. Ему определенно начинал нравиться этот адвокат. И почему, интересно, он не работает у них? Слишком умен? Слишком непредсказуем? – Могу я спросить? – он дождался, когда Данинджер кивнет. – Почему вы оставили Форестривер, когда узнали, что я и доктор Паркер прибудем туда?
– Потому что я не подчиняюсь вам, – Данинджер безразлично пожал плечами. – Потому что вы не станете слушать того, кто не является агентом. Разве нет?
– Возможно. – Мортон представил, как отнесся бы к истории о вирусе, когда только прибыл в Форестривер. Конечно, он бы велел провести принудительную вакцинацию. Да он так и поступил, вот только…
Он встретился взглядом с Данинджером. Да, этот адвокат знает, что произошло, знает, какой лучше всего задать встречный вопрос. Он сбежал, уехал из зараженного города, а что сделал Мортон? Должен был принять вакцину одним из первых, но вместо этого поставил под угрозу жизнь подчиненных. И Данинджер знает об этом. Мортон смотрел ему в глаза и чувствовал, что это так. У этого адвоката всегда есть туз в рукаве. И если, когда только начинался этот разговор, он собирался дать ему совет не вмешиваться, то сейчас желал заполучить себе этого человека. Хотя бы на время.
– А если бы вы были агентом? Если бы работали на меня, то как бы вы поступили? – спросил он Данинджера, заранее зная ответ – он бы остался, сообщил обо всем, что происходит, и посоветовал не вмешиваться, дав им возможность разобраться самим или выждать и посмотреть, что будет дальше. – Что ж, думаю, это можно будет устроить. На время. Пока с общиной не будет покончено, а уж потом посмотрим. – Мортон подчеркнул голосом слова «община» и «на время». – Как думаете, мистер Данинджер, сможете вы возглавить это дело? – и снова он знал ответ. – И конечно же, вам нужно полное доверие… – Мортон взял в руки карандаш и задумчиво уставился на черный грифель. – Как вы отнесетесь к тому, что я дам вам в помощники Брюса Нортона? Кажется, вы знакомы с ним?
– Не лично, – уточнил Данинджер. – Но от помощника не откажусь.
Глава четырнадцатая
Рассвет осторожно скребся в окна, но Луиза не хотела просыпаться. И почему она всегда западает на тех, кто в отцы ей годится?! Мысль позабавила ее и принесла теплоту. Увы, Тони Макговерн, конечно, не профессор из колледжа, в которого она была влюблена девчонкой, но и не Рег Белинджер. С этими мальчишками всегда так скучно, словно все, кто не достиг тридцати, не заслуживают того, чтобы обращать на них внимание. Конечно, она дошла до этого не сразу. Сначала были мальчики из школы, где она училась, затем из колледжа, но глаза всегда смотрели на тех, кто старше. Хотя бы на один год, хотя бы чуть-чуть.
Где-то Луиза читала о психологической старости человека, но идея ей почему-то не пришлась по душе. Разве она стара? Нет. Ей хочется веселиться, быть молодой и глупой, но вот мужчины, с которыми она встречается, должны быть другими, сдерживая ее молодой нрав, дополняя его. Плюс у зрелых, как правило, отсутствует глупое чувство ревности, неизбежно переходящее в чувство собственности, заставляющее считать женщину вещью, которую они купили и на которую теперь имеют полное право. Другое дело с теми, кто переболел этим. Им нужна нежность, тепло, понимание. Они делятся мудростью и заботой в обмен на молодость и пыл. Вот это Луизе было по нраву.