Лучше мне от этого не стало. В конце концов, это их проблема!
– И долго придется лечиться? – спросил я.
Доктор помолчал.
– Средств от этого нет, – признался он наконец.
– Что?! – в панике завопил я.
– Самое большее, что мы можем сделать, – попытаться замедлить развитие болезни медикаментами, но… – Он помолчал, потом продолжил: – Беда в том, что иногда возникают крайне неприятные побочные эффекты. Приблизительно один из пяти больных рано или поздно кончает жизнь самоубийством. От двадцати до пятидесяти процентов предпринимают хотя бы одну попытку самоубийства. Из тридцати тысяч самоубийств в год большая часть совершается больными маниакально-депрессивным психозом.
Мне становилось трудно дышать.
– Видите ли, есть различные формы болезни, – продолжал доктор Мармер. – Некоторые люди способны продержаться недели, месяцы и годы без резких перепадов настроения. У них периоды нормального настроения длятся довольно долго. Этот тип болезни называется «эвтимия». По-моему, у вас именно эта форма и есть. К сожалению, как я сказал, полного излечения добиться невозможно.
Теперь то, что со мной творилось, по крайней мере получило название. Доктор выписал мне рецепт, и я вышел из кабинета совершенно потрясенный.
«Он понятия не имеет, о чем говорит, – думал я. – У меня все хорошо. Все хорошо».
Глава 19
Премию Академии всегда окружали мифы и слухи. Стоит однажды получить «Оскара», и во второй раз не захочется. Стоит завоевать его, и ты теряешь вкус к работе.
Через неделю после церемонии награждения ко мне пришел Сэм Вайсборд:
– Еще раз поздравляю. Где собираешься его хранить?
– Пожалуй, постараюсь действовать как можно скромнее. Как насчет крыши моего дома? А если еще подсветить его кинопрожекторами? Представляешь, какой эффект!
– Незабываемое будет зрелище, – рассмеялся он.
– Но должен сказать, награждение стало для меня абсолютной неожиданностью.
– Знаю, – сухо заметил Вайсборд. – Слышал твою речь. Он сел и небрежно добавил: – Кстати я только что от Бенни Тау.
Тау был юристом «МГМ».
– У тебя контракт на семь лет. Нам дали все, о чем мы просили.
Я не верил своим ушам.
– Не может быть!
Вот она, власть «Оскара»!
– Они даже согласились на ежегодный трехмесячный отпуск, когда ты этого захочешь.
– Класс!
Я хотел иметь немного свободного времени, чтобы заняться кое-чем другим.
Я переехал в небольшой гостевой домик в Уэствуде. Дом состоял из маленькой спальни, маленького кабинета, маленькой гостиной, маленькой кухни и двух крохотных ванных комнат. Гараж, примыкавший к одной из стен, был гораздо больше самого дома. Тони Кертис и красавица Дженет Ли, знаменитые и очень талантливые актеры, жили в нескольких кварталах от меня. У них была машина, но не было гаража.
Как-то за ужином Тони спросил, нельзя ли снять мой гараж, поскольку оставлять машину на улице ему не хотелось.
– Снять нельзя, – ответил я, – но пользоваться можно сколько угодно.
Отныне их машина ночевала постоянно в моем гараже.
Домик был слишком мал, чтобы устраивать вечеринки, но я этого не знал, и потому у меня постоянно были гости. Мне повезло найти изумительного повара-филиппинца, который также выступал в роли бармена и делал уборку. В «МГМ» я встретил много интересных людей. Ко мне часто приходили ужинать Айра Гершвин со своей женой Ли, Керк Дуглас, Сид Сезар и многие другие звезды. Список был длинным и внушительным и включал Жюля Штайна, главу «МКА», самого влиятельного голливудского агентства, и его жену Дорис. Гостям порой приходилось сидеть на полу, потому что не хватало стульев, но никто не жаловался.
Один из самых удивительных людей, с которыми я познакомился в Голливуде, был Роберт Шиффер, начальник гримерного отдела на студии Диснея. Он был англичанином и во время войны служил в авиации. Шиффер владел яхтой и путешествовал по всему миру.
В 1946 году он работал на съемках фильма с Ритой Хейуорт. Рита собиралась начать новый фильм, у Гарри Кона, но внезапно сбежала вместе с Шиффером в Мексику. Съемки отложили, пока они переживали романтический период. Гарри Кон лез на стенку, потому что не мог их найти.
Каждую субботу у меня в доме играли в джин. За столик обычно усаживались Джерри Дэвис, сценарист и продюсер, режиссер Стенли Донен, Боб Шиффер и другие. Элизабет Тейлор, которой в то время было чуть за двадцать, приходила вместе со Стенли и каждую субботу, пока мы играли, готовила нам ленч.
Элизабет, миниатюрная и чувственная, с невероятными фиалковыми глазами, обладала той самой магией, которая позднее сделала ее легендой кино. Теперь трудно поверить, что эта красавица каждую субботу пропадала на кухне, делая сандвичи.
Сид Черисс работала по контракту с «МГМ». Девушка была сексапильной и талантливой. В тринадцать лет она вступила в труппу «Русский балет» и стала великолепной балериной. Мы договорились встретиться в субботу вечером, но она позвонила и отменила свидание.
– Что-то произошло? – спросил я.
– Объясню в понедельник, – уклончиво пробормотала она.
Но объяснять ничего не пришлось. Достаточно было прочесть заголовки. В этот уик-энд она вышла замуж за популярного певца Тони Мартина.
– Полагаю, ты слышал новости? – осведомилась Сид по телефону.
– Слышал. Надеюсь, вы с Тони будете счастливы.
Я пытался забыть ее, с головой погрузившись в работу. И я ждал чего-то нового.
Меня вызвал Кеннет Маккенна, директор сценарного отдела, уже немолодой, тощий седовласый тиран, правивший своими подданными, как крепостными.
Не потрудившись поздороваться, он отрывисто пролаял:
– У меня для тебя задание, Шелдон. «Шоу-пароход».
Задание показалось мне просто сказочным. «Шоу-пароход» был одним из лучших бродвейских мюзиклов: блестящая музыка и чудесное либретто. Мне нравилось это шоу. Но тут была одна проблема.
– Кеннет, я только сейчас сдал две переделки. Хотелось бы поработать над оригинальным сюжетом.
Маккенна угрожающе привстал:
– Будешь работать, над чем приказано! У тебя контракт со студией! Станешь мыть полы, если потребуется!
Я так и не переписал «Шоу-пароход». Слишком был занят мытьем пола следующие несколько недель.
В свой трехмесячный отпуск я собрался в Европу и с нетерпением ждал путешествия. Заранее забронировал билет на «Либерте», французский корабль, который, как я слышал, был великолепен.
Я позвонил Натали, Марти, Ричарду и Джоан, чтобы попрощаться, и вылетел в Нью-Йорк, где стоял мой корабль.
Среди пассажиров был Чарлз Макартур, с которым я познакомился раньше. Талантливый драматург, он написал в соавторстве с Беном Хектом «Первая полоса», «Джамбо», и «Двадцатый век». С ним была его жена, когда-то известная актриса Хелен Хейс.
Увидев ее впервые на какой-то вечеринке, Чарлз мгновенно влюбился и, взяв чашу с арахисом, предложил ей со словами: «Жаль, что это не бриллианты».
Вскоре они поженились. В день рождения Хелен Чарлз вручил ей маленькую чашечку с бриллиантами и сказал: «Жаль, что это не арахис».
Среди других пассажиров были Розалинд Рассел и ее муж, продюсер Фред Бриссон и Эльза Максвелл, знаменитая устроительница вечеринок.
В первый день путешествия ко мне пришел Чарлз:
– Эльза Максвелл услышала, что вы получили «Оскара». Она хочет пригласить вас сегодня на званый ужин. Я сказал, что вы не любите шумное общество.
– Чарли! Но я хотел бы прийти к ней на ужин!
Он улыбнулся:
– Пусть она думает, будто вас трудно заполучить. Я скажу, что вы подумаете.
Днем Эльза сама подошла ко мне:
– Мистер Шелдон, вечером я даю званый ужин в узком кругу и была бы счастлива, если бы вы согласились прийти.
– Обещаю, мисс Максвелл.
Ужин был восхитительным, и гости весело проводили время. Но когда я поднялся из-за стола, стюард сказал:
– Простите, мистер Шелдон, с вас три доллара.
Я покачал головой:
– Я гость мисс Максвелл!
– Да, сэр. С вас три доллара.
Я был вне себя.
Чарлз пытался меня успокоить.
– Кто же берет с гостей деньги? – кипятился я.
– Сидни, она славится именно тем, что сводит знаменитых людей. Сама же никогда ни за что не платит.
Приехав в Лондон, я остановился в отеле «Савой». Хотя война закончилась, Англия еще переживала ее последствия. Карточки так и не отменили, и буквально все было в дефиците.
Когда утром пришел официант, я заказал грейпфрут, яичницу, бекон и тосты. Официант с расстроенным видом развел руками:
– Мне очень жаль, сэр, но ничего этого нет. У нас только грибы или копченая селедка.
– Вот как?
Я выбрал грибы.
На следующее утро я заказал селедку.
В меню ресторана тоже не было почти ничего съедобного.
Наутро, к моему удивлению, позвонил Тони Мартин:
– Вы не говорили, что приедете в Лондон.
– Я был занят.
– Приходите сегодня на мой концерт.
У меня не было никакого желания знакомиться с человеком, женившимся на женщине, к которой я был неравнодушен.
– Простите, не могу… я…
– Я оставлю для вас билет в кассе, – перебил он. – Приходите за кулисы после концерта.
Но мне был совсем неинтересен концерт. Придется пойти за кулисы, рассыпаться в похвалах и удалиться.
Но я пересилил себя, пошел на концерт и не пожалел. Мартин был изумителен, и публика сходила с ума. Я пошел за кулисы поздравить его. В гримерной была Сид. Она тепло обняла меня и познакомила с мужем.
– Поужинайте с нами сегодня, – пригласил Тони.
Я покачал головой:
– Спасибо, но мне…
– Идемте.
Тони Мартин оказался одним из самых славных людей, с которыми меня сталкивала жизнь.
Ужинали мы в эксклюзивном частном клубе. Я и не знал, что на частные клубы карточная система не распространялась!
– У нас прекрасные бифштексы сегодня, – сообщил официант.
Мы все заказали это блюдо.