– А сейчас, Байард, позволь мне вести разговор, – сказал Дзок, призывая меня поскорее покинуть самолетик.
– Поверь, – продолжал он, – что я представлю твое дело в самом лучшем виде. Поверь, все будет хорошо. Через несколько часов ты будешь на пути домой.
– Надеюсь, что ваш Совет менее расистски настроен, чем люди там, внизу, – начал было говорить я, но тут же замолчал, уставившись на клетку, откуда двуногое существо без хвоста и шерсти, ростом около двух футов, с низким лбом и редкой бородой смотрело на меня. Смотрело очень тоскливыми глазами.
– Боже мой! – воскликнул я. – Но ведь это же обыкновенный карлик! Это человек!
Дзок резко обернулся:
– А! Что? – Он махнул рукой и усмехнулся. – О, Байард, это ведь просто животное. Забавное маленькое создание, но, тем не менее, дикое и очень далекое от человека.
Маленькое существо забеспокоилось и издало жалобный звук. Я прошел мимо, подавив в себе бурю чувств, ни одно из которых не добавило мне веры в счастливое возвращение.
Мы вошли в большую комнату под открытым небом, посреди которой находился бассейн, цвели цветы на клумбах, стояли столы и кресла.
Дзок подошел к настенному экрану, страстно заговорил в микрофон и через несколько мгновений повернулся ко мне:
– Все устроено, – сказал он. – Совет сейчас заседает и рассматривает наше дало. – Быстро! – удивился я. – Честно говоря, я боялся, что мне придется около недели болтаться здесь, заполняя различные формы и анкеты.
– Только не здесь! – заносчиво воскликнул Дзок. – Дело чести местных властей своевременно решать все дела.
– Местные власти? Я полагал, что нас встретит высшее начальство.
– Это и есть высшее начальство. Не бойся, Байард. Они могут прекрасно оценить ситуацию и вынести разумное решение, отдав соответствующие приказы.
Он посмотрел на настенный циферблат, в котором я хотел бы признать местные часы:
– У нас есть еще немного времени. Думаю, его хватит на то, чтобы освежиться и переодеться. Боюсь, что от нас все еще пахнет хегрунской тюрьмой.
В комнате было еще несколько посетителей, прогуливающихся возле бассейна и сидящих в креслах. Они с любопытством смотрели на нас. Дзок поздоровался с некоторыми, но не остановился.
Он подошел к окну в стене, нажал на кнопки, обмерил меня сантиметром, прикрепленным тут же, и повернул рычаг. Из окошка вылетел плоский пакет.
– Чистая одежда, Байард, – сказал он. – Правда, не совсем то, к чему ты привык, но, думаю, тебе будет в ней удобно. И потом, знакомая одежда, возможно, поможет преодолеть любую первоначальную… э-э… неприязнь членов Совета.
– Жаль, что я выбросил свой обезьяний наряд, – сказал я. – Тогда бы я и здесь мог бы сойти за хегруна.
Дзок внимательно посмотрел на меня, но промолчал.
Он повернулся к стене и еще раз поманипулировал кнопками и рычагом. Выбрав и для себя одежду, он повел меня в душевую, где струи теплой воды с ароматическими добавками били из отверстий в потолке.
Войдя в гардероб, мы высохли в струях сухого воздуха. Моя новая одежда – костюм из синего серебристого атласа, туфли из мягкого кожзаменителя и белая шелковистая рубашка – сидела на мне более или менее прилично. Дзок хмыкнул, увидев, что я причесываю волосы. Он, наверное, считал, что на это не стоит тратить усилий. Он еще раз взглянул на себя в зеркало, поправил свою новую белую фуражку с золотым кантом.
– Не часто агент возвращается с задания, выполнив свои обязанности в ситуации 4П класса 2, – произнес он удовлетворенным тоном.
– Что это за 4П? Это хегруны или я?
Дзок засмеялся, пожалуй, несколько натянуто:
– Ну, ну, не волнуйся, Байард, я уверен, что советники признают необычность твоего дела…
Я вышел вслед за ним в коридор, обдумывая сказанное.
– Предположим, что я «обычный» случай. Что тогда?
– Тогда, конечно, будет действовать политика Администрации.
– И что же в таком случае диктует политика Администрации? – продолжал настаивать я.
– Давай просто будем ждать и действовать по обстоятельствам, Байард. Хорошо?
Дзок поспешил вперед, а во мне росло чувство опасения, что его уверенность в благополучном завершении моего дела испаряется по мере приближения к дверям.
Двое часовых в белой форме, отделанной серебристым кантом, отдали честь, когда мы подошли. Дзок обменялся с ними несколькими словами, и один из них, повернувшись, нажал на кнопку. Дверь открылась. Дзок глубоко вздохнул, жестом приказал мне следовать за собой.
Впереди я увидел длинный стол, за которым сидело много «человек» – в основном австралопитеков, но среди них были и представители по меньшей мере еще трех разумных рас, причем у всех были седые или седеющие волосы.
– Встань слева от меня, на шаг сзади, – прошептал Дзок. – И делай все, что я скажу.
Затем он сделал шаг вперед навстречу старейшинам. Я напустил на лицо скромное, смиренное выражение и последовал за ним.
Двенадцать пар желтых глаз следили за мной из-за черного полированного стола – и ни в одном не было и тени доброжелательности.
Узколицый седобородый старец проскрипел что-то соседу слева.
Дзок остановился, сделал полупоклон и, проговорив что-то, указал на меня.
Затем, переходя на английский, он сказал:
– Я представляю вам некоего Байарда, аборигена английского сектора. Как вы видите, досточтимые, это сапиенс.
– Где вы его поймали? – завопил узколицый советник высоким раздраженным голосом.
– Байард не совсем пленник, господа, – начал Дзок.
– Вы хотите сказать, что это создание по собственному желанию прибыло сюда? – задал кто-то вопрос.
– Можете не отвечать на этот вопрос, агент, – раздался справа голос круглолицего советника. – Советник Сфонджил просто упражняется в риторике. Но ваше утверждение, что это не пленник, нуждается в пояснении.
– Ознакомлены ли вы, агент, с политикой Администрации в отношении безволосых антропоидов? – вставил другой.
– Обстоятельства, при которых я встретил англика, довольно необычны, – сказал Дзок. – И только благодаря его помощи мне удалось избежать длительного тюремного заключения. Мой доклад…
– Заключения? Агента Администрации?
– Я думаю, что нам лучше всего сразу же заслушать полный отчет агента, – сказал советник, прервавший Сфонджила, и добавил что-то на своем языке.
Дзок довольно долго что-то говорил, жестикулируя своими длинными руками. Я молча стоял позади него, чувствуя себя товаром, на который не находится покупатель.
Члены Совета засыпали Дзока вопросами, на которые он, потея, с трудом отвечал.
Выражение лица Сфонджила не изменилось. В конце концов, круглолицый советник махнул седоватой рукой с длинными пальцами, и устремил свой взгляд на меня.
– Только что, англик, наш агент Дзок рассказал нам об обстоятельствах, при которых вы отдали себя в его распоряжение…
– Очень сомневаюсь, что Дзок говорил вам что-то подобное, – резко оборвал я его. – Я уверен, что он непременно упомянул в своем докладе о том, что мне необходимо отправиться в свою временную линию!
– Ваши нужды мало интересуют Совет! – выпалил Сфонджил. – Мы прекрасно знаем, как обращаться с такими, как вы.
– Вы ничего не знаете о таких, как я! – мой голос был резок. – Между нашими народами еще не было контакта.
– Существует только одно правительство, сапиенс, – прервал меня Сфонджил. Он поджал тонкие губы, открывая поразительно розовые десны и множество зубов в усмешке, – …мы хорошо знакомы с перечнем ваших деяний относительно других разумных рас.
– Подождите, Сфонджил, – вмешался еще один советник. – Давайте сначала послушаем рассказ этого парня о его злоключениях. Похоже, что действия хегрунов заслуживают внимания.
– А я говорю, пусть хегруны делают, что хотят, пока нас это не касается! – возразил Сфонджил.
Теперь я понял, какую позицию он занимал. Не дать мне высказаться! Поэтому наступил момент вмешаться и мне.
– Нравится вам или нет, Сфонджил, но Империум – это первоклассная держава, обладающая возможностью передвижения по Сети. И поэтому, рано или поздно две наши культуры должны обязательно встретиться. И мне очень хотелось бы, чтобы наши отношения начались мирно.
– Передвижение по Сети? – оживился толстый советник. – Вы ничего не сказали об этом, агент, – сказал он, посмотрев на Дзока.
– Я как раз собирался говорить об этом, ваше превосходительство, – спокойно ответил Дзок. – Байард заявил мне, что хотя он и был перенесен в линию хегрунов на их шаттле, его народ обладает своим собственным средством перемещения по Сети. И действительно, впоследствии оказалось, что он немного знаком с техникой управления машиной.
– Это меняет дело, – произнес один из членов Совета. – Поэтому я предлагаю, господа, не предпринимать поспешных действий, которые могли бы повлиять на отношения с этой расой сапиенсов.
– Почему вы думаете, что мы будем иметь с ними дело? – заверещал Сфонджил, вскакивая на ноги. – Наша политика…
– Оставьте в покое нашу политику, Сфонджил, – закричал толстяк, подскакивая к узколицему советнику. – Сядьте! Я прекрасно знаю, какая политика должна проводиться в подобной ситуации. И я хотел бы, чтобы вы пока воздержались от объявления ее миру.
– Какой бы ни была ваша политика в прошлом, – вмешался я, – она должна быть пересмотрена в свете нынешней ситуации и новых данных! Империум – это держава Сети, но это вовсе не значит, что должны непременно возникнуть конфликтные ситуации.
– Существо лжет! – завопил Сфонджил, уставившись на меня. – Мы провели обширные исследования всего квадрата IV-4, включая так называемый английский сектор, и мы не обнаружили никаких признаков наличия перемещения по Сети, кроме нашего, конечно.
– Линия 0-0 Империума лежит в пределах района, который вы называете Зоной Опустошения, а мы Зоной Поражения, – проговорил я.
Сфонджил зашелся в приступе смеха:
– Вы имеете наглость упоминать об этом жутком памятнике страсти вашего племени к разрушению? Одно только это является достаточным основанием для вашего исключения из общества достойных гуманоидов.