— Значит, слушай внимательно, — откашлялся сторож и по совместительству смотритель. — Острые предметы запрещены. Всякие магические штучки лучше сама оставь, все равно с ними войти не сможешь. Что у тебя в сумках? Показывай.
Пришлось расшнуровать завязки и позволить старику покопаться в вещах. Книги он осмотрел поверхностно. Это-то понятно. Если какое магическое заклинание в них вложено, не смогу пронести в карцер. А вот вещи осмотрел подробно, прощупал швы и только после одобрительно кивнул.
— Припрятала чего? — понимающе кивнул на одежду на мне.
— Нет, только книги взяла не по программе, — честно ответила ему.
— Ну-ну, — покачал головой старик, не очень поверив моим словам, — заходи, располагайся. Кормить буду два раза в день. Свечи утром сами загорятся, вечером погаснут. Так и будешь отсчитывать время.
— Ручку или карандаш можно? — робко поинтересовалась у него.
— Острые предметы нельзя, — строго проговорил он. — Мелок не догадалась взять? — спросил чуть теплее и, в ответ на мое отрицательное мотание головой, вздохнул: — Тогда без этого проживешь весь положенный срок.
Опасливо заглянула в распахнутую дверь. Две свечи в тот же миг вспыхнули, освещая мрачное пространство.
— Ничего. Все пугаются поначалу, — посочувствовал смотритель, заметив, как я поежилась. — Потом ничего, привыкают.
— Жутко, — пожаловалась ему.
— Сюда за обычные проступки не отправляют. Нужно сильно провиниться, чтобы заработать карцер, — сурово отчитал старик. — Руки протяни!
Послушалась, и по моим запястьям слегка ударило. Смотритель прошелся по ним заряженным жезлом. Отсутствие магии сразу же сказалось упадком сил и настроения.
— Постарайся с честью нести заслуженное наказание, — посоветовал дедок.
— Да, конечно. Я понимаю, — отозвалась, входя внутрь своего временного жилища, и услышала, как за спиной закрылась дверь.
Резкий лязг металла о металл продрал до дрожи. Все звуки пропали тотчас же. Остались эта комната, я и две свечи. Штукатурка на стенах, выкрашенных когда-то в серый цвет, вся пошла трещинами. Углы затянуты густой паутиной. Под ногами пол из каменных плит. Присела рассмотреть их подробней. Темно-серый гранит уложен плотно, практически без шва.
На узкой кровати с невысоким изголовьем криво лежал тонкий матрац. Подошла и поправила. Один край, касающийся пола, оказался тяжелее. Прощупала запыленную поверхность и догадалась о тайнике. Кто-то оставил здесь после себя послание следующим наказанным. Сразу же вскрывать не стала. Вполне возможно, за мной могут прямо сейчас наблюдать, да и торопиться некуда.
Деревянный стул делали явно не для красоты. Ножки смотрелись, скорее, как четырехгранные столбы, сиденье было сколочено из нескольких досок, краска давно облезла и являла под собой ободранный остов. Стол здесь предусматривался, но его замызганная поверхность вызывала брезгливость, поэтому книги я оставила в сумке, в которой их принесла. Шкафа не было и в помине, потому вопрос с одеждой решался так же просто. Буду доставать вещи по мере необходимости.
В дальнем углу располагались так называемые удобства. Кран выступал из стены над чашей, из которой выходила сливная труба. Чуть в стороне стоял привычный горшок со стоком. В него вода поступала как раз из рукомойника. Минимально и функционально, ничего лишнего. Хочешь умыться — вот тебе кран и лаваториум, из которого использованная вода смывала продукты жизнедеятельности человека.
Постельных принадлежностей никто не предложил, а я с собой захватить не догадалась. Надо будет поинтересоваться у смотрителя, когда он придет с едой. Разумеется, если придет. Но ведь меня не могут здесь оставить и ни разу не поинтересоваться, как я устроюсь? Академия же не тюрьма для особо опасных преступников.
Однако оказаться полностью в одиночестве за железной закрытой дверью было жутко. Не сравнить с ощущениями в Лабиринте, где свет исходил только от одной искры. Но и здесь при отсутствии связи с внешним миром и при блокировании светлой магии казалось, что каждый нерв оголился. Я так привыкла полагаться на свою силу, а теперь, лишившись ее, могла рассчитывать только на инстинкты и разум.
Вот он мне и поможет! Правильно решила, что книги будут подспорьем в этом трудном испытании.
Порылась в вещах, нашла носовой платок, немного поразмышляла и решила пожертвовать им ради наведения чистоты. Придание помещению и мебели относительно свежего вида заняло приличное время. Видимо, здесь никто и никогда не убирался, а последний наказанный отбывал свой срок достаточно давно. Первая же проба показала слой пыли, практически въевшийся в поверхности.
Стул, стол и кровать я оттирала с особенным тщанием. Все же этими предметами мебели буду пользоваться чаще всего. Затем наступила очередь отхожего места. Вода и тут оказалась верным помощником.
Я еще драила и терла, когда характерный звук металла о металл заставил вздрогнуть от неожиданности. В последние несколько часов в карцере раздавался только мой голос, так что я успела привыкнуть к полной тишине. Обернулась и обрадовалась, увидев входящего смотрителя. Он держал перед собой поднос с причитающейся мне едой.
— Хозяйственная, — одобрил старик мои старания. — Все начинали ругаться, а ты чистоту принялась наводить.
— Уже вечер? — поторопилась к нему.
— Почитай уж полчаса как солнце зашло, — отозвался он.
Сторож поставил поднос на вымытый стол и по-доброму улыбнулся, оглядываясь вокруг.
— Дело, — в очередной раз похвалил он меня. — Покушай, детка.
— Я еще не домыла, — продемонстрировала ему грязные ладони.
— Не к спеху, — отмахнулся он. — Кушай, а то ведь посуду заберу, и до завтра останешься голодной.
С такими доводами не поспоришь, и я поспешила ополоснуть руки под краном. Вода текла холодная, но за это время уже успела привыкнуть, да и постоянно в движении находилась.
— Кушай, детка, кушай, — подбадривал смотритель меня. — Еда здесь без разносолов, но голодной не останешься.
— Мне постельное белье положено? — пережевывая кусок хлеба, поинтересовалась я.
Похлебка наваристая, хоть и не верх гастрономического изыска.
— Ох, прости дядьку Митко! — всплеснул он руками. — Совсем забыл, голубушка. Завтра принесу, вместе с завтраком. Потерпи уж.
Кивнула, смиряясь с судьбой. Требовать немедленно предоставить постельные принадлежности наверняка бесполезно. Смотритель вряд ли сможет прийти второй раз за вечер в карцер. Охранные заклинания не позволят нарушить расписание посещений.
ГЛАВА 8
Сторож дождался, когда я закончу ужинать, и собрал всю посуду. Он пожелал доброго сна и с тем же противным металлическим лязгом закрыл за собой дверь.
Желания продолжать уборку после сытного ужина не возникало, а потому я устроилась за столом, начисто вымытым, и подперла кулаками щеки. Чем себя занять, пока свечи не погасли, так и не решила. Слишком длинным и волнительным оказался день.
В памяти всплывали обрывки недавних событий. Вот я в кабинете ректора, и лорд Феймос пристально смотрит на меня, когда Гай рассказывает свою версию произошедшего. Потом подслушанный эмоциональный разговор племянника и дяди в коридоре. Затем отчего-то вспомнилась улыбка виира Риднея, как у сытого кота, при моем визите в аудиторию. Бросила взгляд на сумку с книгами. Почитать, что ли, пока свечи еще горят? Кто знает, сколько времени мне дадут побыть при свете.
Оказаться без освещения и без возможности сотворить искру не радовало. И тут я вспомнила о тайнике в матраце. Пока нет желания читать, а света хватает, надо рассмотреть доставшийся неожиданный «подарок».
Нитки рвались неохотно. Непонятно, откуда в карцере иголка нашлась, ведь ничего острого нельзя с собой брать. Зашито на совесть! Так просто не доберешься. И все же под натиском любопытной женщины холстина не устояла, и на пол посыпалось «сокровище». Катушка ниток с воткнутой в них иголкой, небольшой нож, несколько огарков свечей, три карандаша и монета, больше напоминающая медальон. Каждая вещь порадовала своей необходимостью. Но в первую очередь принялась рассматривать денежный знак неизвестно какой страны.
Среднего размера, серебристого цвета. В углублениях темнее, а выступающие части начищены до блеска. На одной стороне монеты устрашающе разевал пасть змей, с другой тянулась вязь на непонятном языке. Покрутила в руках, а потом сжала в кулаке. От металла исходило приятное тепло. Если бы не блокиратор магии на запястьях и не запрет приносить в помещение карцера магические предметы, то могла бы поклясться, что эта монета заряжена силой. Но ведь иголка, карандаши и свечи здесь тоже запрещены, а они вот есть. Зашиты все вместе в матраце.
Да осветит Оринтус дни того мага, который оставил драгоценный подарок несчастной адептке! Теперь я уже себя не чувствовала в изоляции или того хуже — брошенной в тоскливом одиночестве. Послание предшественника согрело заботой.
Хорошенечко спрятала найденное сокровище в своих вещах и достала из сумки книги о демонах. Начать повторять пройденный материал для пересдачи можно и с утра, после завтрака, и посвятить этому весь день, а сейчас хотелось поискать и понять, с чем или кем мне довелось столкнуться.
Древний и потертый том, выданный вииром Риднеем, своей монументальностью внушал трепет. Тисненые буквы потеряли цвет, но выделялись на плоскости. Толстая обложка из коричневой кожи вся потерлась, а страницы пожелтели от времени. Видно, пользовались книгой долго и читали ее внимательно. В оглавлении, помещенном в самом начале, некоторые заголовки и номера страниц были подчеркнуты. Я решила не обращать внимания на чужие предпочтения и читать с самого начала.
Введение давало общее направление сего исследовательского труда неизвестного мне автора. В нем коротко и четко объяснялось, кто такие демоны и где они живут. Дальше шла классификация. Я внимательно читала описание внешних особенностей, желая понять, к кому именно угораздило меня попасть в Лабиринте.