А князь думал о том, что сегодня он создал самую первую на Руси, и не только на Руси, карательную структуру. Если все, что он задумал, получится, то через год у него будет самая мощная разведка и контрразведка во всем мире.
Ингвар поднялся, дошел до двери. Ратник по-прежнему загораживал проход.
— Быстро найди мне воеводу, Гостомысла, Василько, Ясну и Мала. Пускай идут сюда.
Тот кивнул и бросился исполнять приказание. Через полчаса двери в зал распахнулись, вошел охранник.
— Княже, они прибыли, прикажешь звать?
— Да и побыстрее.
Ратник посторонился. В зал входили княжеские советники. Пропустив всех, он плотно закрыл дверь и встал на страже.
— Садитесь, — кивнул Ингвар, — только побыстрее. Время дорого.
Все быстро заняли свои места.
— Сегодня, — начал он, — я создал новый вид службы. Пока он будет насчитывать две сотни воинов. Возглавлять его будет мой бывший охранник Данила. С сегодняшнего дня он имеет право забирать любого воина из любой сотни, исключая сотников. Прошу никого не лезть в его дела и предоставлять ему все необходимое. Отныне у нас будет охранный дом, который будет заниматься особыми задачами. Гостомысл, тебе нужно будет выдать ему любую сумму денег, которую он попросит. Подчиняется он только мне и никому больше. Находиться новый дом будет на краю города рядом с кузнечным кварталом. Мал, подбери два десятка ратников, только чтоб умели держать рот на замке, и организуй около этого дома караулы, чтоб ни один человек не пронюхал, что там делают. У Данилы есть пергамент, дающий право на все вышеперечисленное. С сегодняшнего дня он имеет право вмешиваться во все ваши дела, а вы в его нет. Вопросы?
Советники молчали, обдумывали сказанное. Василько поднял голову.
— Княже! А какие задачи будет выполнять охранный дом?
Ингвар улыбнулся.
— Я знал, что именно ты задашь этот вопрос. А задачи близкие к тем, что ты выполнял у Влада. Только более детальные: дворцовые перевороты, шпионаж, поиск предателей.
Ратибор встал.
— Княже, а не слишком ли большие полномочия получил бывший десятник?
— Ратибор, вокруг нашего княжества собирается слишком много разного люда. Я в них не совсем уверен. А так за ними будет постоянный надзор. Идите и помните, что я сказал, с этого дня он подчиняется только мне.
Ближе к вечеру в зал вбежал трясущийся от бешенства Ратибор.
— Княже, — крикнул воевода, — он обескровил три сотни, отобрал самых умелых и преданных, если так будет продолжаться и дальше у меня не останется ратников.
— Не волнуйся ты так, воевода. Он вправе забрать всего две сотни, потом он будет набирать молодых отроков для обучения, а сейчас ему нужен хребет, состоящий из бывалых воинов.
Но не успел Ратибор ответить, как в зал вбежал Гостомысл, его глаза выражали крайнее недовольство.
— Княже, — с порога крикнул он, — Данила только что уменьшил городскую казну на пятьсот гривен серебром.
Ингвар внимательно посмотрел на своих советников, — Признайтесь, вы что сговорились? Один жалуется, что лишился лучших воинов, другой денег. Поймите, это нужно Новгороду. Слишком много за последнее время было предательства. Не троньте вы пока его, посмотрим, что из этого получится через пару месяцев.
Ратибор с Гостомыслом переглянулись, им было ясно князя сейчас не переубедить. Поклонившись, оба покинули зал. Ингвар же приступил к чертежу арбалета. Он собирался немного усовершенствовать это мощное оружие. Для выполнения задач, которые Ингвар поставил перед Данилой, плечи лука должны быть складными, а в длину арбалет не должен превышать сорока сантиметров, также он должен иметь складной приклад и перезаряжаться одним движением рычага. По всем расчетом Ингвара выходило, что уменьшенная копия арбалета способна пробивать доспехи на расстоянии пятидесяти метров. К четырем часам утра чертеж был готов. Оставалось найти оружейника, который изготовит пробную партию, а после испытаний, если пройдут удачно, и остальной заказ в пять сотен штук. Рано утром на задний двор, где Ингвар бился на мечах с двумя воями, заглянул Гостомысл.
— Княже, сегодня в полдень за городскими стенами ты посвящаешь в наместники Трувора, — на всякий случай напомнил он.
— Я помню, боярин, — отозвался Ингвар, не отрываясь от боя. Из-за Гостомысла он чуть не проворонил хитро построенную атаку и теперь злился на себя и на него. Через час прилично измотанный он сидел за накрытым столом в трапезной, где уже по сложившейся традиции его ждала Ярослава. Туда же явились Гостомысл с Ратибором. По их виду было видно, что они чем-то довольны.
— Княже, — опускаясь за стол, произнес боярин, — только что у меня были цеховые старейшины от оружейников, кузнецов, ткачей и кожевенников. Они принесли хорошие новости. За последние три дня пришедшие варяги оставили в наших лавках около тысячи гривен серебра. Еще огромный заказ на тысячу гривен золотом сделал конунг Трувор. Его уже выполнили и доставили к драккарам варягов. Из этого всего в княжескую казну попадет около пятисот гривен серебра и четыре сотни золотом. Все очень довольны — это первая такая крупная сделка за все основание новгородского княжества, исключая, конечно, князь, твои заказы.
— Да, Гостомысл, не зря мы договорились с ними, — произнес Ингвар. — Мало того, что они теперь защищают наши северные рубежи, так еще и казну пополнили, а со следующего года и дань платить будут.
В разговор вмешался Ратибор.
— Князь, а ведь это еще не все новости. Вчера ко мне на воинский двор заявились тысячники Трувора и попросили показать системы построений и формирований новгородских сотен. Ну, я скрываться не стал, рассказал то, чему ты меня научил. Они пришли в восторг от построений хирда, когда щиты сковываются цепью. Еще в больший восторг их привели смешанные сотни. Они же рассказали мне о новом виде оружия, что у них называют самострелом. С ним может управиться даже баба, которая оружия в руках не держала (бьет он дальше и сильнее любого лука, правда, и заряжать его дольше). Они оставили чертежи. Может, стоит подумать о его применении в новгородской дружине?
— Ратибор. Мне знаком самострел, или как называют его в другом мире — арбалет. Ему еще очень долгое время не будет равного среди этого вида оружия. Но ты прав, он тяжел и неудобно заряжается. Через две недели я, думаю, смогу предоставить в твое распоряжение более легкий и удобный его вариант.
— Хорошо бы, княже. А то не ровен час, придется столкнуться с западными рыцарями. Чем бить-то эти ходячие горы железа? А с самострелом мы их конницу враз положим.
В трапезную заглянул Слав.
— Княже, кони готовы, можно ехать.
— Ладно, советники, хорошего понемногу. Пора позаботиться о наших северных рубежах, а то придут другие урмане, не такие как эти, и придется нам в поле выходить, да вместо серебряных гривен мечем получать. Пошли делать нового наместника.
Илья Кремень постарался. Большой помост был установлен недалеко от новгородских стен, прямо около пристани, где сейчас стояло больше половины драккаров, пришедших с Трувором. Толпа была достаточно разношерстная. Ингвар заметил, что скандинавы свободно бродили по городу небольшими кучками. Они настолько освоились, что даже не брали с собой оружие. Вот мирно беседуют новгородец и пришлый варяг. Две молодые девушки задирают косматого морехода, лицо которого все покрыто шрамами. Он что-то говорит им в ответ, и все весело смеются. К Ингвару приблизился Трувор.
— Ну что, княже, может, начнем? А то, так до вечера на толпу смотреть можно.
— Давай, начнем.
Ингвар сделал знак, и на край помоста вышел Ратибор. В руках у него был большой боевой рог. Чистый звук пронесся над полем, заполненным людьми, и полетел в сторону озера, где на воде бок о бок стояли драккары Трувора. Народ смолк. Ингвар шагнул вперед.
— Люди Новгорода и славные викинги! Сегодня в нашем городе большая радость, я обрел родственника, он пришел ко мне вместе со своим родом. Когда я спешил сюда после сечи на Чудском озере, где новгородская дружина разгромила ополчение местных племен, мне казалось, что я спешу на битву, а под стенами города стоит войско урман, пытающееся стереть Новгород с лица земли. Но мне открылась дивная картина: суровые северные мореходы бок о бок с новгородцами ведут торг; небольшие группы викингов пьют мед в трактирах; на торжище местный купец подбирает стеклянные бусы для красивой варяжской девушки. И все это происходит чинно и ладно. И я, князь новгородский, рад тому, что вы пришли с миром.
Толпа радостно взревела, раздались приветственные возгласы. Ингвар вновь поднял руку, снова воцарилась тишина.
— Но не затем я вас позвал сегодня. Сейчас конунг Трувор, мой родной дядя, станет полноправным правителем ладожских земель, которые отныне отходят под его руку. Все новгородские веси, что находятся на этой земле, с этого дня будут платить дань ему. Конунг Трувор, готов ли ты стать наместником в Ладоге и прилегающих к ней землях?
Суровый викинг опустился перед Ингваром на одно колено.
— Да, князь.
— Признаешь ли ты меня верховным князем?
— Да, князь.
— Будешь ли ты беречь земли, отведенные тебе, и заботится о людях их населяющих?
— Да, князь.
— Клянешься ли ты править справедливо, по законам новгородским, быть опорой и щитом Новгорода перед врагами его?
— Да, князь.
Ингвар достал меч Людоты и легонько опустил его сначала на правое плече Трувора, затем на левое. Конунг прикоснулся губами к лезвию, Ингвар убрал меч в ножны и Гостомысл подал ему серебряный обруч. Приняв из рук боярина символ наместника, Ингвар возложил его на голову Трувора.
— Встань же, наместник Трувор!
Викинг поднялся и обнял племянника. Толпа ликовала. Вечером в тереме Ингвара был большой пир, на котором присутствовали все воеводы варягов во главе с Трувором. Ближе к концу, он приблизился к Ингвару.
— Племянник, нам надо поговорить в тишине, — зашептал он в ухо князю. Есть вести от короля Отона.