Сложность заключалась в следующем. Есть командир арсенала, который поставит подпись при сдаче определенного количества единиц вооружения, но где взять подпись того, кто примет на хранение те же единицы.
Генерал вызвал к себе проверяющего из особого отдела и попросил у него отчет за последний год по недостаче оружия в терминалах, частях и арсеналах по московскому округу. Цифры были ужасающими, и это с учетом не всего округа, а тех объектов, с которых приходили сигналы.
Некрасов составил общий приказ от имени заместителя министра по вооружению, указав в нем номера арсеналов и индексы единиц, подлежащих изъятию. Он сделал все правильно, согласно бюрократическому внутреннему уставу. Вот только оснований для подобных комбинаций у него было слишком мало. Передислокация всегда сопровождается волокитой и сотней согласований. В министерстве не привыкли работать ударными темпами и взваливать на плечи лишнюю ответственность.
Удар он рассчитывал нанести неожиданно, застав руководство врасплох. Этот метод себя оправдывал.
Целая стратегия ради одной подписи, но без нее не обойтись.
Ему повезло на первом этапе. Когда он подготовил все необходимые бумаги, замминистра сам его вызвал к себе, и проситься на прием не пришлось.
Генерал-полковник выглядел мрачным. После прихода нового министра начались новые чистки, крупные чины не успевали сдавать и принимать документы. Важнейшие дела откладывались в сторону, начался хаос, сравнимый разве что с великим переселением народов.
На сей раз начальник вышел из-за стола навстречу подчиненному, пожал ему руку и даже улыбнулся, но эта улыбка ему дорого далась.
— Поздравляю вас, Геннадий Ильич. Приказом министра вы утверждены на должность и вам присвоено очередное звание генерал-лейтенанта.
Он торжественно вручил Некрасову новые погоны.
— Прошу вас с завтрашнего числа не нарушать форму одежды и перешить погоны. Извините, что мне пришлось вручать вам приказ и поздравлять. Наш министр очень занят. Сегодня он играет в теннис с президентом.
Последнюю фразу он сказал с издевкой.
— Определенный способ решать ведомственные проблемы, — смягчил ситуацию Некрасов.
Начальство лишь усмехнулось.
— Далеко пойдешь, генерал-лейтенант.
— Постараюсь оправдать оказанное мне доверие. Служу России!
— Лично мне вы нравитесь, Некрасов. Люблю людей, знающих свое дело и думающих о работе, а не о карьере. Интриги вас не занимают. Это хорошо.
— По поводу моей работы. — Некрасов раскрыл папку, которую держал в руках. — Это отчет особого отдела. Меня ужасают цифры. Год-два — и мы лишимся оружия. Тринадцать дел по статье «халатность». Я бы сменил ее на «хищение». Но прокуратуре виднее. Паниковать рано, но срочные меры принять необходимо. Я решил начать с самого главного. В арсеналах округа хранится сорок семь единиц индекса 1734 А. Считаю важнейшей и первичной задачей перебазировать все объекты в центральный арсенал министерства под особый контроль. Сумею это сделать в течение двух недель, а потом займусь более конкретными проверками по общим позициям.
Некрасов подал генералу бумаги.
— Почему так много?
— Чтобы избежать волокиты. Каждый командир захочет оставить у себя копию приказа. Зачем же его копировать и вновь нести вам на подпись. У вас и без того работы хватает.
— Резонно.
Он вернулся к столу, взял ручку и подписал все бумаги. На такой успех Некрасов не рассчитывал. Либо ему всецело доверяли, либо генерал потерял бдительность и инстинкт самосохранения.
— Поставьте печати в секретариате.
Генерал вернул ему подписанные бумаги.
У Некрасова сегодня был двойной праздник, он решил одну из важнейших задач, завершил второй этап своего плана, мало того, он получил новое звание. О таком росте никто и мечтать не мог. Менее двух лет он носил погоны генерал-майора. С другой стороны, карьера военного была слишком шаткой. Сегодня ты король, завтра ноль! Примеров перед глазами хватало с излишком. Он трезво смотрел на вещи. Может быть, по этой причине и занимался челночным бизнесом. Сейчас он стоял на краю пропасти. На карту поставлена жизнь. Он знал, во что впутался.
Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Своему другу из прокуратуры он ничего не сказал. Теперь он жалел о том, что вообще делился с ним своими опасениями. С другой стороны, Некрасов получил от него много полезной информации. Теперь пришлось делать вид, что его тревоги носили ложный характер. В пятницу перед очередной партией в преферанс Некрасов похвастался новыми погонами. Друзья его поздравили и произнесли тост за именинника.
Теперь его интересовал Леня Хавенский — хозяин дачи, где они собирались.
Привычный шашлык из осетрины и красное сухое вино были небольшой разминкой перед тем, как взять колоду карт в руки.
— Ленечка, у меня к тебе есть вопрос. Довольно банальный. Мой тряпичный бизнес разрастается не по дням, а по часам. Мне нужно хорошее, надежное помещение в аренду в сто квадратных метров на длительный срок. Что можешь предложить?
— Где? Если в центре Москвы, то останешься без штанов. Предлагаю ближайшее Подмосковье.
— Как далеко?
Хавенский подумал и сказал:
— Усадьба князей Мамоновых.
— Слишком помпезно.
— Тебе же не предлагают саму усадьбу. Конюшня. Ее отреставрировали, а на усадьбу денег нет. И никогда не будет. На культуру деньги выделяются по остаточному принципу. А какие могут быть остатки в сегодняшнем бюджете, если на жратву денег не хватает? Памятник архитектуры, охраняется государством. Стоит на балансе Министерства культуры. А им очень нужны деньги. Они готовы заложить всю усадьбу за гроши. Но никому развалина не нужна.
— Нужна земля.
— Нет, Гена. Земля принадлежит району, а не министерству. Район не может снести усадьбу, а министерство забрать землю. Вот почему никто из инвесторов не хочет вкладывать деньги в реставрацию. Рядом расположено бывшее стрельбище вашего ведомства. Вот там земля принадлежит Министерству обороны. Стрельбище заброшено с советских времен. Воинских частей поблизости нет. Жалкое зрелище. Район готов выкупить землю и построить там жилье. Но военные заломили такую цену, что любое жилье на этой земле станет золотым. Ни себе, ни людям, как собака на сене. Министерство обороны — единственная организация, на которую нет управы. Каждый клочок земли для них — военный объект. И таких заброшенных объектов море. Разрушенные казармы, ржавеющая техника, трава и бурьян по грудь. А ведь к ним подведены все коммуникации. Можно только мечтать о коттедже с горячей водой, газом, электричеством и канализацией. Пока нет хозяина на земле, бардак никогда не кончится.
— Хороший подъезд к этой конюшне?
— Высший уровень. Тебе я дерьма не предложу.
— А охрана?
— Территория усадьбы обнесена бетонным забором. Вокруг лес, река и две деревеньки поблизости. Можешь нанять сторожа из местных, но вряд ли он тебе понадобится.
— Сколько времени уйдет на оформление договора?
— В понедельник договорюсь, во вторник заселяйся.
— Меня это устраивает.
— Так, ребята, все сюда. Шашлык готов!
Старый кореш Некрасова полковник Миронов служил с ним в Афганистане. Черпали перловку с тушенкой из одной лоханки. Так получилось, что из боевых друзей Некрасов виделся только с Мироновым. Их связывала работа. О тех, кто ушел из армии, они вспоминали только за столом после двух стаканов водки.
Приезд Некрасова в часть Миронова, расположенную в подмосковной Кубинке, оказался для того сюрпризом.
Пришлось Миронову вытянуться в струну и доложить генерал-лейтенанту обстановку.
— Вольно, полковник. Расслабься.
— Черт! Не удивлюсь, Гена, если через месяц ты приедешь сюда маршалом.
— Ничто не вечно на этой земле, Гриша. О делах потом. А сейчас собирайся, пойдем к тебе. Никто не умеет делать сибирские пельмени лучше полковника Миронова.
В доме их встретила дочка Миронова Даша. Девочке стукнуло четырнадцать. Когда она родилась, Геннадий Ильич стал ее крестным, но всегда называл ее не Дашей, а Капитанской дочкой. Все правильно: папочка новорожденной ходил еще в капитанах, и фамилия совпадала с пушкинской героиней.
— Здравствуй, крестный.
Он обнял девочку и расцеловал ее.
— Невеста! Смотри, Григорий, как время летит. А какая красавица! Только не выходи замуж за военного. Всю жизнь себе загубишь.
— Я не собираюсь замуж. У мальчишек одни глупости на уме. А я мечтаю стать врачом, как мама. В медицинском учатся пять лет. Остальное подождет.
— Правильно мыслишь, капитанская дочка. А где же мама?
— В госпитале на дежурстве.
— Жаль, не увидимся. Ну а ты поможешь нам лепить пельмени?
— Конечно, помогу. Но когда вы сядете за стол пить водку, я уйду в кино. Сегодня в клубе хороший фильм.
— Там же солдат полно.
— Они знают, чья я дочь. При мне даже матом не ругаются и в зале не курят. Правда, я никого еще не закладывала, но все равно боятся.
Ближе к вечеру пельмени были съедены, а водка еще оставалась.
— По какому делу приехал, Гена? Или моя часть вызвала недовольство начальства?
— У тебя все хорошо, Гриша. Есть приказ вывезти из округов все единицы серии 1734 А.
— Хотите Москву взорвать?
— Я не в курсе. Это блажь верховного. Даже не знаю, куда свозить будут. У тебя шесть единиц. Подготовь к транспортировке. Вывозить будут по-тихому, без помпезности и сопровождения.
— Такой груз без сопровождения? Рехнулись. Тут рота охраны нужна с пулеметами. У меня есть транспорт.
— Два «газона» с гражданскими номерами и все. Как ты можешь воспользоваться своим транспортом, если тебе не положено знать, куда он последует. Маркировки на ящиках закрасишь и обобьешь обычной фанерой. Набей краской по трафарету только одну фразу: «Осторожно, стекло! Не кантовать!» Это все.
— А если…
— Никаких «если», Гриша. Мы солдаты и должны выполнять приказ.