– Это все эмоции, – тихо, но не очень уверенно ответил Сидорин. – Мог – не мог, гадание на кофейной гуще.
– Почему же гадание? – Котов вытащил спичку изо рта. – Джадазир погиб, но кто-то ведь сюда с картой пытался пробраться. Есть последователи великого дела! Но где эти последователи после смерти отца-основателя Джадазира сейчас квартируют, мы не знаем. Зато знаем про Марона Захирака. Я не склонен думать, что он бросил разбойное занятие и направил стопы домой. Халява затягивает. Но я думаю, что ум крестьянина Захирака устроен вполне практично. Он ведь должен переправлять своей семье деньги и иные материальные блага, ради которых, собственно, и воюет. А значит, семья может знать, где их муж и отец в настоящее время находится. Ну, хотя бы с точностью до населенного пункта.
– Авантюра, – с сомнением покачал головой Сидорин.
– Ну почему? – пожал плечами Котов. – Мы ведь знаем, что свои секретные подразделения, свои базы боевики никогда не размещают прямо в больших населенных пунктах. А это дает нам шанс даже на окраине большого города вычислить расположение такой базы или такого лагеря. Разве нет?
– Черт, ситуация исключительно дурацкая, – проворчал полковник. – Мы тыркаемся, как слепые котята, следим носом за каждым порывом ветерка, который доносит до нас запах колбаски.
– Михаил Николаевич, да вы лирик! – засмеялся Котов. – А если честно, то ситуация мне видится немного другой. Например, мы пытаемся при абсолютном недостатке информации продвинуться в этом деле и выполнить приказ. И нам многое удается. Дело осталось за малым, только это малое и есть самое главное. Найти и обезвредить пульт дистанционного управления.
– Я прошу прощения, товарищ полковник, – сказал Зимин. – А почему бы нам не соединить два таких факта, как не просто наличие пункта управления, а его расположение на территории исторического комплекса и участие в группе прорыва шахидки-смертницы? Ведь при подрыве всего этого минного узла из точки расположения пульта дистанционного управления взрывающий обязательно погибнет. Значит, пульт может быть размещен в самом центре, а не где-то с краю, в безопасном месте.
– Правильный вывод, – согласился Котов. – Мы это учитывали.
– Да-да, – покивал Сидорин. – Все так. Скажи Белову, чтобы завтра прочесывать периметр больше не выходил. И Ивлиев пусть своих парней отзовет. Бессмысленно все это, время и силы теряем.
– Сирийцы усилили охрану подходов к Пальмире? – спросил Котов.
– Да, сейчас я доволен тем, как они все организовали. А завтра прибудет группа Стрельникова.
– Жирно, две группы спецназа военной разведки в одной точке, – покачал головой капитан. – Что, из Москвы жмут?
– Тебе лучше не знать, – отрезал полковник. – Стрельников займется периметром, будет работать в тесной связке с сирийцами. Если где-то у них есть упущения, он их ликвидирует. Главное, чтобы не пропустить в Пальмиру в ближайшие несколько дней других диверсионных групп.
– Значит, вы даете мне «добро»? – улыбнулся Котов и подмигнул Зимину.
– Что с тобой поделаешь, Боря, ты опять прав. В данный момент у нас просто нет другого решения. Оперативными мерами, через агентуру, мы можем месяц искать выходы на тех, кто пытается прорваться сюда. Эту работу мы тоже будем делать, но нам нужны быстрые решения. Когда ты сможешь подготовить группу к рейду?
– Завтра к вечеру. Нужно пополнить немножко маскарадных костюмов и разучить с ребятами побольше ходовых фраз на арабском. В этот раз мы будем разыгрывать из себя группу боевиков.
– Не особенно наглейте там, а то вам мгновенно на «хвост» сядут, и уйти не успеете.
– Да, будем работать аккуратно, – согласно кивнул капитан. – Нам ведь информацию собирать нужно. А уж когда что-то наклюнется, тогда вместе с вами и примем решение. Может, здесь все раньше решится в нужную сторону, кто знает.
– Кто знает, – повторил Сидорин. – Не люблю таких слов. Они как-то сразу создают впечатление, что ты отстаешь в ситуации на шаг. А идти следом – все равно что идти на поводу, тебя, как жеребенка, под уздцы ведут.
Глава 8
Северная часть провинции Хомс
Это была неприметная высота, которая нависала над шоссе. Этим шоссе не пользовались даже до войны, его перестали ремонтировать и очищать лет пятнадцать назад. По какой-то причине оно оказалось нерентабельным, хотя соединяло Хомс и Эс-Сауру. Сейчас им пользовались лишь караваны боевиков, отправлявших с юга на север нефть, а назад боеприпасы, оружие, снаряжение. Лишь небольшой участок шоссе, километров в пятьдесят, еще использовался, и именно его и защищала эта высотка, даже не отмеченная на карте. Командир роты сирийской армии накиб[9] Боутрос лежал рядом с капитаном Котовым и рассматривал высоту в бинокль. Лейтенант Зимин, пытаясь скрыть возбуждение перед боем, сидел рядом с командиром и ждал, когда понадобится его помощь переводчика.
Вся эта ночная операция нужна была для того, чтобы руководство вооруженной оппозиции не заподозрило, что на подконтрольную им территорию пробился спецназ или иного назначения группа. Все многочисленные оппозиционные группировки давно уже поняли, что в Сирии работает российский спецназ, который выполняет очень много специфических задач. И боевики начали охоту за всеми подозрительными группами вооруженных и даже безоружных людей. Правда, действия эти были бессистемными, хаотичными. А некоторые командиры вообще считали это паранойей своих руководителей, нагнетающих обстановку на подконтрольной территории в условиях задержки выплат наемникам и снижения сумм выплат.
Котов со своей группой должен был взять высоту. Подошедшие следом сирийцы должны были завершить работу и занять позиции боевиков, организовав таким образом контроль за участком шоссе и прикрыв участие в операции российского спецназа. Капитан смотрел на высоту и понимал, что неподготовленная рота с этой задачей если и справится, то понеся большие потери. Выполнить эту работу может только спецподразделение, экипированное и вооруженное соответственно данной боевой задаче.
Заместитель Котова старший лейтенант Белов выдвинулся с группой из пяти спецназовцев на исходную позицию. Все были одеты в маскировочные костюмы, скрывающие тепло человеческого тела даже в инфракрасном диапазоне приборов наблюдения. Четверо снайперов с бесшумными и невидимыми в момент выстрела «винторезами» заняли позиции напротив огневых точек боевиков. Вторая группа спецназовцев заняла позицию чуть левее группы Белова – для флангового охвата. И третья, задача которой заключалась в имитации атаки и вскрытии огневых точек, вышла значительно правее и дальше вперед. Ночные прицелы были установлены на все оружие. Основная атакующая группа имела среди специального снаряжения и боеприпасов еще и светошумовые гранаты.
Темнело быстро. Сзади, в рядах лежавших в безмолвии сирийских солдат, тихо звякнул металл, потом кто-то кашлянул. Расстояние до позиций боевиков было велико, и услышать там не могли, но такая «дисциплинированность» Котова покоробила.
– Олег, переводи, – тихо сказал командир.
– Да, я здесь, – подвинулся ближе Зимин.
– Напомни капитану еще раз, что его люди должны податься в атаку сразу всей ротой и бежать вперед без единого звука, без криков и шума. Их задача как можно быстрее добежать наверх и занять позиции. Все!
Зимин стал передавать сирийскому капитану слова Котова. Сириец слушал очень серьезно и старательно кивал головой. Переводчик добавил еще от себя просьбу, чтобы сирийские солдаты не издавали никаких звуков. Лежать и ждать им осталось уже немного. Котов постучал по микрофону коммуникатора, закрепленному на скобе у щеки.
– Внимание всем, я – Барс! Приготовились! Через пару минут туча закроет луну. Все ждут моей команды.
Над пустыней повисла ночная тишина. Не выли шакалы, не шуршали лапы ночных хищников, не пробирались по каменистой почве пресмыкающиеся. Все живое из-за войны ушло дальше на юго-восток, к предгорьям, а кто-то просто погиб под колесами военной техники, из-за выстрелов и взрывов. Все живое бежало от войны, и даже люди. Европа уже захлебнулась в потоке беженцев. Миллионы снимались из обжитых районов, бросали жилье. «Может, теперь станут возвращаться», – думал Котов, покусывая травинку и поглядывая на луну, которая словно тянула на себя тучу-одеяло. Еще немного, и она «укроется»… с головой.
Боевиков на высотке было человек сорок. Это Котов сосчитал еще днем, когда к ним приезжала машина с продуктами. Привозить продукты каждый день не могли, хлеб в этом климате трое суток не пролежит, консервов маловато, мяса тоже. Судя по всему, продукты привозят через день. Проведя нехитрые расчеты, Котов и сделал вывод о численности оборонявшихся. Ну, и еще исходя из представлений о минимальном количестве солдат, необходимых для обороны такого рода. Типичный «взводный» объект, усиленный пулеметами, парой противотанковых систем и двумя зенитными спаренными пулеметами.
Первыми по команде командира пошли бойцы правой имитационной группы. Они слегка обозначились шевелением в темноте, давая возможность обнаружить себя. Сверху почти сразу послышались крики на арабском, а потом ударил пулемет. Спецназовцы тут же рассыпались как горох и открыли шквальный огонь, держась пока на расстоянии и не подходя даже близко к минным заграждениям. А растяжки и несколько фугасов с взрывателями натяжного действия спецназовцы определили еще днем. Минами боевики себя окружили с трех сторон, причем очень небрежно. Ориентиры старшие групп запомнили.
Наверняка там наверху сейчас уже подняли на ноги всех, даже тех, кто лег отдыхать после своей смены. Это хорошо, все должны быть на позиции. Как бараны, толпой. И группа справа вела себя очень агрессивно, все больше растекаясь в сторону и охватывая позиции боевиков подковой. Вот замолчал один пулемет, вот упал и исчез за бруствером человек, пытавшийся развернуть зенитную установку. Еще не хватало, чтобы они врезали из спаренного крупнокалиберного пулемета! Котов присматривался к тому, что творилось у боевиков. Ага, пока никто не понял, что командира снял снайпер, решили, что атакующие так метко стреляют. Вот еще двое исчезли. Время!