– Черт побери! – потрясенно воскликнула Билли.
– У вас есть знакомые, связанные с Фондом?
– Да. Один из членов правления – мой старинный друг, Энтони Кэрролл, крестный моего сына.
– А почему он в правлении? Чем он занимается?
– Он служит в Госдепартаменте, а благодаря богатой матери состоит в руководстве нескольких благотворительных учреждений.
– Может быть, у него на вас какой-то зуб?
Билли задумалась, на миг погрузившись в прошлое. После неприятных событий, в результате которых Люк бросил Гарвард и ушел на войну, она была очень зла на Энтони. Однако со временем обида исчезла – особенно когда Билли увидела, как Энтони заботится об Элспет. Тогда Элспет погрузилась в уныние и практически перестала учиться; ей грозило отчисление. Бедняжка бродила по колледжу как тень – бледный рыжеволосый призрак, худела и пропускала занятия. Спас ее Энтони. Он сблизился с ней, хотя их отношения так и не перешли из дружбы во что-то большее. Занимался с ней вместе, помог выйти из депрессии и благополучно получить диплом. Этим он вернул себе уважение Билли, и они вновь стали друзьями.
– Когда-то мы были в ссоре, – ответила она. – Давным-давно, в сорок первом году! Все это в прошлом.
– Может, кто-то в правлении восхищается работой Лена?
Билли снова задумалась.
– У нас с Леном разные подходы. Он фрейдист и всему ищет психоаналитические объяснения. Если пациент вдруг теряет умение читать, Лен видит в этом подавленный подсознательный страх перед литературой или что-то подобное. Я же вижу в вероятной причине повреждение мозга.
– Что ж, наверное, против вашей кандидатуры выступает какой-нибудь ярый поклонник Фрейда.
– Должно быть, так, – вздохнула Билли.
– Необычная ситуация, – сказал Чарльз. – Как правило, фонды не вмешиваются в принятие решений, которые требуют суждения профессионалов. Однако это не запрещено.
– Сдаваться я не собираюсь! Какую они привели причину?
– Мне позвонил председатель, неформально. Просто сказал: они считают, что Лен более квалифицирован.
– Ну нет, – покачала головой Билли. – Должно быть какое-то другое объяснение!
– Почему бы вам не спросить своего друга?
– Именно так я и сделаю, – ответила она.
15.45
При помощи стробоскопа конструкторы точно определили точки корпуса, на которых следовало расположить балансирующие грузы, чтобы не допустить опасных вибраций, способных разрушить всю конструкцию.
Перед тем как выехать из кампуса Джорджтаунского университета, Люк сверился с картой. Смитсоновский институт располагался посреди парка под названием Молл. Ехать туда примерно десять минут. Допустим, еще пять минут уйдет на поиск лекционного зала – выходит, он подойдет как раз к концу лекции, когда там еще будут слушатели. И наверняка кто-нибудь его узнает!
На Девятой улице Люк повернул направо и, преисполненный надежд, поспешил на юг. Однако через несколько секунд сзади взвыла полицейская сирена, – и сердце его пропустило такт.
Он взглянул в зеркало заднего вида. На хвосте, мигая фарами, висел полицейский патрульный автомобиль. На переднем сиденье сидели два копа; один из них что-то прокричал и сделал знак рукой – мол, сворачивай на обочину и тормози.
Люка охватило отчаяние. Именно теперь, так близко к цели…
Быть может, он просто нарушил правила, и они хотят выписать ему штраф? Даже если и так – полицейские попросят водительские права, а прав у него нет. Как и вообще никаких документов. Да и скорее всего дело не в нарушении правил. Он разъезжает по городу на угнанной машине. Люк рассчитывал, что до вечера кража останется незамеченной, – но, как видно, в чем-то просчитался. И теперь его хотят арестовать.
Что ж, пусть сначала догонят!
Улица, по которой они ехали, была с односторонним движением; впереди почти всю полосу занимал длинный грузовик. Не раздумывая больше, Люк переключил передачу, вдавил педаль газа в пол – и начал обгонять грузовик.
Сирена взвыла; полицейский автомобиль бросился в погоню.
Люк обогнал грузовик и теперь мчался вперед. Доверившись инстинктам, он ударил по тормозам и резко вывернул руль вправо.
«Форд» занесло, он развернулся поперек дороги. Чтобы в него не врезаться, водитель грузовика резко взял влево – перегородив, таким образом, путь патрульной машине.
Встав лицом против движения, Люк нажал на газ и помчался по встречной.
Автомобили шарахались от него, кто вправо, кто влево, чтобы избежать лобового столкновения. Люк бросил машину вправо, пропуская автобус, подрезал «универсал» и снова вырулил на середину улицы под негодующий хор гудков. Какой-то старенький, еще довоенный, «Линкольн», спасаясь от него, выехал на тротуар и врезался в фонарный столб. Мотоциклист потерял управление и кубарем покатился с мотоцикла; оставалось надеяться, что он не слишком пострадал.
На следующем перекрестке Люк свернул на широкую улицу. Проехал два квартала, не обращая внимания на красный свет, затем взглянул в зеркало заднего вида. Полицейской машины сзади не было.
Теперь безопаснее было вернуться к нормальной скорости. Однако, думал Люк, уже четыре часа – а он дальше от Смитсоновского института, чем был пять минут назад! Что, если к его появлению все слушатели уже разойдутся? И он снова нажал на газ.
Улица, ведущая на юг, оканчивалась тупиком, так что ему пришлось свернуть направо. Проносясь мимо домов, обгоняя другие автомобили, он старался рассмотреть таблички на домах, чтобы понять, где находится. Наконец это удалось: сейчас он на Д-стрит. Минуту спустя он выехал на Седьмую и снова повернул на юг.
На этот раз ему повезло: на всех перекрестках горел зеленый свет. Меньше чем за минуту Люк добрался до пересечения Седьмой и Конститьюшн-авеню и оказался в парке.
Справа от себя, посреди лужайки, он увидел большое темно-красное здание, похожее на сказочный дворец. Судя по карте, Институт. Люк затормозил и снова взглянул на часы. Пять минут пятого – слушатели, должно быть, уже расходятся!.. Выругавшись сквозь зубы, он выскочил из машины и бросился бежать по лужайке.
Секретарша сказала, что лекция состоится в Музее авиации, в отдельном здании позади Института. Интересно, он перед фасадом?.. Институт огибала пешеходная дорожка, идущая между деревьями. Бросившись по ней, Люк выбежал на широкую проезжую дорогу, а сбоку от нее увидел кованые чугунные ворота с причудливыми завитушками, как видно, скрывавшие задний вход в Институт. Люк вбежал в ворота и увидел слева от себя большое неуклюжее здание, напоминающее старый самолетный ангар.
Войдя внутрь, он огляделся. С потолка «ангара» свисали модели всевозможных летательных аппаратов: и старые бипланы, и истребители времен войны, и даже воздушный шар. Вдоль стен в витринах были выставлены опознавательные знаки самолетов, форменные куртки, шлемы и перчатки летчиков, аэрофотокамеры и фотографии. Люк обратился к смотрителю в форменной одежде:
– Я на лекцию по ракетному топливу.
– Вы опоздали, – ответил, взглянув на часы, смотритель. – Уже десять минут пятого, лекция закончилась.
– Где она проходила? Может быть, я еще застану лектора.
– Думаю, он ушел.
Глядя ему прямо в глаза, Люк произнес медленно и раздельно:
– Просто ответьте на вопрос. Где проходила лекция?
Смотритель испуганно попятился.
– Вон там, в дальнем конце зала, – торопливо проговорил он.
В дальнем конце зала действительно находился импровизированный лекционный зал с кафедрой, доской и рядами стульев. Большая часть слушателей разошлась; служители складывали и убирали к стене металлические стулья. Однако человек восемь или девять собрались в углу вокруг седовласого мужчины – должно быть, лектора – и увлеченно что-то обсуждали.
Люк упал духом. Всего несколько минут назад в этой комнате было больше сотни ученых – его коллег; а теперь перед ним лишь жалкая горстка! И очень вероятно, что никто из оставшихся его не знает.
Седовласый лектор взглянул было на него – и снова повернулся к своим собеседникам. Если он и узнал Люка, то ничем этого не показал. Он продолжал разговор:
– Нитрометан требует чрезвычайно осторожного обращения. Нельзя игнорировать фактор безопасности.
– Ерунда, меры безопасности всегда можно предусмотреть, – возразил ему молодой человек в твидовом костюме.
Спор этот показался Люку очень знакомым. Он помнил, что ракетчики испытывают самое разнообразное топливо, что многие виды горючего намного эффективнее стандартной смеси спирта и жидкого кислорода, однако у каждого из них свои недостатки.
– А как насчет несимметричного диметилгидразина? – спросил еще один человек, с сильным южным выговором. – Я слышал, в Лаборатории реактивных двигателей в Пасадене пробовали его использовать.
И Люк, неожиданно для самого себя, вдруг ответил:
– Как горючее он хорош, но это смертельный яд.
Все обернулись к нему. Седовласый нахмурился, видимо, недовольный вмешательством в разговор постороннего.
И вдруг молодой человек в твидовом костюме воскликнул:
– Боже мой, Люк, что вы делаете в Вашингтоне?
И Люк едва не разрыдался от счастья.
Часть третья
16.15
Программирующее устройство внутри трубы варьирует скорость вращения верхних ступеней от 450 до 750 оборотов в минуту, чтобы избежать резонансных вибраций, из-за которых ракета могла бы рассыпаться во время полета.
Люк обнаружил, что не может выдавить из себя ни слова. Облегчение было так велико, что горло сдавили эмоции. Весь день он заставлял себя оставаться спокойным и рассудительным – а сейчас ощутил, что готов сломаться.
Другие ученые, не замечая его волнения, вернулись к беседе, но молодой человек в твидовом костюме посмотрел на него встревоженно и спросил:
– С вами все хорошо?
Люк молча кивнул. Мгновение спустя ему удалось выдавить из себя:
– Мы можем поговорить?
– Конечно, конечно. Вот там, позади витрины братьев Райт, есть маленький кабинетик, в нем профессор Ларкли готовился к лекции. Кстати, лекцию организовал я!