Энтони замер.
С рассчитанной медлительностью Билли щелкнула предохранителем, переводя оружие в боевую готовность. По подбородку Энтони стекала кровь; взглянув ему в глаза, Билли увидела в них страх. Такого поворота событий он не ожидал.
Билли подняла взгляд. Ларри и его «сторож» все еще осматривали монумент; короткая потасовка внизу не привлекла их внимания. Билли снова повернулась к Энтони.
– Сейчас я уберу револьвер у тебя изо рта, – сказала она, тяжело дыша. – Шевельнешься – пристрелю. Окликнешь своего товарища и прикажешь ему то, что я скажу. – Она вытащила револьвер изо рта Энтони и нацелила в его левый глаз. – Давай, позови его!
Энтони колебался.
Она приставила дуло револьвера к его глазу вплотную.
– Пит! – завопил Энтони.
Пит оглянулся. Наступило короткое молчание.
– Где вы? – недоуменно спросил Пит. Энтони и Билли прижались к земле в стороне от участка, освещенного фарами, и Пит их не видел.
– Скажи ему, чтобы оставался на месте, – потребовала Билли.
Энтони молчал. Билли вдавила револьвер ему в глаз.
– Стой, где стоишь! – завопил Энтони.
Пит приложил руку козырьком ко лбу, вглядываясь во тьму, пытаясь понять, откуда доносится голос.
– Что происходит? Я вас не вижу!
– Ларри, – громко крикнула Билли, – это мама! Садись в машину!
Пит схватил Ларри за руку.
– Он меня не пускает! – закричал Ларри.
– Стой спокойно! – крикнула Билли в ответ. – Сейчас дядя Энтони попросит тебя отпустить!
С этими словами она еще сильнее надавила дулом револьвера на глаз Энтони.
– Хорошо, хорошо! – воскликнул Энтони.
Билли слегка ослабила давление.
– Отпусти мальчика! – прокричал Энтони.
– Точно? – недоуменно спросил Пит.
– Делай, как я говорю! Скорее, ради Бога, она держит меня под прицелом!
– Ладно, ладно! – Пит выпустил руку Ларри.
Ларри бросился бежать вниз по ступенькам и минуту спустя был уже на земле. Он помчался прямо к Билли.
– Не сюда! – крикнула Билли, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Садись в машину, быстро!
Ларри добежал до «Тандерберда», прыгнул внутрь и захлопнул за собой дверцу.
Двумя быстрыми хлесткими движениями Билли ударила Энтони револьвером по лицу – справа и слева, со всей силы. Он заорал от боли; но, прежде чем успел шевельнуться, Билли снова сунула ствол ему в рот. Энтони стонал и корчился на земле, словно раздавленный червяк.
– Вспомни об этом, – сказала Билли, – если тебе снова захочется похитить ребенка!
Она встала, вытащив револьвер у него изо рта.
– Лежи смирно!
Билли попятилась к машине, продолжая держать Энтони на прицеле. Бросила быстрый взгляд на монумент. Пит не двигался.
Билли прыгнула в машину.
– Мама, у тебя пистолет? – спросил Ларри.
Не отвечая, Билли сунула «кольт» в карман.
– Как ты? – спросила она.
Ларри заплакал.
Билли включила передачу, сорвалась с места и исчезла во тьме.
08.00
В миниатюрных ракетных двигателях, несущих вторую, третью и последнюю ступени, используется твердое топливо, известное как Т 17-Е 2 – полисульфид алюминия с перхлоратом аммония в качестве окислителя. Каждый такой двигатель развивает тягу приблизительно в 1600 фунтов.
Берн подлил молока в тарелку с кукурузными хлопьями, а Билли разбила яйцо, чтобы приготовить французский тост. Оба старались вкусно накормить Ларри, чтобы помочь ему успокоиться и забыть о пережитом. Мальчик слушал утреннюю детскую передачу по радио и ел с аппетитом.
– Я убью этого сукина сына! – проговорил Берн приглушенно, чтобы Ларри его не услышал. – Богом клянусь, я его прикончу!
Гнев Билли уже испарился: она дала ему выход, отколотив Энтони револьвером. Теперь она была встревожена и напугана – отчасти за Ларри, которому пришлось пережить тяжелое испытание, отчасти за Люка.
– Боюсь, Энтони снова попытается убить Люка, – сказала она.
Берн бросил на скворчащую сковородку кусок масла, затем окунул в сырое яйцо, подготовленное Билли, кусочек белого хлеба.
– Люка убить не так-то просто.
– Он считает себя в безопасности. Он ведь не знает, что я выдала его Энтони! – Закусив губу, Билли принялась расхаживать по кухне. – Наверное, Энтони уже в дороге. Люк летит в Хантсвиль с множеством посадок. Энтони запросто может сесть на рейс ВАТС и его обогнать. Нужно как-то предупредить Люка!
– Оставить сообщение в аэропорту?
– Ненадежно… Нет, придется мне лететь самой. Там был еще один самолет, в девять, верно? Где расписание полетов?
– Вон оно, на столе.
Билли взяла расписание. Да, рейс 271 вылетал из Вашингтона ровно в девять. В отличие от самолета Люка, по пути он делал всего две остановки и приземлялся в Хантсвиле в одиннадцать пятьдесят шесть. Люк прилетит только в два двадцать три – значит, Билли сможет дождаться его в аэропорту.
– Да, все получится! – сказала она.
– Тогда лети.
Билли поколебалась, бросив взгляд на Ларри, явно раздираемая противоречивыми желаниями.
– С ним все будет хорошо, – угадав ее чувства, сказал Берн.
– Если бы ты знал, как мне не хочется его оставлять!
– Я о нем позабочусь.
– Не пускай его сегодня в школу, хорошо?
– Конечно.
– Я все съел! – объявил Ларри.
– Отлично, значит, пора приступать к тосту! – И Берн выложил перед ним на тарелку поджаренный хлеб с яичницей. – Кленовым сиропом тебе полить?
– Да!
– «Да» – а дальше?
– Да, пожалуйста!
Берн полил бутерброд сиропом из бутылки.
Билли села за стол напротив сына.
– Ларри, давай сегодня ты в школу не пойдешь.
– Но я пропущу плавание! – запротестовал Ларри.
– Пусть папа сводит тебя в бассейн.
– Я ведь не заболел!
– Знаю, милый, но сегодня у тебя было напряженное утро, и тебе надо отдохнуть.
Шумные протесты сына приободрили Билли: она видела, что мальчик быстро оправился от потрясения. Однако в школу ему лучше не ходить – по крайней мере, пока не закончится эта история.
Билли не опасалась оставлять Ларри с Берном. У Берна большой опыт секретной работы, он сумеет защитить сына. Значит, решено: она летит в Хантсвиль.
– Сегодня отдохнешь и повеселишься с папой, а в школу пойдешь завтра. Хорошо?
– Ладно.
– А теперь маме пора идти. – Билли не хотела устраивать долгих прощаний, опасаясь, что это напугает или расстроит сына. – Увидимся!
Уже на выходе она услышала голос Берна:
– Спорим, еще один бутерброд с яйцом в тебя просто не влезет!
И звонкий голосок Ларри:
– А вот и влезет!
Билли закрыла за собой дверь.
Часть пятая
10.30
Ракета взлетит вертикально, затем будет двигаться по траектории под углом сорок градусов к горизонту. В активной фазе полета направление движения первой ступени будут определять аэродинамические хвостовые поверхности и подвижные графитовые рули в выходном устройстве двигателя.
Люк провалился в сон, едва застегнув ремень безопасности, и не помнил, как самолет поднялся в воздух. Все время полета он крепко спал, однако просыпался на каждой из бесчисленных остановок по пути через Вирджинию и Северную Каролину. Всякий раз он с тревогой открывал глаза и смотрел на часы, проверяя, сколько часов и минут осталось до запуска. Маленький самолетик проезжал по взлетной полосе и подкатывал к «аэропорту», больше похожему на деревенский сарай; кто-то сходил, иногда кто-то садился, и все это очень напоминало поездку на автобусе.
В Уинстон-Салеме самолету потребовалась дозаправка, и пассажиров на несколько минут выпустили наружу. Люк нашел телефон-автомат и позвонил в «Арсенал Редстоун», набрав рабочий номер своего секретаря Георгины Кларк.
– Доктор Люкас! – воскликнула она. – Как вы там?
– Все хорошо, только мало времени на разговор. Скажите, запуск назначен на сегодня?
– Да, на половину одиннадцатого вечера.
– Я сейчас лечу в Хантсвиль. Самолет прилетает в два двадцать три. Пытаюсь понять, куда и зачем я сорвался в понедельник.
– Вы так ничего и не вспомнили?
– Нет. А вы не знаете, зачем я уехал в Вашингтон и зачем заезжал в Хантсвиль?
– Говорю же, вы мне ничего не сказали.
– Когда я прилетел в Хантсвиль, что я там делал?
– Дайте-ка подумать… Я встретила вас в аэропорту на армейской машине и отвезла на базу. Вы зашли в Вычислительную лабораторию, затем сели за руль сами и поехали на южную сторону.
– Что там, на южной стороне?
– Площадки для проведения статических испытаний. Может быть, вы пошли в Конструкторский корпус – вы иногда работаете там, однако точно сказать не могу, меня с вами не было.
– А потом?
– Вы попросили заехать к вам домой. Я ждала в машине; вас не было всего минуту или две. Затем я отвезла вас в аэропорт.
– И все?
– Да.
Люк застонал от разочарования. Он так надеялся, что Георгина даст ему какой-нибудь ключ!
В отчаянии он продолжил расспросы, готовый ухватиться за любую соломинку.
– Как я выглядел?
– Как обычно, только в облаках витали. Ну, очень напряженно о чем-то думали. Я отметила, что вас что-то тревожит. Но с учеными вечно так, я уж и внимание обращать перестала.
– Одет был как обычно?
– В одном из этих ваших симпатичных твидовых пиджаков.
– Что-нибудь нес в руках?
– Черный чемодан. Ах да, и еще папку.
Люк затаил дыхание.
– Папку? – У него вдруг пересохло в горле.
За спиной выросла стюардесса.
– Доктор Люкас, мы вылетаем, прошу на борт.
Он прикрыл трубку рукой и ответил:
– Одну минуту. – Затем вновь обратился к Георгине: – Что за папка? Какая-нибудь особенная?
– Обычная армейская папка: коричневая, из тонкого картона.
– Вы не заметили, что в ней было?
– Похоже, какие-то бумаги.
– Сколько листов бумаги? – продолжал Люк, стараясь восстановить дыхание. – Один, десять, сто?